Дарья Донцова - Венец безбрачия белого кролика

— Кто? Зачем?

Она ответила:

— Не хочется вспоминать. Рассказала тебе про младшего Попова лишь по одной причине: в моем паспорте стоит штамп о браке, которого фактически никогда не было.

— И у вас не зародились сомнения в отношении ее слов? — неделикатно осведомился я.

— Нет, — ответил Семен, — на момент встречи со мной Арти была девственницей. И она никогда не лжет. Я многократно убеждался в этом. Кроме того, когда я приезжал к Артемоне в ее крошечную квартиру, там не было никаких следов пребывания лица мужского пола. Когда наши отношения зашли далеко, Арти вручила мне ключи. Разве так поступит женщина, которая изменяет супругу? Я понял, что присутствие Филиппа в жизни Арти — ее личная трагедия. И какая мне разница, почему она с ним в загс пошла? Важно другое: мы любим друг друга. Когда пришло известие о крушении лайнера, я помчался в аэропорт. Даже если вы хотели развестись, поняли невозможность дальнейшего существования с супругой, это не лишает вас чувств. Я был потрясен трагедией, жалел Екатерину, которой досталась жуткая смерть. Одно дело — отходить к Господу в больнице или дома в окружении родных, врачей, примирившись с неизбежностью кончины. И совсем другое — падать в самолете в состоянии ужаса. При всем отрицательном отношении к Кате я чуть не зарыдал. На задворках души таилась мысль: может, это ошибка? По телефону на мои вопросы о рейсе справочная бубнила:

— Информации нет.

Вот я и приехал в воздушную гавань. Первая, кого я увидел, была Арти. Я подумал, что она услышала о падении самолета и примчалась поддержать меня. То, что она не знала номер рейса, сразу в голову не пришло, я ей ничего о полете жены на пробы не сообщил. Почему? Мы старательно не пускали ни мою законную супругу, ни ее мужа в нашу жизнь. Не говорили о них, ничего не обсуждали. Они для нас не существовали. Арти кинулась ко мне.

— Как ты узнал?

Я ответил:

— Проводил ее, вернулся домой, включил телевизор, услышал сообщение о катастрофе и вернулся сюда. Глупо, конечно, но вдруг кто-то выжил?

Артемона заморгала.

— В упавшем самолете летел твой друг?

Я уточнил:

— Екатерина. Жена по паспорту. Она отправилась на пробы для съемок в сериале.

Арти зажала рот рукой.

— Такого просто не может быть. Там же находился и Филипп. Не знаю, что теперь делать? У Фила никаких родственников, кроме отца, нет. А тот никогда не вернется в Москву.

Думаю, понятно, что погребением Попова и Екатерины занимался я.

На следующий день после похорон я предложил Артемоне расписаться, она ответила:

— Разумно подождать некоторое время. Сейчас идет следствие. У тебя погибла жена, у меня — муж. Если мы распишемся, полицейские могут подумать, что мы катастрофу подстроили.

— Бред, — воскликнул я.

— Конечно, — согласилась Арти, — но начнется проверка, нас затаскают по допросам. Лучше пересидеть на берегу, пока найдут виновников крушения, и потом спокойно соединить наши судьбы. И еще денежный вопрос. Я — официальная наследница Филиппа, у него никого, кроме отца, нет. А тот где-то на краю света, он в розыске, в Москве не появится. Сколько денег было у Попова, я даже представить не могу. Но они теперь мои. Все, что он имел, я вложу в твой бизнес.

Семен Сергеевич снова отпил из фужера.

— Понимаете, какой она человек? Через год мы сыграли свадьбу. Всем знакомым мой секретарь «по секрету» нашептал, что новобрачных сблизило горе. Они впервые встретились в аэропорту, куда приехали, услышав о гибели супругов в авиакатастрофе. Помощник понятия не имел о правде, я ему объяснил:

— Люди любопытны, бесцеремонны. Хлебнут за столом «горячительного», станут приставать: «Расскажите, как ваши отношения начались». А у нас с женой нет желания вспоминать о горе в радостный день. Поэтому предупреди гостей, объясни им про самолет, намекни: молодым не надо некоторые вопросы задавать.

Вот такая у нас с Арти история.

На следующий день вечером я прибыл в загородный особняк маменьки и направился в маленький дом, который специально построили для приема гостей неподалеку от основного особняка. Костюм африканского вождя, черный комбинезон, закрывал полностью мое тело и лицо, кроме губ с глазами. Я надеялся, что ни одному дорожному полицейскому не придет в голову проверить у меня права. Мне же тогда придется снимать черную «кожу». Но поездка прошла без приключений. Красную помаду и боевой раскрас я нанес дома и надеялся, что макияж не «поплыл».

Дверь в дом приемов была открыта, из глубины помещения доносился гул голосов. Я вошел в просторный зал.

— О-о-о! — обрадовалась Николетта. — Какой красавец! Африканский вождь! Есть ли у вас имя? Может, Мумбо-Бумбо? Роскошный костюм! Прекрасный. А грим! Вас совершенно не узнать, браво, браво! Так как величать императора?

— Вот про имя я не подумал, — признался я, — Мумбо-Бумбо — прекрасный вариант.

Глаза маменьки округлились.

— Вава, — еле слышно прошипела она.

— Да, — тоже тихо ответил я.

— Ты мой вечный позор! — продолжила Николетта шипением змеи. — В прошлый раз вырядился магнитофоном…

— Телевизором, — невесть зачем уточнил я.

— Не важно! — фыркнула маменька. — А сейчас? В черных колготках и юбке из соломы! Я тебе велела нарядиться восточным принцем!

Я взял подол юбки двумя руками и встряхнул его. Николетта чихнула.

— Прекрати! Пыль во все стороны летит! Гадость! Сам собрал это гнилье? На каком огороде?

— На поле уж тогда, — опять сделал я глупое замечание.

— Костюм твой — катастрофа! — возмутилась маменька.

— Но ты его похвалила сначала!

— Просто из вежливости! Как увидела ЭТО, мигом подумала: что за идиот в несусветном наряде, — взвизгнула Николетта и тут же опять понизила голос. — Не вздумай кому-либо сказать, что ты Вава! Не позорь меня! О-о-о! Какой костюм! Восторг! Прямо прелесть! Чудо!

Николетта, забыв про меня, кинулась к входу. Я обернулся и не смог сдержать смешок. В зал вошел еще один представитель африканского племени. Получив от хозяйки шабаша три стога комплиментов, «коллега» приблизился ко мне.

— Иван Павлович?

— Олег Ефимович? — ответил я.

Мы рассмеялись.

— Солома «кусается», — посетовал Котин и почесал ногу.

— Я тоже испытываю неприятные ощущения, — согласился я, скребя ногтями верхнюю часть бедра, — хотя мне обещали, что дискомфорта не будет.

— Может, это аллергия на пыль? — предположил Олег.

— Или на ткань комбинезона, — добавил я, — но деваться некуда.

— Только не оглядывайтесь, — сказал вдруг сосед, — неподалеку от вас маячит восточная принцесса третьей молодости. Ее светлый лик прикрыт полупрозрачной вуалью, но я узнал даму. Это Нина Никитина, Ирэн лелеет надежду, что мы с ней поженимся. У женщины горы денег, отец ей все оставил. Но я не горю желанием заполучить сию нимфу. И! Судя по тому, что на ней костюмчик прелестницы, да еще она что-то жарко обсуждает с хозяйкой вечера…