Дарья Донцова - Доллары царя Гороха

– Я разыскиваю женщину, хорошую знакомую Сергея Якунина, по имени Клара. Она мне очень нужна, – быстро сказала я. – Кстати, я не представлялась знакомой Леонардо и Марфы. Честно говоря, я даже не понимаю, откуда ваша мама это взяла? Ехала к вам, думала, вы мне поможете. Клава, жена, вернее, вдова Сергея, сказала, что вы якобы ее знаете.

Настя перестала хмуриться.

– Вы что-то перепутали. Дамы по имени Клара в окружении Сергея не было никогда. А зачем она вам?

Я насторожилась. Настя лжет, она явно знает Клару и хочет сначала произвести разведку. Почему-то мне не хотелось говорить ей правду, и я, сделав самое серьезное лицо, заявила:

– Понимаете, я работаю в больнице, медсестрой. Сергей Якунин умер на моих руках. Вы в курсе, что он скончался?

Настя молча кивнула.

– Перед самой смертью он попросил меня передать кое-что женщине по имени Клара.

– Что? – равнодушно спросила Настя.

– Книгу, – спокойно соврала я, – маленький томик стихов, ничего особенного, Лермонтов. Но ее адрес или телефон сообщить не успел, увы! Я подумала, что Кларой звали его жену, вообще-то она Клава, но родные могли ее звать Кларой, понимаете?

Настя молча смотрела мне в лицо.

– Она дала мне ваш адрес, а Людмила Сергеевна очень любезно меня приняла, рассказала удивительную историю своей жизни.

– Не стоит воспринимать слова Люси всерьез, – снова нахмурилась Настя, – к сожалению, у мамы не все в порядке с головой. Возраст сделал свое дело. Впрочем, и раньше, будучи молодой, она любила придумывать всякие небылицы. Она поэтесса, человек, обладающий невероятной, я бы сказала, болезненной фантазией. Ей следовало писать романы, но она сочиняла четверостишия. Ну а сейчас ее фантазия приняла просто гротескные формы.

– Мне Людмила Сергеевна показалась вполне адекватной, – возразила я, – и потом, она сказала, что, унеся из дома деньги, спасла Леонардо и Клару.

Настя изобразила удивление:

– Что? Какие деньги?

– Примерно полмиллиона долларов, которые ваш отец, Владимир Трошев, получил за свои картины.

Мгновение Настя молчала, потом рассмеялась:

– Ну мама! Ей-богу, это намного посильней, чем история про моего жениха-миллиардера, которую она рассказала на днях Нинель Иосифовне.

– Это кто? – машинально поинтересовалась я.

– Соседка, живет на седьмом этаже, над нами, – пояснила Настя, – буквально вчера она встретила меня во дворе и принялась поздравлять с помолвкой. Я ничего не поняла и сказала, что в ближайшем будущем вовсе не собираюсь выходить замуж. Ну и спросила ее, с чего она взяла, что я строю матримониальные планы? И слышу в ответ: Люся рассказала и про жениха-богача, и про дом на берегу озера, и платье описала, и туфли, и кольцо… Честно говоря, мама меня не первый раз в идиотское положение ставит. Она всю жизнь была такой. Одного не пойму: почему люди ей верят? Пятьсот тысяч долларов! Вы хоть представляете, какие это деньжищи?

Я хотела было ответить «да», но вовремя вспомнила, что представилась простой медсестрой, и сказала:

– Нет.

– Я тоже, – подхватила Настя, – мой отец умер, и нам…

– Он покончил жизнь самоубийством в тюрьме? – перебила я Настю.

– Ну это уже слишком! – возмутилась она. – Ни в какие ворота не лезет! До сих пор мама не говорила об отце гадостей. Нет, конечно. Папа скончался от инсульта, достаточно давно. Извините, я ничем вам не помогу, никакую Клару не знаю. Книгу, если хотите, можете оставить у нас. Я сохраню ее на память о Сергее.

– Что же вы даже не пришли на его похороны? – вырвалось у меня.

Настя побарабанила пальцами по столу.

– Клавдия ненавидит меня, она всю жизнь ревновала Сергея ко мне, кстати, совершенно зря, мы с ним просто дружили. Я в момент смерти Сережи была в командировке, вернулась лишь сегодня утром. Простите, но вынуждена с вами попрощаться, очень много дел предстоит по дому сделать.

Я спокойно, словно меня никто не выставлял вон, откланялась и ушла.

По дороге домой я сначала позлилась на Настю. Ясное дело, она великолепно знает Клару, просто по каким-то непонятным для меня причинам не желает в этом признаваться. Ладно, если Настя не хочет мне помочь, я великолепно обойдусь без нее. Люся вовсе не безумная фантазерка. Как все пожилые люди, сидящие дома, она обрадовалась новой слушательнице и рассказала ей самый яркий эпизод из своей биографии. И она тоже знакома с Кларой. Более того, она мне почти назвала ее координаты, но тут некстати явилась домой Настя и моментально пресекла всю вербальную активность матушки.

И как поступить? Да очень просто. Завтра, где-нибудь после полудня, я снова заявлюсь к Люсе в гости. Противная Настя будет на работе, ни одна душа не помешает мне поболтать с ее матерью.

Когда я прикатила в Вербилки, на террасе не было ни одного человека. Унитаз в самом деле лежал на боку, кран валялся в раковине. Зато на кухне обнаружился новый холодильник. Решив, что все народонаселение легло спать, я тихонечко стала вытаскивать из проволочной корзиночки-сушки чашку. Но не успела ухватить ее, как вся конструкция, набитая тарелками, кружками и прочей посудой, с оглушительным грохотом обрушилась на пол. Шум вышел страшный. Веер осколков взметнулся вверх, а потом осел в самых разных углах кухни. Я горестно уставилась на руины. Ну и влетит же мне сейчас! Любимая чашка Маруси, на которой нарисованы две мышки в розовых платьицах, синий с золотом бокал Кеши, почти литровая лоханка, из которой пьет чай Дегтярев, изящная чашечка, покрытая иероглифами, принадлежащая Ольге, тарелки, масленка, салатницы и парочка блюд превратились в пыль. Я выскользнула на террасу за веником, а когда вернулась в кухню, там стояли все домочадцы и вопили на Ольгу.

– Сначала холодильник, – загибал пальцы полковник, – потом кран, следом унитаз, теперь сушка. Что у нас еще осталось? Ты, Заюшка, осторожней по дому ходи, ненароком пол проломишь.

Ольга, красная от гнева, только открывала и закрывала рот. Мне стало ее жаль.

– Полочка свалилась, когда я стала брать чашку!

Все повернулись ко мне.

– Вот, – отмерла Зайка, – полюбуйтесь! Между прочим, и унитаз из-за нее упал! Она накаркала!

Я постаралась как могла успокоить домашних, потом показала Ольге помаду:

– Гляди! Нравится? Тебе купила.

– Ой! Прикольно, – мигом перестала злиться Заюшка, – давай сюда, попробую.

Оставив Ольгу, я отправилась в комнату и, первым делом сняв с кровати одеяло, принялась трясти его за окном. Предусмотрительность оказалась не зряшной – в траву с легким шелестом упали два крохотных комочка, очередные охотничьи трофеи Хуча.

Погрозив мопсу кулаком, я постелила себе и уже хотела лечь, как вдруг в спальню влетела Маня:

– Мусик, смотри, что покажу!