Юлия Веденкина - Прикоснуться взглядом

«Сколько преподаю в школе, никогда таких старост класса не видела. Я забываю тебя контролировать месяцами, пугаюсь, начинаю проверять, а в твоих обязанностях безупречный порядок: рапортичка заполнена, все сделано и именно ты помогаешь учителям держать дисциплину на уроках. Ты у детей в авторитете, и они тебя побаиваются».

На уроках я всегда внимательно слушала педагога, по возможности побольше впитывая в классе, чтобы дома было легче учить. Меня раздражало перешептывание одноклассников. На истории я сижу и слушаю новую тему, а моя подруга — соседка по парте — шепчется с мальчиками, которые сидели за нами, очень мне мешая. Я несколько раз сделала ей замечание, потом не выдержала и громко сказала на весь класс, обращаясь к ней по фамилии: «Прекрати нарушать дисциплину». После этой фразы смеялись все, включая учителя истории. После такого, конечно, в классе была дисциплина, радуя нашу классную. Она призналась, что когда взяла наш класс и узнала, что я родная сестра Влада, то боялась, что ненависть преподавателя по литературе перейдет на меня по наследству. Она удивлялась: «Но нет, за все время работы я не только таких старост не видела, но и никогда не видела, чтобы литераторша так кого-то любила, как тебя».

Да, Лидия Леонидовна была строга, но справедлива. Она ценила и любила добросовестную девочку, то есть меня. На эту любовь не могла повлиять и моя природная безграмотность. Еще в начальной школе у нас было изложение. На уроке зачитали текст, а дома мы должны были его написать. Я написала и дала проверить маме. К тому моменту, когда я уже забыла про изложение, нам выставили оценки. Я получила четыре за содержание и кол за грамотность. Домой я шла, рыдая на весь район.

Дома:

— Что случилось? — спросила меня мать.

— Я кол по русскому получила.

— Что же ты такая бестол… — но недоговорив фразу и сменив тон на ласковый, продолжила. — Ну и ладно, ничего страшного, исправишь.

За оценки после этого момента мама в жизни больше меня не ругала. А причину я узнала позже. Мама, увидев изложение, поняла, что если бы не ее правки, я, может, и трояк получила бы. Учительница наисправляла и кучу ее ошибок.

Мама созналась: «Я «рыжую лису» из твоего изложения на всю жизнь запомнила. У тебя было написано «рыжая лиса». Я вспомнила правило: «жи-ши пиши с буквой «и». Исправила на «рыжия лиса».

Вот и учительница по литературе не меняла ко мне отношения из-за ошибок.

Она видела, что я выполняю все, учу правила, а пишу как «торгаши» с Черемушкинского рынка, у которых русский язык не родной, которые плохо разбираются в падежах. Я знаю падежи, склонения и спряжения, но могу слово написать так, в упор не видя ошибку, что не всякий носитель русского языка поймет его значение. В 9-ом классе мы сидели на уроке, и она разговаривала с моим одноклассником, просив уйти его из школы:

«Если ты уйдешь из школы, я тебе поставлю три в аттестат, и иди себе спокойно. А если нет, то за диктант у тебя будет два. Неаттестация. Я не буду тебе снижать оценку. Я поставлю ее справедливо. Просто и я, и ты знаем, что напишешь на два».

Я сидела и боялась, что тоже напишу диктант на два. Какой позор. Я если бы захотела, могла бы школу закончить с медалью. Но русский, мой хромающий русский. Я могу получить двойку и остаться на осень! Она увидела страх в моих глазах и сказала:

«Вот Аля на два напишет, я возьму синюю ручку, половину ошибок исправлю и поставлю три». Может показаться, что где же тут справедливость, о которой я говорила, характеризуя учительницу? Она не только поставила мне три, но и вытянула меня на эту самую тройку. Об этом чуть позже. Я выполняла все, а как я выполняла литературу? У меня любое произведение, даже самое объемное, было в закладках, я знала все о главных героях, ключевых моментах, кроме того, я всегда читала критиков и мысли умных людей, которые высказывались о произведениях школьной программы. Она знала и любила мою душу, которая не могла не отражаться в сочинениях. Однажды я шебуршилась у нее в кабинете, когда пришел ее племянник. Показав на меня, она сказала: «Вот, это та самая Аля, о которой я тебе говорила. Таких больше нет…»

Однажды всем классом мы сидели на её дополнительных занятиях:

«Аля, я буду заниматься с тобой русским языком, пока ты не поступишь, куда ты там собираешься или пока замуж не выйдешь. Девчонка ты хорошая, муж тебя и без образования возьмет».

Потом покосилась на мальчика из моего класса, который явно неровно ко мне дышал, а она как опытный педагог это видела:

— Правда, Леша? — спросила она у него.

— Правда, — ответил он.

Она кокетливо взмахнула рукой и жеманно сказала:

— Но за тебя мы не пойдем!

Несколько месяцев я ходила к ней домой совершенно бесплатно, по ее инициативе, и мы писали диктанты, учили словарные слова. В итоге я получила три на вступительных экзаменах. Это была моя тройка, честно заработанная мной и моей учительницей!

Спустя годы Влад стал относится к учителю литературы не так категорично, только считая, что все-таки она неправильно себя вела. Я же с уважением к ней относилась всегда, даже с любовью, только вот побаивалась ее гнева.

Поэтому моей самой любимой учительницей была учительница по математике, не смотря на то, что заставляла учить все формулы, теоремы и аксиомы. Она не только знала хорошо свой предмет, но и, являясь от природы интуитивным психологом, а, может, просто порядочным человеком, всегда поступала по совести. Еще была каким-то главным общественным деятелем в школе. В связи с чем принимала участие в организации всех праздников. Ко мне от нее исходило все-таки особенное тепло и забота. При постановке одного из спектаклей она притащила свое добро в школу: перчатки и чешскую бижутерию, в то время считающиеся кладом. Во времена дефицита у меня была только одна заколка из чешского стекла. Сейчас такую можно купить дешево в переходе, а тогда была диковинка. Я сдуру ее на урок физкультуры одела. Мы бежали кросс на лыжах. После уроков, еле волоча ноги и рассыпающиеся лыжи, уже возле дома обнаружила, что моей любимой заколочки нет на волосах. Быстро бросив лыжи, пошла искать заколку. Выискивала ее по дороге. Прошла по маршруту урока. Ничего не нашла. Повторила попытку, увязая в сугробах без лыж. Возвращалась домой очень расстроенная. Слезинки катились по щекам. Мне было так горько. Пришла домой, а заколочка моя зацепилась за шерстяной свитер, спокойно на нем вися. А учительница принесла шикарные клипсы и ожерелье, блестящее, как алмазы, не то, что моя заколочка с мелкими камешками в один ряд.

Все это целенаправленно полностью отдала мне со словами: «Я Альку хочу принарядить!»

Мне нравилось все, что было с ней связано, даже алгебра и геометрия. Именно она дала нам Ключ: элементарные знания, которые помогли сначала заинтересоваться предметом, а потом увлечься им все больше и больше. Если бы не она, я бы ненавидела математику еще со времен непонятой мною пропорции. Благодаря первой учительнице, абсолютно тупой я считала себя именно на этом предмете.