Дональд Уэстлейк - Куда уж хуже

Дортмундер вышел следом, и за его спиной захлопнулась дверь.

Нью-Йорк, город с бессонницей,– пробормотал он.– Ты уверен, что это удачная мысль?

Увидимся завтра.

Большинство постояльцев отеля «Н-Джой Бродвей», встав утром, разбрелись осматривать достопримечательности, но отнюдь не чета Уильямсов. Проснувшись, они, как и все, покинули отель, но миссис Уильямс, вновь ставшая Мэй Беллами, отправилась на работу в супермаркет, а мистер Уильямс, превратившись в Джона Дортмундера, поехал домой на Восточную 19-ю улицу, где предался своему обычному занятию – безделью.

Они договорились, что встретятся в отеле в шесть часов вечера, дабы поужинать по фальшивой кредитной карте, а затем будут ждать Энди Келпа, который прибудет в час «икс» (то есть в полночь), и в этот раз постараются не заснуть. Так что в полшестого Дортмундер вышел из квартиры и начал спускаться по лестнице, и в этот момент натолкнулся на Гаса Брока.

– Привет,– удивленно сказал Дортмундер.

– Привет,– ответил Гас и остановился.

– Как я понимаю, это не совпадение?

– Совпадение? Наоборот, я шел именно к тебе.

– Я собирался в город.

– Я тоже.

Они пошли рядом, и лишь после того, как свернули на Третью авеню по направлению к центру, Гас сообщил:

– Я тут прочитал в «Ньюсдэй», что мы сорвали неплохой куш на прошлой неделе в Лонг-Айленде.

– Серьезно?

– Ведь это же наша работа? В том здоровенном доме в Каррпорте?

– Наша? Что ты имеешь в виду под «наша»?

– Ты же все прекрасно понимаешь, Джон. Ты бы не узнал про этот дом, если бы не я. И ты бы не узнал про Главу 11, если бы не я.

– Зато я совершенно самостоятельно узнал про парня с пушкой, который там оказался. И это перевешивает все твои долбанные главы.

– Мы вместе проникли в тот дом, Джон. Если ты внимательно рассмотришь эту ситуацию, то поймешь, что будет справедливо, если я получу часть выручки. Я не претендую на половину, я не жадный, но...

Дортмундер резко остановился. Спешащим пешеходам пришлось огибать его.

– Гас,– заявил он,– мы действительно вместе влезли туда, но ты сбежал.

– Не надо обвинений, Джон! Ты бы на моем месте поступил точно так же.

– Это точно. Но у меня не хватило бы наглости потом припереться к тебе и заявить, что мы сделали это вместе.

– Уверен, что хватило бы! Мы, кажется, куда-то шли, Джон?

Дортмундер двинулся с места, и Гас вновь пристроился рядом.

– В центр,– мрачно произнес Дортмундер.

– Ага, спасибо. После того, как мы расстались...

– Нет, Гас, не расстались. Ты сбежал, а меня сцапали.

– Да, я читал.– Гас сочувственно закивал.– Надо же, пуля просвистела совсем рядом.

– Совсем рядом?! – взорвался Дортмундер.– Это было прямое попадание! Меня загребли!

Прохожие начали оглядываться на них.

– Не надо так кричать, Джон,– примирительно заметил Гас.– Это же всегда лотерея, и тебе в этот раз не повезло.

По возможности терпеливо и спокойно Дортмундер произнес:

– После того, как меня схватили, я сбежал. И мне здесь никто не помогал, в особенности ты. Я просто...

– Посторонись, Джон.

– ...взял и сам сбежал. И только после этого я вернулся в тот дом и снова проник туда. И это было уже другое проникновение, к которому ты не имеешь никакого отношения. Поэтому все, что я там забрал,– мое, а не наше.

Полквартала они шли молча, пока Гас, философски обдумав позицию Дортмундера, наконец, не подал голос:

– Джон, мы старые приятели.

– Мы – старые партнеры,– поправил его Дортмундер.

– Хорошо, назовем это так. Я уважаю твое мнение и тоже, наверное, обиделся бы на своего партнера в подобной ситуации. Но, Джон, я прошу, чтобы ты всего на минуту стал бы на мое место. Я чувствую себя, как человек, который положил деньги на счет, но счет закрылся, а я не получил ни гроша.

– Ты должен был оставаться где-то поблизости,– неприязненно заметил Дортмундер,– и помочь мне бежать.

– Джон, ты же разумный человек.

– Я изо всех сил пытаюсь избавиться от этого недостатка.

– Значит, ты по-прежнему испытываешь ко мне неприязнь.

Дортмундер снова остановился, нахмурился и, повернувшись, испытующе уставился на Гаса, излучающего чувство оскорбленного достоинства.

– Ты слышал про кольцо? – наконец, спросил Дортмундер.

– Про кольцо? Какое кольцо? – искренне удивился Гас.

«Я расскажу ему всю историю, и если он хоть раз улыбнется, пошлю его к черту»,– решил Дортмундер и сказал:

– Это причина, по которой я вернулся в дом.

– Считаю, что это было очень смело с твоей стороны.

– Это было необходимо – из-за того, что случилось.

– Да что случилось-то?

– После того, как меня свинтили, копы спросили у хозяина, все ли вещи на месте. И тот заявил, что я украл у него кольцо и надел его себе на палец. А это было мое кольцо, мне его подарила Мэй! И копы заставили меня снять кольцо и отдать тому парню.

У Гаса отвисла челюсть.

– То есть он украл у тебя кольцо?

– Вот именно,– подтвердил Дортмундер, следящий за ним, как ястреб.

– Вот же ублюдок! – возмущенно завопил Гас, не обращая внимания на шарахнувшихся от него пешеходов.– Это же каким надо быть сукиным сыном, чтобы пойти на такое?!

– Ты действительно так думаешь?

– Тебя уже повязали, и понятно, насколько тебе в этот момент хреново, а он выкидывает такой фортель! Вот сволочь!

– Это точно.

Они возобновили движение. Гас никак не унимался.

– Нет, ну просто слов не хватает! Никогда не слышал про подобную низость! Это все равно что пнуть упавшего.

– Вот почему мне пришлось сбежать и вернуться в тот дом. Я хотел вернуть свое кольцо, но этот гад уже ушел. Поэтому я забрал кое-какие другие вещи.

– И правильно сделал.

– Но я все равно намерен вернуть свое кольцо.

– Естественно. Я бы на твоем месте преследовал этого подонка по всему миру.

– Я так и собирался. Но оказалось, что он как раз сейчас в Нью-Йорке.

– Ты серьезно?

– И у него в здешней квартире наверняка еще много ценного.

– Бьюсь об заклад, что так и есть.

– Мы собираемся туда сегодня ночью. Попытаемся вернуть кольцо, ну и заодно посмотрим, что там еще можно взять.

– Мы?

– Со мной идут Энди Келп и взломщик, пока еще не знаю, кто именно. Хочешь стать четвертым?

– Ты имеешь в виду – забыть про то дело в Каррпорте и пойти с вами?

– Именно.

– Что ж, я в игре.

Макс был взбешен. Сама мысль о том, что тебя отчитало какое-то мелкое ничтожество, была невыносима. Когда в полтретьего Макс, наконец, вышел от судьи Мэйнмена (полтора часа потрачено на этого идиота!), его трясло от унижения и ярости. Впервые за долгие годы он был готов лично совершить убийство.

– Да я... да я его...

– Я бы ничего сейчас не говорил на твоем месте, Макс,– посоветовал его личный адвокат Уолтер Гринбаум, идущий рядом.