А Мурка - Дневник мусарки

Утром вызвала его в департамент, где мы начали следственные действия, очную ставку с малолетками. Обещая мне, что во всем сознается, на очных ставках он почему-то все отрицал, однако девочки, не стесняясь в выражениях, топили его, можно сказать, по полной программе: что он им говорил, как и какие вещи им давал надеть для фотосъемки. Советовал, как сделать групповое фото так, чтобы интимные места были видны крупным планом и так далее. К тому времени пришла экспертиза, в заключении которой было указано, что фотографии признаны порнографическими. Тысяча семьсот фотографий было изучено, и я смотрела эти фотографии. Как уже говорила, это ужасно. Столько пис*к одновременно я не видела никогда! Какая фантазия должна быть у человека, чтобы вот так все воспроизвести в реалии? Закончив со следственными действиями, спустя неделю я вернулась в свой город и забрала с собой Микаэля под конвоем.

Во всех газетах я видела его имя и фото, он был на первых полосах, только о нем и говорилось: его называли и маньяком, и педофилом, и британским шпионом, и кем угодно. Столько шума вокруг этого уголовного дела. Я не спала день и ночь, я не ела, я забыла, когда последний раз мылась, это дело и я были под колпаком у правительства, у комитета национальной безопасности. Я была на прослушке, что там говорить, вся моя семья была на прослушке. Руководство боялось, чтобы я не выпустила обвиняемого, лишь бы не поддалась соблазну и не взяла взятку, лишь бы довела дело до конца. Ну я и не собиралась ни у кого ничего брать, хотя реально предлагали бешеные деньги. Здесь задета честь и достоинство моей страны, поэтому я отнеслась к этому делу как-то очень серьезно. Не должны иностранцы приезжать в наши страны, диктовать свои правила и покупать наших детей — это плохо. Я должна была защитить нравственность нашего государства, хотя судя по сегодняшнему времени, нравственности особо ни у кого нет. Ее не прививают нынче родители своим детям, а растление происходит через телеэкраны. Музыкальные клипы с полуголыми и голыми девчатами, соцсети пестрят формами: жопы-дирижабли, ляхи накаченные, груди-ведра, шорты так коротки, что трусы видно, настолько все сейчас пошло. Раньше нужно было «раздвинуть» трусы, чтобы увидеть попу, — сейчас нужно раздвинуть попу, чтобы увидеть трусы или купальные плавки.

Можно я отвлекусь? Вообще, в плане одежды я сама очень консервативна. Родители воспитывали меня в строгости, поэтому на все короткое, облегающее у меня табу. Я бы не сказала, что у меня не задалась фигура. Например, многие знакомые девочки очень даже не любят меня из-за того, что я могу съесть слона и не поправиться ни на грамм, но при этом даже я не позволяю себе переступить барьер и надеть лосины и короткую кофту до пупа или выше. Хотя мои сестры и подруги — позволяют. Весом более ста килограмм, они не стесняются того, что выглядят нелепо со свисающим животом, плоской жопой и короткими противными ногами. Мой муж всегда смеется и презирает их, комментируя, что была бы его воля, он бы всем им надавал поджопников. Или заставил бы бегать голыми на перегонки, чтобы те со стороны посмотрели на себя и поняли, что в лосинах они выглядят ничуть не лучше. Конечно, я за них заступалась, но в глубине души понимала, что муж прав. Будь я полной, думаю, смогла бы прикрыть недостатки и подчеркнуть достоинства, однако природа решила сделать мне приятное и подарить красивое телосложение. Фигура позволяет надевать все что угодно, а воспитание — нет. Мне по душе кисейные платья, как в тургеневских произведениях, также мне по душе стиль Жаклин Кеннеди, ее платья до колен, благородные костюмы и шляпки, подчеркивающие хорошо уложенные волосы. А когда отдыхаю на морях, то предпочитаю длинные юбки и легкие сарафаны, шорты обязательно допустимой длины, ягодицы должны закрывать полностью, иначе я буду чувствовать дискомфорт, буду чувствовать, что на меня все пялятся. Ну ладно, не надо вдаваться в подробности.

Итак, мне предлагали денежки, причем наличными, и сумму я могла озвучить любую, как поняла. Семья Микаэля решили вытащить его любыми путями. Сначала это был самый лучший и дорогой адвокат, затем, после того как они убедились, что ничего не меняется, решили брать быка за рога, однако не предполагали, что я вредна и не пойду на таковые действия. Они попытались выйти на мое руководство, а тогда был такой скотский шеф, это не тот хороший, который дал много жизненных уроков, и которому можно было доверять, хотя этот тоже дал: после него я поняла, что нет веры кому-либо. Так вот эта скотина, зная, что за мной все следят, что дело на контроле у министра и генерального прокурора, предложил мне нагло «сломать» его. Сказав, что как я высосала дело из пальца, так же в состоянии его и закрыть, ведь девочки могут отказаться от прежних показаний и дать новые, мол, обманули следствие, а так как они несовершеннолетние, то уголовное наказание за дачу заведомо ложных показаний они избегут. На вопрос, каким таким образом я поменяю результат экспертизы, он, улыбаясь, сообщил, что не надо ничего менять: состав преступления будет только том случае, если будет доказан факт «с целью сбыта, распространения». Я-то прекрасно знала в душе, что он явно производил снимки на дорогущем оборудовании не для себя, еще и столько снимков. Моему шефу не понравился отказ, он сказал, что я могла бы получить такие деньги, что можно было бы уволиться и уехать куда-нибудь, открыть свой бизнес. Видимо, у семьи Микаэля ассоциации нашей тюрьмы с тюрьмой в Китае, хотя на него действительно нагнали жути и удавкой, и изнасилованием, и нанесением телесных повреждений. Вероятно, каким-то образом он сообщил им об этом, возможно, через переводчика, что принимал участие в деле, возможно, через адвоката.

После моего отказа в переговорах с «темными лицами», предложившими мне материальное вознаграждение, чтобы я не довела дело до логического завершения, а прекратила по надуманным мной же основаниям, Микаэль потерял всякую надежду на освобождение. Сам виноват, кто его просил? Я предложила сделку: он все рассказывает, а я стараюсь найти какой-нибудь путь, чтобы ему дали срок по минимуму, у нас в законе предусмотрены смягчающие обстоятельства. Убедила его в том, что по-другому вообще никак. Хорошо подумав, он рассказал мне, что фотографии делал для своих состоятельных друзей. Чего? Куда там состоятельнее? У Микаэля заработная плата была свыше двадцати тысяч долларов в месяц, плюс овертайм, плюс командировочные, плюс премиальные, плюс еще этому козлу платили за вредность, оплачивали проживание в дорогих отелях и питание в ресторанах — куда состоятельнее? Заграничные заказчики передавали из Лондона вещи, в которых он должен был фотографировать малолеток. Потом он посылал эти фотографии им, с какой целью, и какие маньячные мысли у них в голове — мы не знаем, но покупали фото за бешеные деньги. Им нужно было смотреть на молодые тела разной национальности, при этом, как я поняла, именно они выбирали для девочек позу, одежду. Сначала Микаэль всегда делал фото в одежде, отсылал им, если у них появлялся интерес, то заказывали именно тех, кто понравился. Необязательно она должна была быть красивой или с пышными формами, нет, но достаточно было одной фотографии, после которой заказчик говорил, нужны ли ему ее фото в обнаженном виде, или пусть ищет другую модель. Оказывается, где бы он ни работал, куда бы он ни приезжал, он искал таких девочек, готовых обнажить свое тело и душу. Сумма в принципе была не такая уж и большая, не разбежишься, но для их неблагополучных семей это была одна зарплата мамы или папы. Неприятно, конечно, все это слышать: за два дня доча может получить месячную зарплату своих родителей, а еще неприятней, как получить — просто снять трусики и показать, что там есть. При этом мы еще не знаем, в каких городах, странах он побывал. Может, даже и в вашей стране, и в вашем городе есть добровольные жертвы.