Дарья Калинина - Дурдом с мезонином

Но стоило Ане изложить свои соображения, как Юра фыркнул в ответ:

— Вот еще! И сколько я так заработаю?

— Что ни заработаешь, все твое.

Но Юре эта идея явно не понравилась.

— Абсурд. Бегать, надрываться и в итоге зарабатывать какую-нибудь тысячу-полторы в день, когда я спокойно могу попросить у отца в десять раз больше.

Конечно, с такой позицией куда легче просто сидеть на шее у папочки и ныть при этом, какой он тиран и деспот. Аня решила не забивать себе голову чужими проблемами, а просто получать удовольствие от жизни. Она поудобней устроилась на кожаном сиденье и невольно подумала, что в чем-то понимает Юрку, который не хочет отказываться от красивой жизни в угоду порядочности и долгу.

Юрины родители встретили Аню очень приветливо. Особенно обрадовалась Елизавета Семеновна. Она тут же схватила девушку за руку и, пользуясь временным отсутствием супруга, который отдавал последние распоряжения, пылко прошептала:

— Дорогая, вы даже не представляете, как я вам благодарна!

— За что?

— За ваше присутствие! И особенно за ваш такт! Вы же будете молчать и дальше? Правда?

— Если вы про Рому, то я ни словечка не скажу про него вашему мужу.

— Благодарю! — произнесла Юрина мама, сжав Анину руку с еще большей силой. — А теперь скажите мне, как продвигается расследование?

— Пока ничего с определенностью утверждать невозможно.

Елизавета Семеновна промокнула глаза платочком.

— Мой муж — замечательный человек. Он не мог убить Ромочку.

— А кто? Кто мог?

— Потом, — прошептала Елизавета Семеновна, стрельнув глазами в сторону приближающегося супруга. — Юра объяснит, но это все потом!

Аня не протестовала. Потом так потом. Ее нос уже уловил тысячи ароматов и запахов, которые всегда предшествуют настоящему пиршеству, и теперь она ожидала от обеда многого. Но когда она увидела накрытый стол, то поняла, что действительность превосходит самые смелые ее чаяния.

Если утром появление девушек застало всех врасплох и поэтому за завтраком получился экспромт, то сейчас хозяева основательно подготовились к визиту дорогой гостьи. Аню принимали так, что она почувствовала себя очень и очень важной персоной, царицей или по меньшей мере княгиней.

Стол буквально ломился от пышного угощения. Будущую невесту принимали по высшему разряду. Расщедрились даже на черную икру, которой было, конечно, мало, но зато какой же она была вкусной. Аня вонзила зубы в ломтик свежего белого хлеба, намазанного нежнейшим сливочным маслом, и почувствовала на губах тот самый незабываемый вкус. Черную икру до этого ей доводилось пробовать всего лишь несколько раз, но забыть этот волшебный вкус было невозможно.

Девушка съела еще один кусочек и с большим трудом удержалась от третьего бутерброда. Впрочем, и помимо икры тут хватало всевозможных лакомств. На отдельном блюде с колотым льдом были поданы устрицы. Вот к ним Аня была совершенно равнодушна. Ела, конечно, но никакого гастрономического восторга от этого дела не испытывала. Возможно, если бы устрицы были совсем свежими и пахли морем, тогда дело другое. Но эти пахли чем угодно, только не морем. И все же это были устрицы, и это было тоже очень круто.

Для любителей мясных закусок тоже нашлось, что пожевать. Была подана запеченная деревенская курочка и нежные бараньи котлетки с разнообразными гарнирами. И конечно, зеленый салат! Какое же лето без зеленого салата! Несмотря на то что оно еще только начиналось, в обогреваемых с ранней весны теплицах уже созрел урожай огурцов и даже уже порозовели и были пригодны в пищу первые томаты самых скороспелых сортов.

— Анечка, вам нравится? — то и дело спрашивали Юрины родители у своей юной гостьи, наперебой придвигая ей то одно, то другое блюдо.

— Просто пальчики оближешь, настолько вкусно!

Никогда в жизни Аня не чувствовала себя такой желанной и любимой. И если честно, это ей очень нравилось.

— Представляю, что сейчас творится у вас в Рабочем поселке, — внезапно произнес Виктор Сергеевич, разрезая мясо.

После чего он положил Ане первой солидный кусок и со вздохом продолжил:

— Бедная женщина.

— О ком это вы?

Девушка искренне удивилась и не заметила, как моментально напряглись мать с сыном. У них даже лица вытянулись.

— О Глафире, — пояснил Виктор Сергеевич. — Вашей провидице или экстрасенсе.

— А что с ней не так?

— Как? — изумился хозяин дома. — Анечка, как же вы не знаете? Да весь ваш Рабочий поселок с утра гудит. Даже до нас новость дошла.

— Но я-то не из…

Аня хотела сказать, что в Рабочем поселке была всего один раз и никак не может знать, что там у них приключилось, но Юра под столом с такой силой пихнул ее ногой, что девушка от неожиданности прикусила себе язык. В прямом смысле этого выражения. Прикусила кончик и возмущенно замычала от боли, сердито глядя на Юрку.

Но Виктор Сергеевич ее возмущение расценил по-своему и продолжил:

— Как это ужасно! И ведь она, насколько я знаю, была вовсе не старой?

— Да что случилось? — промямлила Аня.

— Удивительно, что вы не знаете. Ваша провидица Глафира сгорела вместе со своим домом.

— Как?!

Аня и впрямь была поражена. У нее даже язык прошел.

— Когда это случилось?

— Прошлой ночью ее дом сгорел, — ответил Виктор Сергеевич и тихонько прибавил: — И она, кажется, вместе с ним.

Аня молчала, не в силах выразить охватившие ее чувства. Да что же это такое делается! Антон! Ромка! Глафира! Кто следующий? Сама Аня? Или Лидуся? Ведь Лидусе прорицательница предсказывала нависшую над ней опасность.

— И что? — дрогнувшим голосом спросила девушка. — Она точно умерла? Вы уверены?

— От дома остались одни головешки. И Глафиру больше никто не видел. Правда, ее тело вроде бы не обнаружили, но она исчезла. Наверное, просто плохо искали, еще найдут.

Аня молчала. Не то чтобы она сильно жалела Глафиру, для этого они были слишком мало знакомы, но события, накладываясь одно на другое, создавали какую-то жутковатую картину.

— Анечка, да вы совсем побледнели! Ах, я глупец! Болтаю всякую ерунду!

Юрин отец увидел, что рассказ произвел на гостью сына тяжелое впечатление, и утроил свои усилия, чтобы прелестной Анечке было с ними легко, приятно и уютно. Хлопоча над ней, он по своему обыкновению не заметил, как отреагировала на известие его собственная жена. Он не замечал ни того, какой она была бледной, когда они садились за стол, ни того, как она понемногу оживала теперь. Равно как не обращал внимания и на то, что нервная дрожь, которая до того колотила его сына, постепенно стихает.

Нет, Виктор Сергеевич, подобно многим другим людям, был совершенно слеп и глух, когда дело касалось его ближайших родственников. Все его усилия были направлены на то, чтобы развеселить прелестную гостью, которую он так неосторожно напугал своим рассказом. Постепенно он добился своей цели. Аня вновь порозовела и даже согласилась отведать куриное крылышко.