Елена Роговая - Лувр делает Одесса

За Мэри не переживай, я ее люблю и никуда одну не отпускаю. Учись себе на здоровье, получай нужные бумаги и приезжай домой. Про тебя часто спрашивают у папы Хацкеля. Хоть он и хорошо работает, но заказчики все равно хотят видеть тебя.

Вот такие у нас новости. Писать больше не могу, у меня весь рот синий из-за карандаша.

Остаюсь вечно твой, Григорий Мендл».

Прочитав письмо, Фима аккуратно свернул листы пополам и положил в картонную коробку из-под песочного печенья, где хранил документы и не менее ценные для него письма от родственников. Впервые за несколько месяцев он лег спать раньше обычного и в полном благолепии. Ему снилась располневшая красавица Мэри с грустными глазами и в голубом, как небо, фартуке с желтой каймой по подолу. Шустрый Гришка в парикмахерском салоне с ножницами и расческой в руках, бабушка Фрейда, выпекающая пирожки, и даже лентяй Мурчик, лежащий в траве и отгоняющий от себя надоедливых мух. Они жужжат, кружатся над головой, садятся куда только им вздумается и совершенно не боятся расстаться с жизнью от удара широкой когтистой лапы. Одна муха особенно дерзко вела себя с Мурчиком и, судя по его виляющему хвосту, явно заставляла кота нервничать. Наглое существо так и норовило залезть к нему в уши и нос. Прилетела бы и сидела тихонечко, как это делают ее собратья, так нет же, ей обязательно нужно проползти несколько кругов по кошачьей морде и непременно укусить. Даже при всей своей лености Мурчик не смог долго терпеть подобное безобразие. Он дождался, когда злодейка запустит свой хоботок в нежную плоть носового хода, и нанес ей внезапный и решительный удар. Оглушенная муха свалилась без чувств на траву, но уже через несколько секунд, превозмогая контузию, очухалась и поползла подальше от опасного места. По мушиным меркам отползла она далеко, но не настолько, как хотелось бы Мурчику. Взобравшись на сухую травинку, склонившуюся прямо над головой кота, она неподвижно на ней сидела какое-то время. Рано обрадовался Мурчик, думая, что избавился от назойливой бестии. Израненная муха расправила крылья, но не смогла взлететь еще раз. Она просто-напросто рухнула камнем вниз прямо на кошачью морду, где и была добита тяжелой пятнистой лапой. Мурчик с явным облегчением сбросил с себя мушиное тельце и заснул крепким сном.

«Достойный пример упорства и мужества», – подумал Фима и тут же проснулся. С радостью он поймал себя на мысли, что нашел долгожданное решение задачи! Как всегда, оно пришло на заре, словно нагулявшийся за ночь кот.

– Понял! Понял, какой должна быть моя брошь! Муху обязательно нужно делать на травинке. Сваяю памятник героине. Помнится, на складе видел небольшой кусок темного, почти черного коралла. Вот он мне и нужен! Как же я сразу об этом не подумал! Сделаю как в жизни и не из хризолита. Камень должен быть непрозрачный, только тогда мушка будет органично смотреться на коралловой веточке. И с креплением сразу же все решается максимально просто. Булавочная застежка подойдет как нельзя лучше!

Фима тут же нарисовал новый эскиз, после чего с аппетитом позавтракал и помчался в мастерскую. Как же долго тянулись два часа теоретических занятий! Как нудно и неинтересно лектор рассказывал историю Римской империи!

«Кому она нужна, эта римская культура с ее подражанием грекам? Кентавры, амазонки, арки с колоннами! Мне-то они зачем? – с раздражением думал Фима, прорисовывая в тетради разные виды застежек. – Хотя про арку Тита можно послушать. Ишь ты, завоевал Иерусалим, собрал кучу трофеев и все домой повез. Вон среди кучи добра виднеется наш семисвечник. Переплавили, как пить дать, переплавили для своих нужд. А кто бы сделал по-другому? Победителей не судят. Им слава и почет во все времена. Вот бы мне так со своей работой!»

В перерыве Фима сразу же пошел в хранилище.

– Можно еще раз взглянуть на камни? Пожалуйста.

– Определился, какие должны быть?

– Определился. Буду из непрозрачных делать.

Кузьмич, как всегда, поворчал для приличия и удалился на склад. Через пару минут он появился с тремя ящиками.

– Выбирай нужные.

Перво-наперво Фима отыскал коралл и расплылся в счастливой улыбке.

– Это то, что мне нужно! Даже ничего отпиливать не потребуется. Форма и размер идеально подходят. Настоящая веточка, созданная природой. Осталось тельце подобрать. Здесь контраст нужен. Конечно, к черному подойдут почти все цвета, но в моем случае лучше всех будет смотреться синий или зеленый. Прошлый раз я видел у вас лазурит, – обратился Фима к Кузьмичу.

– И сейчас имеется в наличии, но только один кусок. Остался от чьей-то работы, может, тебе и подойдет.

Фима повертел в руках камень и приложил к веточке:

– Ну как? Вам нравится?

– Меня чего спрашивать? Я не женщина. Мне твою брошку не носить. Ну а если тебе принципиально, то красота!

– Это правда, но, к сожалению, кабошон нужных размеров из него не получится. Плосковат. В прошлый раз вы мне предлагали малахит. Его еще никто не забрал?

– Нет, лежит в целости и сохранности. Глянь сюда. Есть зеленый и голубоватый. На какой у тебя глаз падает?

– На зеленый.

– Согласен. Сростки на нем шибко красивые. При правильной обработке заиграет камень, но плисовый в полировке труднее, да и ценится он ниже, чем голубой.

– Мне нужен камень с кольчатым узором.

– Ишь, замахнулся! Может, тебе еще «павлиний глаз» выдать?

– Можно, – улыбнулся Фима.

– Такие экземпляры только для преподавателей, а для учеников по особому распоряжению.

Фима отложил в сторонку первый камень и принялся разглядывать бирюзовый. Каждую сторону он прикладывал к веточке и даже слюнил, чтобы получше проявился узор, но так и не увидел в нем то, что хотел.

– Кольчатый, говоришь, нужен?

– Ага.

– Тогда еще раз сюда гляди.

Кузьмич взял камень из Фиминых рук.

– Вот здесь скол имеется. Видишь? Похоже, это то, что тебе нужно. Точно говорю, этот тебе лучше всех подойдет. Цвет густой и полосочки по нему волнуются. Сделаешь правильный срез – будет брюшко пузатое, с члениками. Отполируешь получше, он тебе такой блеск даст, никакого изумруда не надо. Как живая будет твоя муха.

– Ваша правда, – обрадовался Фима. – Как же я сам не обратил внимания на этот скол!

– Не обратил, – по-доброму буркнул Кузьмич. – Чтобы в камне душу разглядеть, нужно не одну сотню через руки пропустить. Глазки из чего будешь делать?

– Как и хотел, из горного хрусталя.

– Этого добра у меня предостаточно. Не знаю, подсказывать тебе или нет, но вижу, ты парень пытливый, толк от тебя будет. Если возникнет желание и хватит усердия точить маленькие кабошоны, скомбинируй с лазуритом. Фиолет крылышкам совсем не помешает.

От неожиданного предложения Фима изменился в лице, стал задумчивым. Брови сошлись к переносице, образуя на ней глубокую складку, а взгляд устремился куда-то вдаль. Он молча забрал отобранные камни и медленно вышел со склада, не поблагодарив и не попрощавшись.