Дональд Уэстлейк - Дорога к гибели

— Я только одного не могу понять: почему получается, что все праздники в понедельник? Это на самом деле так работает или это конспирация?

Конспирация, хм. И все задумались. Женщина, сидевшая рядом, сказала:

— День Благодарения не в понедельник, а в четверг. Я-то знаю, я готовлю на этот праздник.

— А другие? — спросил ее третий завсегдатай. — Другие, названия которых сразу и не вспомнишь.

— Рождество, — предложил первый, — точно не по понедельникам, а вообще черт знает когда. Помню, какое-то Рождество выпало на воскресенье, вдруг ни с того, ни с сего.

Ролло тем временем вернулся с улицы, на нем был его цветастый передник и шарф, длиной одиннадцать футов, как у Боба Кречита, хоть за окном уже был цветущий и пахнущий поздний май. Через неделю в понедельник, кстати говоря, будет — по крайней мере, так решили политики — День Памяти — помните такой праздник? Увидев Дортмундера, он сказал:

— Через минуту к тебе подойду.

— Не торопись.

Ролло все равно бы занимался своими делами, но, тем не менее, сказал:

— Спасибо. Вернувшись на свое привычное рабочее место за барную стойку, он долго разматывал шарф, а потом поднял маленькую коробку и сказал:

— У меня закончился биттер Д'Агостино.

— Хорошо.

Когда он повернулся лицом к бару, на задней барной стенке, Дортмундер заметил, что там появилась какая-то странная штуковина: наполовину кассовый аппарат, наполовину телевизор, только вместо каналов показывало какие-то квадратики и прямоугольники разных цветов. Он головой указал на эту штуку и спросил:

— Что это?

— Это? Ролло повернулся посмотреть на аппарат, чтобы понять суть вопроса. — Это, — сказал он, расставляя бутылки биттера на место гренадина, — новый компьютеризированный кассовый аппарат. Владелец поставил сюда, для эффективности.

— Компьютеризированный?

— Да. Скажем, например, ты заказал пиво, — привел пример Ролло. — Знаю, что ты пока ничего не заказывал, просто для примера.

— Хорошо, — согласился Дортмундер.

— Этот аппарат, — сказал Ролло, повернувшись к аппарату, но пока не прикасаясь к нему, — считывает твой заказ, в зависимости от того, куда я нажму на экране.

— Ты нажимаешь на экран?

— Только если сделан заказ, — напомнил Ролло. — Ну вот, предположим, ты сделал заказ.

— Это я понял, — сказал Дортмундер.

— Хорошо. Ролло решил продемонстрировать, как это будет выглядеть, и своим мясистым указательным пальцем он показывал на экране, не прикасаясь к нему:

— Сначала я нажимаю «Пиво», потом «Здесь», потом «8 унций», и «Продажа». Потом заказ появляется в этом квадрате, в желтом.

— Вижу.

— И тут написано «Одно пиво, 8 унций», здесь, потом написано «Нажмите здесь, если все верно, нажмите здесь, если неверно», я нажимаю «Верно», потом нажимаю «Наличные», а потом «Продажа», и тогда открывается кассовый аппарат.

— Но кассовый аппарат и так открыт, — заметил Дортмундер.

— Точно, — согласился Ролло. — Я его специально так оставляю. Так проще.

А на другом конце бара завсегдатаи пытались выяснить, что происходит в День памяти погибших на войне. — Раньше был такой праздник, — сказал третий завсегдатай. — Помню такой.

Второй завсегдатай, который с громким голосом, сказал:

— Одиннадцать часов, одиннадцать минут, одиннадцатого дня, одиннадцатого месяца.

Третий сказал:

— Может, если этот праздник выпадет на понедельник, его снова будут праздновать.

— И что произошло, — спросил пятый, — когда все эти одиннадцатые цифры совпали?

— Время, когда закончилась война, — гордо ответил второй.

— Какая война?

— Война, которая была в то время.

Непрошеный советчик сбоку спросил:

— А что, если бы на десятой минуте, в одиннадцать часов, одиннадцатого дня, одиннадцатого месяца лейтенант приказал своим солдатам вылезти из окопа и посмотреть, если ли там еще немцы?

С печалью в голосе третий завсегдатай сказал:

— У меня был такой лейтенант.

— Да? — первый завсегдатай очень удивился. — И что с ним произошло?

— Свои же пристрелили.

— Я заберу, — сказал Ролло, поставив перед Дортмундером круглый поднос Рейнгольд Бир, — встречаешься с ребятами в задней комнате?

— Да, — ответил Дортмундер, а Ролло поставил на поднос два широких стакана, неглубокую железную миску со льдом и бутылку со странной коричневой жидкостью под названием «Амстердамский ликероводочный магазин — наш собственный бренд». — Мы будем пить водку, красное вино и пиво с солью, и другой бурбон, — предупредил он, потому что обычно Ролло знал какие посетители что предпочитают. — А парень с выгнутой грудной клеткой, худыми руками и ногами, который отзывается на Честера, не знаю, что он будет.

— Я выясню, — сказал Ролло. — Мне достаточно одной минуты. Пододвинув поднос к Дортмундеру, он сказал:

— Ты первый.

Хорошо, значит он сможет сесть напротив двери. — Спасибо, Ролло, — сказал он и понес поднос мимо обсуждения праздников, где завсегдатаи пытались выяснить, является ли День древонасаждения праздником, или это все же опечатка в Дне труда. Пройдя переднюю часть бара, Дортмундер пошел по коридору мимо дверей, украшенных черными металлическими силуэтами собак, на которых было написано «ПОИНТЕРЫ» и «СЕТТЕРЫ», мимо телефонной будки, разукрашенной граффити, и вошел в маленькую квадратную комнату с бетонным полом. Стены от самого пола до самого потолка были заставлены ящиками от пива и ликера, оставалось лишь немного места для круглого стола, столешница которого была вся заляпана и потерта. Когда-то она была ярко-зеленого цвета, как бильярдный стол, а теперь скорее напоминала цвет бурбона Амстердамского ликерного магазина. Стол был окружен шестью деревянными стульями без подлокотников.

В комнате было темно, но когда Дортмундер включил свет за дверью, одинокая лампочка под алюминиевым абажуром, висящая на длинном черном шнуре, давала достаточно света, чтобы рассмотреть все, что нужно.

Дортмундер прошелся по комнате и сел на стул, который стоял прямо напротив двери — подарок за то, что пришел первым. Он кинул несколько кубиков льда в бокал, налил коричневой жижи и откинулся на спинку стула в ожидании остальных.

Все, что Дортмундер знал о праздниках, — это то, что это лучшая возможность улучшить ваш багаж.

Дортмундер оставил дверь открытой, что оказалось позже очень кстати. Не самый лучший вид: противоположная стена коридора, построенная много лет назад, скорее всего из остывшей лавы, возможно даже с некоторыми формами жизни в маленьких щелочках; но открытая дверь позволяла увидеть следующего посетителя.

По-другому он не мог сделать. Держа в обеих руках: бокал пива («здесь», «8 унций») в правой, наполовину полную солонку с металлической крышкой в левой, он не рискнул закрыть дверь, потому что для этого, как минимум, нужно было повернуть круглую ручку на пол оборота влево. Просыпать соль — к неудаче, это все знают, а пролить пиво — к еще большей неудаче.