Дональд Уэстлейк - Почему я?

Уинслоу и О’Хара вдвоем отрицательно закачали головами, а Тини затряс башкой Бенджи.

— Бенджи, Бенджи, Бенджи, я доверил тебе простую работу.

— Послушай, я видел того парня. Того рыжего полисмена, о котором ты говорил. Я прослежу за ним завтра, точно, — на лице его мелькнула скованная улыбка и он продолжил: — Ты был прав насчет него, Тини. Он ударил меня в колено.

— О, нда? — заинтересовался Балчер.

— Затем он сказал другому полицейскому, что его смена закончена и ушел. И прежде чем они выпустили меня, он уехал.

Уинслоу дружелюбно заявил:

— Такое могло случиться с каждым. Не повезло, Бенджи.

— Я получу адрес завтра, Тини, — уговаривал Бенджи.

— Все из-за рубина, — отозвался О’Хара. — Никто ничего не может поделать. Остается только убраться с улицы.

Тини почти нехотя отпустил шею Бенджи — тот часто заморгал — и положил два, похожих на ветки дерева, предплечья на стол.

— Верно, — ответил Тини, голос его прозвучал зловеще, словно раскаты приближающегося грома. Слишком много волнений. Из-за этого я становлюсь нервным.

— Можно подумать, власти найдут этот проклятый камень, — предположил Уинслоу.

— Власти, — с отвращением повторил Балчер. — Ты полагаешься на закон?

— Мы должны покончить с этим своими силами, — призвал Бенджи, затем сразу же смутился и испугался того, что все посмотрели на него, и начал быстро глотать вермут.

Все уставились на него.

— Что значит своими силами?

— Ну, — Бенджи, поняв, что отступление невозможно, быстро продолжил:- Какой-то парень из города украл рубин, верно? Я имею в виду, что я знаю тебя и других парней, ты знаешь этих, — и он махнул в сторону Уинслоу и О’Хары, — а они знакомы с другими людьми. Бьюсь об заклад, если мы перечислим наших знакомых и соединим их линиями, то тот парень будет знаком с тем пареньком, и так пока все не будут знать друг друга.

— Бендж, — и Тини навис над ним, — если ты быстро не скажешь что-нибудь вразумительное, я тебе врежу.

— На нашей стороне закон! — отчаянно закричал Бенджи. — Мы все знакомы друг с другом, у нас есть общие друзья. Поэтому мы поспрашиваем, оглядимся и мы найдем рубин!

— И того пацана, который его «увел», — добавил О’Хара.

— Хорошо, отберем рубин, — продолжил Бенджи с напускной храбростью. — И отдадим его копам, и они успокоятся.

— А того парня-воришку, — попросил Тини, — отдадите мне.

— Самое главное, что «страсти» поулягутся.

— Довольно неплохая идея. Даже, возможно, очень хорошая задумка. Она мне нравится.

О’Хара сомневался:

— Даже не знаю, Ральф. Это как-то идет вразрез с общепринятыми правилами, как ты думаешь? Сдать какого-то человека копам.

— Виновника всех проблем? — Тини разминал пальцы. — Я сначала выверну его наизнанку, а после отдам полицейским.

— Давайте посмотрим правде в глаза, Джим, — сказал Уинслоу. — Люди подставляют других людей каждый день. «Сдают» кого-то взамен на смягчения приговора, я прав? Предположим, я «наведу» копов на вас, а вы сдадите кого-то другого и так дальше по цепочке.

— Не стоит забывать, — отозвался Бенджи, — и о постоянных стукачах. Мы всех их знаем, тех ребят, которые выживают только благодаря своему языку, так? Если тебе кто-то перешел дорогу, то ты обращаешься к «такому» пареньку, делишься с ним своим секретом и вскоре копы в курсе всего, а тот парень, на которого ты злился, уже едет на север штата. А в остальное время ты следишь за своими словами в присутствии этого пацана.

— Какого парня? — по голосу Тини становилось понятно, что его настроение меняется в худшую сторону.

— Стукач, — разжевал Бенджи и заморгал. — Вы ведь знаете, кто такой стукач.

— Это ты, — отрезал Балчер.

— Ой, да ладно, Тини, — сказал Бенджи.

— Стукач может выведать у копов всю информацию по делу о краже кольца, — предложил Уинслоу.

Тини уставился на него:

— Ты на самом деле собираешься сделать это.

— Тини, звучит странно, но я думаю, что мы могли бы попробовать. У нас есть люди, есть возможность и мы заинтересованы.

— Нам необходим центр, — сказал Балчер. — Наподобие штаб-квартиры. И тот, кто будет ответственным.

— В этой комнате есть телефон, вон, там за ящиками с ликером. Ролло не будет против. Мы позвоним отсюда и дадим этот номер всем, у кого есть информация. Новость быстро разойдется среди людей.

— Неплохой вариант, — согласился Тини.

Поднявшись на ноги, Уинслоу произнес:

— Пойду, поговорю с Ролло, — и он ушел.

— Я могу немного побыть здесь, — предложил О’Хара. — Здесь все напоминает мне о моей камере, вот только окно там было. И она выглядит лучше той комнаты, где я живу сейчас.

Бенди напоминал счастливого щенка, бегающего за палкой. Виляя хвостиком, он произнес:

— Хорошая идея, а? Да? Ха?

— Бенджи, — позвал Тини, — отправляйся к копам и узнай, что у них есть по делу о краже кольца.

Бенджи сильно обиделся:

— Ой, да ладно тебе, Тини.

— Окей, — снова попробовал Балчер, — иди и поговори с тем парнем, чтобы он выведал информацию у копов.

— Конечно, Тини, — и снова счастливый, выпив остатки вермута, он быстро подскочил на ноги.

— И не возись с этим всю ночь.

— Конечно, Тини.

Маленький человечек выбежал из комнаты. Тини повернул свой пристальный взгляд из-под тяжелой брови на О’Хару:

— За что тебя посадили?

— Вооруженное ограбление. Мой напарник подрался со своей сожительницей, и она подставила нас.

— Лишь один раз в жизни женщина посмела болтать обо мне. Я подвесил ее на карнизе, на ее собственных колготках, — и он закачал головой. — Она купила слишком дешевые колготки.

— Кольцо, — приказал дежурный сержант.

Дортмундер посмотрел на свою левую руку:

— Не могу. Она застряло, я не могу его стащить, — и он беспомощно взглянул на сержанта, рядом с которым лежала, высилась небольшая горка из его личных вещей — кошелек, ключи, ремень. — Это обручальное кольцо.

— У женщины, с которой ты живешь, не было обручального кольца, — возразил арестовавший его офицер, стоящий слева от него.

— Я не женат на ней, — признался Дортмундер.

— Что за проходимец, — и оба задержавший его копов загоготали.

— Хорошо, — произнес сержант и пододвинул к нему бланк с ручкой. — Это список ваших личных вещей. Прочитайте и подпишитесь, после освобождения вам их выдадут обратно.

Дортмундер прижал лист бумаги левой рукой. Рубин под его пальцами ощущался как большая картофелина. Постоянно держать пальцы руки полусогнутыми было неудобно, и со стороны выглядело явно неуклюже. «Джон А. Дортмундер» написал он слегка дрожащей рукой и толкнул форму обратно на середину стола. Его левая рука опустилась вниз, и пальцы сжались.

— Пойдем, Джон, — сказал полицейский слева от него.