Дарья Калинина - Одиноким предоставляется папа Карло

И наконец, появилась стамеска, при виде которой друзья затаили дыхание. Форма лезвия была один в один та же, что у найденной ими железки. Только ручка у стамески Петрушева была другой.

— С помощью этого инструмента можно легко выбирать дерево под своеобразный узор. Сейчас я вам его покажу.

И мастер колупнул стамеской по деревяшке, образовался след, который он показал всем. Дядя Сева подмигнул ребятам, тоже колупнул их находкой, и показал след, который точь-в-точь повторял след, оставленный рукой старого резчика.

— Да, наша такая же, — согласился Костик.

А Вован спросил:

— Что же? Это Петрушев ее потерял?

Дядя Сева покачал головой.

— Маловероятно. Петрушев живет на Урале.

— На выставку в наши края приехал? Или на ярмарку какую-нибудь народных промыслов.

— Сильно сомневаюсь, чтобы мастер прикатил в наши края, привезя с собой инструмент, который создан им больше для баловства. Мастер сам говорит, что эта стамеска используется им крайне редко, потому что сподручней ему тот же узор сделать самому и обычными стамесками. А эта подходит для новичков, которые еще не овладели тонкостями мастерства, но хотят поражать своих друзей, демонстрируя им более сложные виды работ, чем могли бы выполнить обычным инструментом.

— Поэтому и взял. Надеялся ее загнать здесь какому-нибудь простаку за хорошие деньги.

— Наша стамеска похожа, но у Петрушева она другая, — вновь не согласился дядя Сева. — И вряд ли он стал бы тиражировать не слишком удобный инструмент.

— Но если не Петрушев потерял эту стамеску, тогда кто?

— Скорей произошло нечто другое. Какой-то мастер мог посмотреть видео с этого сайта, а потом забавы ради повторить форму понравившейся ему стамески, — сказал дядя Сева и выжидающе посмотрел на ребят. — Ну? А у нас в округе есть такой мастер?

Вовка вздохнул и выдал:

— Есть. Виктор.

— Вот! — обрадовался дядя Сева. — Вы сами это сказали!

— Потому что вы нас на эту мысль навели.

— При чем здесь я? — развел руками дядя Сева. — Это факты! Факты, ребятки! А факты — это вещь упрямая.

— Что же, вы хотите сказать, что Виктор сам у себя собаку украл?

— Это не я говорю, это факты говорят.

Но ребятам все равно как-то не верилось.

— И еще получается, что Виктор своего любимого Барона пытался пристрелить?

— Две пули в него всадил!

— Лапы ему сломал!

— И все это для того…

На этом месте друзья окончательно забуксовали. Даже неистребимый полет фантазии Костяна на сей раз дал фальстарт. В самом деле, для чего эта канитель с Бароном могла понадобиться художнику? Зачем он изувечил собственного пса?

— А вы сами у него спросите.

— И спросим.

— И инструментик ему предъявите, — сказал дядя Сева, протягивая друзьям стамеску. — Мне еще давеча показалось, что инструмент этот художнику знаком. Больно уж он засмущался, когда мы ему показали вашу находку.

Друзья вспомнили, с каким лицом Виктор разглядывал стамеску, как не хотел возвращать ее, и им стало здорово не по себе. Неужели дядя Сева оказался прав? Неужели Виктор сам пытался убить Барона? Но зачем? Или, правильнее сказать, за что?

И всю дорогу до дома художника друзья строили различные догадки, что могло подвигнуть художника на такую жестокую расправу с собакой.

— Наверное, он обозлился, когда Барон удрал за нашей Лушей.

— Скажешь тоже, на что здесь злиться? Каждый нормальный кобель за ней бы драпанул. Это же инстинкты. А инстинкт сильнее чувства долга.

— Это ты так думаешь, а у Виктора, может, свой взгляд на вещи.

— Тогда зачем он на другой день по поселку метался и нас насчет Барона расспрашивал? Зачем тревогу поднял? Зачем поиски организовал? Да и вообще, ты вспомни, как он себя вел. Он же чуть не плакал, когда о потерявшемся Бароне рассказывал. А как просил, чтобы мы ему помогли! Зачем Виктору было просить всех нас участвовать в поисках его Барона, если он лучше других знал, где лежит пес? Пошел бы да и забрал.

— Может, у Виктора был приступ ярости, в котором он пса и искалечил. А потом Барон от него удрал, спрятался, а Виктор очухался, в себя пришел и понял, какой дурак он был, напрасно собаку обидел, избил, лапы ему поломал. Раскаялся и решил Барона отыскать.

— Ага! А Барон от Виктора на двух передних лапах ускакал. Насчет пули в нем я вообще молчу.

— Может, у него шок был. А в таком состоянии что человек, что собака способны на многое.

— Ну да! Так и вижу эту картину. Сам не свой от страха и боли Барон удирает от своего обезумевшего хозяина, лапы у него перебиты, в боку сидят две пули, но в зубах он все равно крепко держит стамеску, не выпускает ее, тащит с собой, как самый дорогой приз. И лишь окончательно выбившись из сил, он падает на землю, и тут уж стамеска тоже оказывается на траве.

— Да, что-то не то.

— И ты вспомни, как Виктор обрадовался, когда Барон нашелся. Ты же видел, как он его морду це-ловал.

— И Барон был его рад видеть. Руки лизал. Даже пару раз хвостом шевельнул. И заскулил так радостно. Нет, не похоже, чтобы между собакой и хозяином разлад вышел.

— Да, что-то здесь не вяжется.

Но проклятая стамеска по-прежнему смущала друзей. И когда ребята пришли к домику художника, то былые сомнения снова навалились на них. Стамеска явно принадлежала Виктору, но он почему-то не захотел в этом признаться. Соврал, что вещь ему незнакома. Взял и соврал. А почему он так сделал? Если человеку нечего скрывать, то он и врать не станет. Но Виктор явно что-то скрывал.

Ребята мялись у ограды, не зная, идти им или повернуть назад. Но им неожиданно помог принять решение пес Виктора. Нет, не Барон, тот болел в доме, а другой. Тот самый охотничий песик, который всегда ходил на охоту вместе с Виктором. Теперь вместо Барона дом охранял этот черно-пегий спаниель, и охранник из него, сказать честно, был фиговый.

Пес этот, зачисленный на должность охранника, на нее совершенно не годился, потому что любил всех людей на свете. Увидев Вована с Костиком, он немедленно причислил их к разряду своих лучших друзей и помчался к ним со всех лап, чтобы приветствовать своих друзей как можно лучше. Пес повизгивал и так быстро махал перед ними своим обрубочком хвоста, что тот вертелся у него, как лопасти вертолета. К тому факту, что ребята перемахнули через забор, пес отнесся с огромным воодушевлением. Кинулся к ним, приглашая поиграть или просто потормошить и приласкать самого замечательного пса в мире, а также их лучшего друга.

— А где твой хозяин? Он дома?

Но спаниель, не обращая на них больше внимания, уже унесся куда-то по своим делам. У него было намечено еще столько важных вещей, столько всего нужно было обнюхать, столько всего исследовать. Там мышка пробежала, здесь крот, а там, видите, вон, прямо там, на грядках, не далее как прошлой ночью сидел жирный старый заяц! Нет, здесь уже было решительно не до новых друзей и не до охраны дома.