Лора Ванхорн - Выход зубной феи

Встретив в дверях дорогую Нину Васильевну, мадам Поленко облегченно вздохнула и возблагодарила внимательного к ней сегодня Белбога поклоном в пятачке света у подъезда. Накануне Господин Рафаэль был недоволен слабеньким почитанием это центрового для истого славянина бога удачи и прямо сказал, что счастья не дождаться, если не сдать немного золота на белбоговы нужды — это должно заменить ему редко появляющееся в четвертом квартале Солнце. Клавдия тогда пожадничала, уж очень ей нравился внушительный золотой ошейник, привезенный из Дубаи на зло всем таможням, а вот вышло, что древнее божество взяло ее на заметку и отняло самую большую драгоценность. Да еще с процентами в виде автомобиля! Так что с сегодняшнего дня Клавдия пообещала себе исправиться и таких просчетов не допускать, в чем Нина Васильевна, конечно, ей будет самый крепкий помощник.

Женщины обнялись и так, клубком, закатились в шикарный скоростной лифт и добрались до квартиры мадам Поленко. Оказавшись на родных просторах, таких гулких и одиноких без ласкового домашнего любимца, потенциальная кандидатка во вдовы, или даже, в зависимости от хода следствия, на увлекательные поездки в Анадырь по тюремным свиданиям, Клавдия дала, наконец, волю чувствам:

— Ах, Ниночка, какое мракобесие! У них там в отделении — прошлый век, сидели и за мной ручкой записывали. Я-то по телевизору видела, знаю, как в Москве люди работают: на поимку маньяка им отводится сорок минут, и это с рекламой! А тут… — супруга директора уселась на банкетку в прихожей и повернулась к своей гордости, колонне с пляшущими пузырьками и рыбками. Столп мигал разноцветными огнями, как тренировочная лампочка собаки Павлова, и гранд-дама понемногу приходила в себя после свидания с Катаниным. Видимо, переменный сигнал и у Клавдии Энгельгартовны закрепил необходимы рефлексы, потому как она внезапно встрепенулась и стала приглашать Нину Васильевну откушать, чем Крышень послал:

— Кушать хочется, что даже воздуху больше в нос забираешь от голода! А ведь я в "Магических ведомостях" читала, что йоги много дышать не советуют. Даже обращают внимание, что лучше для кислорода использовать пупок, через него зеленая энергия входит. Там и картинка есть, — женщина деловито переставляла на кухне кастрюли и одновременно делилась с подругой последними важными открытиями. Все для плотного обеда уже стояло на столе, когда Нина Васильевна самоотверженно вызвалась приготовить живительный эликсир для чистки печени из масла черного тмина с чесноком. Клавдия, подумав, перенесла коктейль на субботу, потому как вместе с посещением УВД очистительных мероприятий выходил перебор. Вместо полезного черного тмина выбор дам пал на пару стопочек беленькой, откуда-то тут же возникла бутылка "Столичной", зазвенела посуда, и повеселевшие товарки уселись подкрепиться.

— Ты бы, голубушка, поменьше смотрела картинки всякие срамные, — где-то в середине отбивной по-французски заметила осмелевшая от градусов и калорий Нина Васильевна. — Видела я вашу книгу про йогов, что-то там "С утра" называется. Я у Леонида Серафимыча кабинет случайно проходила, вот просто мимо шла, а книга та возьми и откуда-то с задних рядов и выпади. И прямо в руки, прости меня, Ярило, мерзость такая! Уж я на обложку взглянула и дальше смотреть не стала. Там, внутри-то, еще хлеще, разврат сплошной, как будто мы в Амстердаме на улице Де Валлен. Картинки подробные такие, даже объяснение есть, что, как. Ну, да я не читала, не знаю. И ты думать забудь про пупок, да входы всякие!

Клавдия замахала на раскрасневшуюся подругу и с набитым ртом начала объяснять:

— Да что вы несете, Нина Васильевна, какой разврат! Я ведь даже колготок не ношу, такая скромная. А то по телевизору видела, девица в одних чулках носится по дому, будто угорела. А какой-то мужчина — его не показали, видимо, не важно, их там много бывает — мужчина ей радостным голосом говорит: "Умей соблазнять". Когда попа тощая и ума нет, можно, конечно, и колготками соблазнять. И подтяжками можно, главное, чем крепче привязать, чтобы не рыпался и соблазнялся. Но я на всякий случай не ношу, мало ли таких вот извращенцев, что с этой вакханкой на квартире побывали. Начнут еще бегать за мной, приставать. Да ну их!

Нина критически оглядела крестьянские икры мадам Поленко, покрытые панцирем толстых с завитком волос. Чулки на этом зимнем варианте опушки были сильно лишние, это верно.

— Не женщина, ты, Клава, а чистый гренадер, — Настина свекровь, жутко опытная в налаживании чужой семейной жизни, пристально посмотрела на Клавдию, — потому-то и загулял хозяин твой. У учительниц ихних школьных надо его искать, они там есть такие розанчики, ух! На них он, видать, лыжи свои и навострил. А такой солидный мужчина, как Леонид наш Серафимович, он каждой пригодится. Тем более с квартирой! — Нина Васильевна выпустила главный аргумент и с вызовом посмотрела на еще вчера восседавшую на Олимпе удачного замужества подругу. Теперь насиженное место Клавдии было под вопросом. Мадам Поленко встрепенулась:

— А что "квартира"? Квартира-то причем? Нет мне в их школе соперниц, я же всех после педсовета видела! Одни крокодилицы трухлявые, еще одна такая кудлатая, как пудель, а молодые все рахитичные, на головастиков похожи. Кто им эту моду подсказал, чтобы ни одного выступа на теле не находилось? К ним Серафимыч не уйдет ни за что, зуб даю.

— Давай зуб, запасной нам пригодится, — Нина протянула сушеную в коричневых пятнах лапку, — а моя Настасья, забыла? Дурында первостатейная, конечно, зато вот точь-в-точь с этими страхолюдинами из конкурсов красоты. Тонкая, звонкая, и волос блондинистый. Про нее наши мужички в подъезде так и говорят, будто про завтрак в яслях: манкая. Могла и твоего заманить! А что? Мой-то сыночек с ней, стервой, сразу разведется, и мы сюда переедем, к Серафимычу. А молодые пусть там, у Настасьи живут. Так что не знаю, Клавк, мне здесь твое барахлишко пока не мешает, а там, поди, придется прибраться. Или убраться — как правильно говорить? В общем, поедешь на воздух, в деревню свою!

Старушка лихо хлопнула еще рюмочку, крякнула, и не успев еще закусить понюшкой хлебушка, поняла, что в прогнозах перегибать не стоило. Напротив нее с багровым лицом и сковородкой в крепкой ладони стояла Клавдия и угрожающе раскачивалась. Нина Васильевна сморщила лицо в прошлогоднее яблочко и сквозь зубы примирительно засюсюкала:

— Матушка, ты блинчиков напечь решила, горлица наша сизокрылая? Уж ты, благодетельница наша, до того заботливая, до того трудолюбивая, что всем доброта твоя огромная вокруг известна до самого Буэнос-Айреса и даже до острова Пасхи! Ты сковородочку-то положи, в чугуне правды нет, спаси его Велес. А я-то, дура старая, околесицу всякую несу, чтобы только тебя, голубушка, взбодрить и от грустных мыслей отвлечь. Видишь, теперь у тебя и слезки просохли, и на сердце полегчало. Это метод такой, нейролептическое программирование называется. Господин Рафаэль этот матерьял в тайне изучает, но я добыла! Потому как великое знание и власть дает над миром. Ну, чтобы мир был, а войны не было. Вот и ты, Клавочка моя Энгельгартовна починилась!