Дарья Калинина - Криминал на лабутенах

– Это тебе так. А им в кайф. Скандалистки обе известные, что Алиска, что мать ее.

Тем не менее Мариша позвонила своей мачехе, которая и впрямь нашлась все в той же московской квартире возле «Динамо», которую, по словам отца, они при разводе разменяли. Оказывается, вовсе не разменяли, а отец купил питерскую квартиру на свои собственные сбережения. Ну и еще немножко на деньги Мариши.

Но мачеха сказала Марише другую удивительную вещь:

– Он и квартиру себе смог у вас в городе купить, и еще прилично у него денег осталось. Так что ты, Мариша, не тушуйся, все вам с Алиской достанется. Уж найдете возможность, как между собой поделить и не поссориться.

– А много ли делить?

– Говорю же, прилично. Мне-то он, ясное дело, ничего не оставит, а вот вам двоим, надеюсь, перепадет.

В принципе, мачеха была не вредной теткой. К тому же, как поняла Мариша, она тоже здорово настрадалась от постоянных измен папеньки, отчего терпение у нее и лопнуло. Вовсе не мачеха изменяла отцу, а он ей.

– Думала, он хотя бы на старости лет угомонится. Нет! Всего не хочу тебе рассказывать, но решилась на развод и ничуть об этом не жалею.

Мачеха разоткровенничалась и призналась, что развод оказался для нее скорее благом, нежели бедой. Уже через непродолжительное время у нее нарисовался новый яркий роман с одним французом. Напуганный хлынувшим потоком арабов из вою-ющих мусульманских стран, бедный струхнувший лягушатник был рад перебраться подальше из ставшей такой неспокойной Европы. Француз был на пенсии и справедливо полагал, что его европейской пенсии с лихвой хватит на жизнь в России с любимой новой женой.

«Рюсский женсин – ошень хароший». Но Марише показалось, что куда больше красоты русских женщин француза сюда привлекал надежный железный кордон, возникший вдруг между ним и молодыми здоровыми черноглазыми и черноволосыми мужчинами, прущими дружными шеренгами из стран Ближнего Востока и Северной Африки.

– Алиска мне завидовала, счастью моему пыталась помешать, против Полика моего меня настраивала, так что я ее в конце концов к ее папочке спровадила. Пусть ему нервы для разнообразия потреплет.

– А вы давно с дочерью разговаривали?

– Еще перед ее отъездом. Стало быть, больше недели назад.

– А потом?

– Больше не общались. А тогда я велела ей проваливать хоть к самому черту, чтобы и глаза мои ее больше никогда не видели.

– Ой!

– Взбесила она меня, потому так и сказала.

Марише даже стало как-то не по себе от такого пожелания мачехи, адресованного Алиске. Не известно, чем Алиска сумела так разозлить свою мамочку, что та пожелала ей катиться к черту, но пожелание это было плохим. Мысль материальна, а уж слово и подавно. А материнское проклятие будет посильнее любого заговора. И Мариша окончательно убедилась, что Алиску надо искать, и как можно быстрее. Как бы не влипла ее дорогая сестренка во что-нибудь дурное.

Известие о том, что Алиса и впрямь находилась в Питере, да еще вроде как под опекой своего отца, стало для Мариши настоящим откровением. Почему отец ей не сказал, что Алиса приехала к нему? Не хотел, чтобы сестры встретились? Опасался взаимных обвинений и упреков?

В любом случае у Мариши в голове вновь появилась мысль, что мама куда чаще бывает права в своих прогнозах, чем сама Мариша. Ведь предупреждала она Маришу, что не стоит доверять отцу, что тот способен на нечистую игру. И все оказалось правдой. И приезд Алиски он от старшей дочери утаил. И про московскую проданную квартиру наврал. И кто знает, в чем еще в своих рассказах отец покривил душой?

То, что папаша ее любит приврать, это Мариша слышала от матери неоднократно. «Враль, каких свет не видывал!» Это было самое мягкое, что мама говорила про отца. Но все-таки без причины отец никогда не врал. Чтобы оправдать свою задержку с работы или вовсе отсутствие дома в ночную пору – это да. Но просто так, чисто из любви к искусству, такого за ним не водилось.

– Зачем же он скрывал от меня правду насчет Алиски и квартиры? И почему прикидывался бедненьким, если обладал приличным состоянием?

Ой, как все это не нравилось теперь Марише. Она-то была таким человеком, что терпеть не могла всякого рода вранья. Прямо настоящая аллергия у нее на вранье получалась. Вот и сейчас у Мариши началась самая настоящая почесуха. Так, нервно почесывая зудящие от крапивницы руки, Мариша прикидывала про себя, как же ей найти Алису, если все уверены, что она живет под крылышком у своего папочки, а на самом деле это совсем не так?

С этим вопросом Мариша обратилась к своему другу – Артему.

– Как бы ты стал искать в большом доме на сотни квартир одну-единственную девушку?

– Это риторический вопрос?

– Сугубо практический. Мне необходимо найти сестру. И я знаю дом, в котором она живет. Но не знаю номера квартиры. А ходить по всем квартирам подряд мне не очень хочется. Хотя, если не поможешь, пойду.

– Попробую тебе помочь, – задумчиво произнес друг, даже не пытаясь на сей раз отбрыкиваться и сопротивляться.

Артем перезвонил ей спустя полчаса.

– Квартира номер сто сорок пять.

– Как тебе удалось это узнать?

– Ничего сложного. Можешь не верить, но твоя сестрица зарегистрировалась на съемной площади законным порядком. Ну а мне всего лишь пришлось влезть в кое-какие базы данных, чтобы узнать это.

Ничего себе! Кое-какие базы! Ведь кто у нас в стране пропиской и регистрацией граждан ведает? То-то и оно!

– А у тебя проблем не будет? – боязливо поинтересовалась Мариша.

– Ты меня умиляешь, – фыркнул Артем. – После стольких лет знакомства и такие вопросы!

И отключился.

Мариша тут же рванула к нужному ей дому. Увы, домофон сто сорок пятой квартиры молчал. Мариша все же проникла в нужный ей подъезд и поднялась на нужный ей этаж, но и тут ей не удалось преодолеть последний барьер. Сто сорок пятая квартира безмолвствовала, несмотря на то что был уже одиннадцатый час вечера. И в это время суток законопослушным гражданам обычно полагается быть дома.

Сыщица попыталась позвонить в соседние квартиры, но и там ей двери открыть не пожелали, а лишь равнодушно сообщили, что сто сорок пятая квартира сдается и что жильцы там меняются с пугающей частотой.

– А последних жильцов вы знаете?

– В последний раз вроде как девка была, – сказал женский голос и, подумав, прибавил: – Рыжая.

– Высокая или низенькая?

– Средняя. Скорее низкая.

– Можете взглянуть на фотографию?

– Ишь, хитрая какая! – восхитилась женщина за дверью. – Я дверь открою, а ты меня по башке?

– Зачем мне вас по голове бить? Я же приличная женщина.

– А вдруг за тобой мордоворот стоит? Мне отсюда не видно.

– Что же делать? Это сестра моя! Я ее разыскиваю!