Дарья Калинина - Криминал на лабутенах

– Я ищу Алису. Она исчезла, ночью дома не ночевала.

– И чего? Девка молодая. У парня небось осталась.

– Нету у нее парня.

Лена насмешливо прищурилась:

– Ой, сестренка, не все же ты знаешь про Алиску.

– О чем вы?

– Заходи.

И женщина посторонилась.

– Дует на проходе.

И когда Мариша шагнула внутрь квартиры, поманила ее за собой еще дальше:

– Пошли, кофейку хлебнем, потрещим о своем, о женском.

Они прошли в кухню, обставленную богато, но как-то очень уж вызывающе. Шторы тут были черные с золотыми и серебряными полосками. Пластиковые столешницы имитировали черный мрамор, правда, без особого успеха. Позолота, перегруженность пространства, на стенах, покрытых шелковыми (и это на кухне!) обоями, красовались картины в золоченых резных багетах, совершенно теряющиеся на фоне пестрых же обоев.

Запахнув халатик поплотнее и закинув жирную белую ногу себе на колено, Лена щелкнула электрическим чайником и достала из пачки длинную тонкую сигарету.

– Имеется-таки у твоей сестренки хахаль, – произнесла она, сделав первую затяжку.

Мариша не выносила табачный дым, да еще Лена курила сигареты с ментолом, так что у Мариши сразу же закружилась голова.

Но она мужественно боролась со своим состоянием, понимая, что иначе ей будет про Алиску правды не узнать.

– Хахаль? Кто он?

– Понятия не имею. Хлыщ какой-то.

– В возрасте? Старый?

– С чего ты взяла? Нормально… молодой. Ровесник Алиски твоей или чуть постарше. Только тут дело не в возрасте, а в том, что он гаденыш. Ты бы сестренку по-родственному предупредила, что он ей реально подгадить может.

– Почему вы так думаете?

– Расскажу.

И Лена, щедро насыпав в большие золоченые чашки растворимого кофе, бухнула туда же не менее щедро сахарного песку и, прихлебывая получившуюся угольно-черную приторную гадость, начала свой рассказ.

Если кто думает, что сдавать квартиру – это такое уж прибыльное дело, то он крупно ошибается. Цены на аренду неуклонно падают, а цены на все остальное так же неуклонно растут. Почему это происходит, для Лены является настоящей загадкой, но факт остается фактом.

– Если раньше за тридцатник мы ее с маменькой моей покойной спокойно сдавали, потому как и ремонт свежий был, и техника новая, и мебель, то после того, как мои последние квартиранты съехали, мне еле-еле двадцать две могли за эту хату предложить. Оно где-то и понятно, ремонт поблек, техника устарела… Но двадцать две… И как на это жить, если все вокруг чуть ли не в полтора раза подорожало, а кое-где так и в два?

В общем, новая цифра ежемесячной прибавки никак Лену не устраивала, но такова была новая реальность, в которой приходилось жить. И мозг Лены начал изыскивать варианты, которые бы устраивали их обеих. И ее саму, и окружающую ее реальность. И выход нашелся: сдача квартиры посуточно!

Так можно было получить гораздо большую сумму, но и побегать приходилось изрядно. Если раньше Лена запускала жильцов в квартиру, а потом лишь раз в месяц наведывалась к ним за деньгами, то теперь она должна была проделывать массу дополнительной работы, включая стирку белья и уборку сдаваемой в аренду площади.

– Ведь все капризные такие стали. Чуть что не по ним, сразу нос воротят. Мне агентша объяснила, у всех так. Что поделать, предложение на рынке превышает спрос.

Лене было ужасно неохота брать на себя дополнительную нагрузку, по натуре она большая лентяйка. Но три квартиры, доставшиеся ей в наследство, позволяют ей жить относительно безбедно. В одной живет сама Лена, а две другие сдает. В одной жильцы постоянные, платят по таксе, которая существовала еще пять лет назад, разговоров о понижении не ведут, так что с ними дело обстоит вполне прилично. А вот со второй квартиркой возникли проблемы.

– В общем, когда твоя сестренка нарисовалась и пообещала неделю пожить, платя посуточно, я дико обрадовалась. Неделю можно отдыхать и ни о чем не париться.

Но жиличка оказалась капризной. Все время ей чего-то было нужно.

– То показать, как кран включается, то прибрать, что от прежних жильцов осталось, то белье несвежее, то кофеварка засорилась, в общем, заколебала она меня за день, я уж начала даже подумывать, не прогнать ли эту надоеду на фиг.

А потом наступил неожиданный перерыв. Жиличка не появлялась, не звонила, вообще никак не давала о себе знать. Лене бы сидеть и радоваться, а она встревожилась.

– Не на месте у меня как-то сердце было. А я сердцу своему доверять привыкла.

Предчувствия Лены оказались небеспочвенны. Когда она поднялась на этаж, то ее сразу насторожил хоровод пустых бутылок из-под алкоголя, которые выстроились возле дверей ее квартиры. И даже тот факт, что весь алкоголь был элитный, Лену не успокоил, а еще больше разозлил. Она и сама любила выпить, а тут жиличка Новый год заранее сколько времени празднует, а Лену в гости не зовет. Впрочем, был еще один настораживающий момент, бутылки были по большей части с какими-то мужскими напитками – ром, виски, текила. Бутылки от вина или мартини если и встречались, то лишь изредка.

Лена позвонила Алисе на трубку. Она слышала, что там, в квартире, кто-то есть. Но когда она сказала Алисе, что сейчас подойдет, то услышала:

– Ой, а я сейчас не дома. Гуляю.

– Алиса, у нас был уговор, что ты селишься и живешь одна. Так?

– Да.

– Только что из твоей квартиры голоса доносились.

– Это телевизор, – помедлив, произнесла жиличка. – Перед уходом выключить забыла, извините.

– Ты из меня дуру-то не делай. У меня запасные ключи есть, сейчас открою ими дверь и сама все выясню. И участкового еще вызову.

– И чего?

– Он у меня знакомый. Оформлю тебя как воровку!

Долго грозить не пришлось. Двери распахнулись мгновенно. На пороге стояла Алиса, а за ее плечом нарисовался белобрысый парень лет двадцати двух – двадцати пяти, с каким-то стеклянным взглядом. Лене он сразу же не понравился. Ее опытное в житейских делах сердце снова подсказало ей, что от этого типа можно ждать больших неприятностей. У хороших людей такого пустого, остановившегося взгляда по определению не бывает.

Тем не менее Лена пасовать перед этой парочкой так сразу отнюдь не собиралась. Квартира ее, она имеет право знать, что в ней происходит.

И подбоченившись, она выпрямилась во весь свой богатырский рост и рявкнула:

– Ну и кто тут у нас есть?

Но противник ей попался достойный. И если Алиска испуганно запищала, то белобрысый даже не дрогнул.

– Слышь, тетя, ты чего выступаешь? Денег тебе мало Алиска заплатила? Вот, держи еще!

И парень сунул руку куда-то к себе в брюки, а потом протянул обомлевшей Лене несколько оранжевых бумажек. Ах, эти бумажки цвета сочного марокканского мандарина! Как же много их сейчас было нужно Лене! Даже не для счастья, а хотя бы для того, чтобы хоть ненадолго почувствовать себя счастливой. Если в молодости счастье было легко доступно и приобреталось вместе с парой новых колготок в сеточку, то теперь для того же ощущения требовалась уже новая шубка, никак не меньше. А на новую шубку требовалось таких бумажек очень и очень много.