Дарья Калинина - Смех и смертный грех

Однако следователь, которому они позвонили, развеял все их сомнения.

— Игорь не просто так нами задержан. Есть веские причины. Ему уже предъявлено обвинение в убийстве Надежды Сергеевны Завгородцевой.

— Но на каком основании вы ему предъявляете такое серьезное обвинение?

— Во-первых, он и его мать являются прямыми наследниками убитой.

— Мой отец и я — тоже. Вы и его, и меня арестуете?

— Вовсе нет, — заявил следователь. — Завещание написано лишь на Ларису и Игоря.

Пока Эдик переживал этот новый удар судьбы, следователь продолжил:

— Кроме того, и косвенные улики также говорят о виновности Игоря.

— Какие именно улики?

— Отпечатки пальцев в каюте убитой.

— Он там жил.

— А как вы объясните найденные нами отпечатки его рук на теле убитой? В частности, в области шеи?

— Возможно, Игорь трогал тело? Обнимал мертвую бабушку, будучи не в себе от горя?

— За шею? — усомнился следователь.

— Пытался нащупать пульс у яремной вены.

— К тому же рост и телосложение убийцы, продиктованные нами экспертами, говорят о том, что этим человеком мог быть Игорь. Он идеально подходит на эту роль по своим физическим характеристикам.

— Но этого же все-таки недостаточно. Мало ли кто еще такого же роста и телосложения мог быть на теплоходе!

— Кроме того, мы побеседовали с соседями, — продолжал говорить следователь. — Все они в один голос утверждают, что в последнее время где-то на протяжении месяца у внука и дочери было много разногласий со старухой.

— Характер у бабушки был не сахар. Она обожала поучить своих близких. Наверное, Игоря это изрядно доставало.

— Тут дело в чем-то другом. Характер у старухи испортился не за один день. Но прежде они трое жили вполне мирно. Однако в последний месяц с ними что-то случилось. Не только Игорь настойчиво требовал от бабушки денег, его мать тоже в этом не отставала.

На это Эдику было нечего возразить.

— Мало ли для каких нужд, — только и пробормотал он.

Но душу его снова наполнили самые черные мысли. Слова Сергея о том, что он открыл Ларисе правду, не шли у Эдика из головы. И случилось это месяц назад, как раз совпадало по времени с начавшимися военными столкновениями между Надеждой Сергеевной, с одной стороны и ее дочерью и внуком — с другой.

— А что, если Лариса стала требовать у старухи деньги? Так сказать, свое наследство, которое Надежда Сергеевна когда-то у нее украла?

Взаиморасчеты в данном случае должны были представлять собой вещь крайне затруднительную. Ведь времени прошло немало. И Надежда Сергеевна, конечно, могла бы справедливо возразить, что часть денег из пусть и присвоенного ею наследства отца она все же потратила на Ларису, а потом и на Игоря.

— Как ни крути, а именно Надежда Сергеевна вырастила Ларису, а потом помогла поднять на ноги и Игоря.

Но если этот факт еще и мог остановить Ларису от крайних мер, то Игорь вряд ли был способен на подобное благородство. Услышав, что деньги, которыми распоряжается старуха, отчасти и его тоже, он мог прийти в неистовство. Игорь вообще очень трепетно относился к любой вещи, которую считал своею. Если вспомнить, как он сражался с Лесей за свою фотокамеру, а с незнакомым старичком — за тарелку, которую опять же считал своей, то что же он мог сделать с Надеждой Сергеевной, которую, без сомнения, счел виновной в краже состояния своей матери, а значит, и своего состояния?

— Неужели следователь прав? — ужаснулся Эдик. — Неужели у нас в семье все же завелся убийца? И этот убийца… Игорь?!

Эдик был сражен наповал последними известиями. Но тут ему снова позвонила мама:

— Мы с отцом едем к Ларисе, — сказала она. — Врачи говорят, что состояние ее вновь ухудшилось. Можно ожидать самого скверного. Ты с нами?

— Разумеется.

У палаты Ларисы собралось несколько человек, все они стояли с такими печальными лицами, понурившись, что у сыщиков упали сердца.

— Уже? Она умерла?

— Пока нет, но все идет к тому. Врачи говорят, возможно, ей осталось жить меньше суток.

— Она хотя бы в сознании?

— Да. И хочет видеть Игоря.

— Но это невозможно. Игорь арестован, он находится в полиции.

— Лариса об этом ничего не знает, — покачал головой Арсений Иванович.

— Мы пытались придумать подходящую отговорку, но она нас выгнала и заявила, что единственный, кого она хочет видеть, это ее сын! Что нам делать? Эдик, как ты думаешь, может быть, полицейские согласятся отпустить Игоря, чтобы он попрощался с матерью?

— Не знаю.

— Но ты можешь попытаться?

— Не думаю, что это хорошая затея. И вот что… Я пойду к Ларисе сам.

— Она тебя выгонит.

— И все же я попытаюсь.

Эдик вошел в палату, где умирала женщина, которую он считал своей тетей, которая оказалась его двоюродной бабушкой и которую он любил, невзирая на степень родства с ней. И вот теперь он, похоже, терял ее навсегда. Думать об этом было невыносимо. Но Эдик понимал: он должен облегчить Ларисе переход в иной мир.

— Тетя Лариса, — прошептал он, подойдя к кровати больной. — Ты меня слышишь?

Лариса открыла глаза, увидела Эдика и слабо ему улыбнулась.

— Игорек… — едва слышно прошептала она, сделав действующей рукой слабый жест, словно звала к себе кого-то.

Эдик понял, что она просит позвать к ней сына, и развел руками.

— Лариса, я не могу его привести. Игорь в полиции. Его задержали за убийство Надежды Сергеевны.

Эдик сознавал, что идет на риск. Получив такое страшное известие, Лариса могла скончаться прямо на месте. Но с другой стороны, если жить ей все равно остались считаные часы, то не лучше ли сказать ей правду, чем водить за нос и дурачить? Лично Эдику, если бы он умирал, не хотелось слышать в свои последние часы ложь, какие бы благие цели эта ложь ни преследовала.

Но Эдику повезло. Лариса не только не умерла, но даже не потеряла сознания. Она стойко выдержала очередной удар и прошептала:

— Я знала… Ах, плохо…

— Ты знала?

— Игорь… — едва слышно шептала Лариса. — Бабушка… теплоход. Убийство!

— Значит, это он… ее?.. — ужаснулся Эдик. — Да? И ты знала о том, что он задумал?

Эдику не хватило сил, чтобы выговорить страшные слова. Но Лариса поняла его и так.

— Нет, нет, — поспешно забормотала она. — Это я… это все я… сама…

— Ты? — еще больше изумился Эдик. — Лариса, ты хочешь сказать, что это ты убила бабушку?

Но Лариса, казалось, не слышала его вопроса.

— Сле…следователя, — торопливо произнесла она срывающимся шепотом, от которого у Эдика по спине пробежал озноб.

Лариса говорила невнятно. Речь еще не вернулась к ней в полном объеме. Но все же Эдик сумел понять, что она от него хочет.

— Следователя позвать? Сюда?

— Да, да!

— В чрезвычайных обстоятельствах следователи ведь приезжают и в больницу, верно.