Дарья Калинина - Смех и смертный грех

— Да. Позови!

— Но зачем? Что я ему скажу? Чего ты хочешь добиться от следователя?

Лариса напряглась и с трудом произнесла:

— П-признание.

— Ты хочешь сделать признание? — догадался Эдик. — Не надо! Следователь все равно поймет, что ты выгораживаешь Игоря.

— Пускай! Я напишу признание. Он подпишет. Все законно. Игорь будет свободен.

Лариса произносила слова с огромным напряжением сил. Но Эдик сообразил, что задумала его тетя. Она хочет взять на себя вину Игоря. Хочет выгородить своего сына даже такой ценой.

— Да. Но Лариса… ты уверена, что можешь… Что ты должна все взять на себя…

И тут неожиданно Лариса произнесла целую фразу, причем обратилась к Эдику по имени, и голос ее прозвучал очень ясно:

— Эдик, я умираю. Я видела ее, она меня ждет.

— Кого?

— Ее, — произнесла Лариса с таким непередаваемым выражением, что Эдик сразу понял, о ком идет речь.

Лариса говорила о Надежде Сергеевне.

— Я ее видела… На остров ее не пустили, а меня вот сподобили.

— Тетя Лариса, что ты такое говоришь?

— Теперь я пойду к ней… — как безумная бормотала Лариса. — Но Игорь тут… он не должен пострадать! Это все я… я все сделала. Мне теперь и ответ нести.

И откинувшись на подушки, Лариса совсем уже слабым голосом продолжала настойчиво требовать:

— Следователя… Бога ради, следователя!

— Хорошо, — встал на ноги Эдик. — Я все сделаю, как ты меня просишь. И я знаю, почему вы с Игорем возненавидели бабушку. Она всегда выдавала тебя за свою дочь, а на самом деле просто украла у тебя имя и… и деньги. Игорь тоже об этом узнал, да? Ну, конечно, такое ведь не утаишь. И вы с Игорем стали требовать от Надежды Сергеевны вернуть вам украденное, а она не хотела. Жадная была старушка, не хотела расстаться даже с малой толикой. Игорь не выдержал и поступил так, как всегда поступал, когда ему казалось, что у него отнимают его собственность.

Но на Ларису эти слова не произвели впечатления. Для нее, умирающей, все мирские дела были уже страшно далеки. Единственное, о чем она могла думать, так это о своем сыне. О ребенке, которого хотела защитить вопреки всему.

— Спеши… — шептала она. — Время… его мало.

С этими словами Лариса закрыла глаза. Сил, как и времени, у нее и впрямь оставалось очень мало. Поэтому она должна была расходовать их с умом.

Эдик вышел, думая, что как он ни будет спешить, а все равно вряд ли успеет. Настолько Лариса выглядела в этот момент худо. Он даже оглянулся, желая напоследок увидеть ее живой, ведь к его возвращению она уже может умереть.

Но Эдик ошибся. Следователь прибыл в больницу в течение часа. Лариса была еще в сознании, и она сразу же заявила, что не хочет умирать, унося на совести страшный грех, и потому, умирая, признается в содеянном злодеянии.

— Это я убила свою мать, — постаралась произнести она максимально четко для своего состояния.

Следователь ее понял и возразил:

— Но все улики указывают на вашего сына.

— Игорь не виноват! Эдик, скажи ему!

Эдик понял, о чем его просит Лариса. Ему пришлось рассказать следователю о том, что он сам узнал лишь недавно. О том, как Надежда Сергеевна удочерила свою сестру, присвоив себе ее состояние. И как Лариса узнала правду от своего брата, который разыскал ее спустя столько лет.

— Детектив какой-то, — хмыкнул следователь. — Вы меня не дурачите?

— У нас полно доказательств. Мы их вам предъявим.

— Что же… это несколько меняет дело. Но все же улики… Они указывают на Игоря, а не на Ларису!

— Она же вам призналась! Сама!

Повинуясь умоляющему взгляду Ларисы, Эдик усилил нажим на следователя:

— Видимо, с тех пор, как Лариса узнала, что Надежда Сергеевна лгала ей всю жизнь и в действительности она ей не мать, а сестра, обокравшая ее в детстве, в душе Ларисы поселилась дикая ненависть к ней. И при первой же подходящей возможности она ее утолила.

Следователю некуда было деваться. Лариса чистосердечно призналась, и следователь записал показания умирающей. Рядом с ним стоял Эдик, который и проследил, чтобы предсмертная исповедь Ларисы была запротоколирована слово в слово, как и следует по закону. Так что хотел того следователь или нет, но признательные показания Ларисы теперь были записаны по всей форме и должны были являться оправдательным приговором для Игоря.

А Лариса, уже впадая в забытье, продолжала твердить свое. Это она убила свою мать, потому что узнала правду о ней. Сознание у Ларисы путалось, но она продолжала бормотать:

— Она мне не мать, она только моя сестра. Подлая, гадкая воровка! Она украла мое имя, украла деньги, украла жизнь! Я наказала ее, а теперь небо наказывает меня.

Поставив свою подпись, Лариса словно бы отрешилась от этого мира.

Но следователь, прощаясь с Ларисой, все же сказал ей:

— Не думайте, будто бы я не понимаю, что происходит. Вы пытаетесь выгородить своего сына.

— Игорь невиновен, — услышал он в ответ неистовый шепот умирающей. — Все сделала я.

— Да как же вы, если ваших следов на покойнице нет ни одного! — сердито произнес следователь.

Но Лариса уже вновь закрыла глаза. Ей не было больше дела до того, что происходит вокруг нее. Она исполнила то, что считала необходимым. И все разговоры для этой женщины, готовящейся встретиться с вечностью, были сейчас лишними.

Выйдя в коридор, следователь сказал Эдику:

— Вообще-то вы сами знаете, отпустить Игоря из-под ареста немедленно я не могу. Но учитывая обстоятельства… Я не чурбан и постараюсь дать ему шанс попрощаться с матерью. Видимо, она его очень любила.

— Очень.

Следователь снова вздохнул и сказал:

— Я ведь понимаю, зачем она написала это признание. Она только что подарила сыну вторую жизнь, может, хотя бы это заставит его раскаяться в содеянном.

И следователь ушел. А друзья остались, им хотелось побыть рядом с Ларисой до конца. Время шло, минуты складывались в часы. Наступила ночь. Состояние больной оставалось стабильно тяжелым. Внезапно Леся увидела в больничном коридоре знакомую фигуру, а когда та приблизилась, то и физиономию.

— Ой! — тихонько пискнула она. — Это же он!

— Кто?

— Ну… он.

И Леся тихонько кивнула в сторону упитанного толстячка, который важно шествовал по коридору, сжимая в руках чахлую гвоздичку.

— И что это за мужик? — спросил у нее Эдик. — Рожа какая-то неприятная.

Но Леся не успела ему ответить. Мужчина в этот момент остановился рядом с ними и спросил:

— Где тут палата номер пять?

В пятой палате лежала Лариса. И лежала она там в одиночестве. Разумеется, поняв, к кому идет этот типчик, Эдик немедленно насторожился.

Глядя на незнакомца в упор, он спросил у него:

— А зачем вам?

— Знакомая моя там лежит, — пояснил мужчина. — Лариса Завгородцева. Где она?