Наталья Александрова - Позолоченный ключик

Но вхождение в образ было напрасным, потому что дверь открыла женщина с круглыми глазами, скромно одетая и плоская как доска. И по тому, как по-хозяйски пригласила она пройти в дом, даже Лёня понял, что женщина эта отнюдь не новая экономка.

Женщина прошла вперед, показывая дорогу, а Лола дернула Маркиза за руку.

«Не может быть, чтобы он предпочел мне эту… эту…» — возмущенно просигнализировала Лола глазами.

«Получается, что может… Обошла она тебя на крутом повороте…» — усмехнулся Лёня также одними глазами.

И видя, что у Лолы глаза засверкали в праведном гневе, всерьез обеспокоился.

«Эй, ты не слишком сильно вошла в образ? На фига тебе этот козел? Лолка, мы сюда по делу пришли!»

Вениамин в холле смотрел телевизор и ел с большого блюда домашнее печенье, называемое фунтики, — хитро закрученные кулечки с брусничным вареньем внутри.

— Вениамин Александрович! — сказала женщина негромко. — Приехали люди смотреть дом.

Лола фыркнула тихонько: кого эта мымра хочет обмануть, называя Веника по отчеству?

Вениамин повернул голову к дверям и вскочил, опрокинув столик. Блюдо упало на пол, фунтики раскатились по всему холлу. Лёня отвернулся, едва скрыв улыбку, — уж больно смешон и несуразен был хозяин дома, весь в крошках печенья и сахарной пудре, глаза нелепо вытаращены, одно слово — Веник.

— Вы? — спросил он, уставившись на Лолу. — Как вы?!

— Ах, Вениамин… — прощебетала Лола. — Какая неожиданная встреча! Оказывается, это вы живете в этом доме. А меня папа попросил съездить и осмотреть, он как раз хотел купить что-то в этом поселке. Ну надо же, до чего тесен мир! Ну, показывайте, хотя пока я не слишком впечатлилась. Ну, если полностью все переделать…

Лола схватила Веника под руку и бодрым галопом проскакала по холлу. Как она правильно рассчитала, этот размазня понятия не имел, какова точная площадь комнат и высота потолков, где расположены кладовые и подсобные помещения, сколько в доме ванных и какое дерево пошло на панели для стен. Все пояснения давала эта самая плоская девица, тетей ее даже Лола назвать не смогла бы.

Как отметил Маркиз, объясняла она все довольно толково, и самое главное — никак не реагировала на Лолины мелкие уколы и подначки. Ни один мускул в лице не дрогнул, вот это выдержка.

Уверившись, что Лола взяла этих двоих на себя, Лёня незаметно отстал и вернулся в холл. Вот он камин, а над ним, если верить рисунку в книжке, висели четыре картины. Осталось всего две, потому что две получил в наследство душеприказчик. Так-так, вот они. На одной два человека на охоте. Один прицелился в летящих уток, другой смотрит на собаку, что несет в зубах убитую утку. Собачка симпатичная, ушастенькая. Но птичку, конечно, жалко.

Эта картина явно не та. А вот и пейзаж с радугой…

На первом плане сарай с покосившейся крышей, возле него копенка жухлой травы, а сзади сжатое поле. Да, пейзажик-то гнусноватый, все какое-то старое, серое, унылое… Откровенно говоря, если бы не радуга, широко раскинувшаяся над всем этим тусклым безобразием, то и смотреть было бы не на что.

Лёня пригляделся к картине.

— Несомненно, масло, девятнадцатый век, — сказал он солидным голосом знатока на тот случай, если глазастая сожительница Веника наблюдает за ним сверху.

Но голоса едва слышались, стало быть, Лолка увела их подальше.

Лёня аккуратно снял картину со стены. Ничего не случилось, не та вещь, чтобы ее на сигнализацию ставить. Картина как картина, рама слегка запыленная, внизу подпись художника — непонятная закорючка.

Лёня посмотрел на картину сзади. Обычный холст, ничего на нем не написано. И под рамой ничего нету…

Он еле успел повесить картину на место, отскочил в сторону и вляпался в фунтик. Варенье брызнуло во все стороны, запачкало брюки. Так его и застали вернувшиеся хозяева и Лола.

— Леонид! — холодно сказала она. — Что за вид! Приведите себя в порядок.

— Я провожу вас в ванную! — тут же отреагировала Лариса.

Пока Лёня отмывал брюки, Лола вовсю кокетничала с Веником. Он совершенно растерялся и только беспомощно оглядывался в поисках своей плоскогрудой девицы, видно, привык уже, что она ведет его по жизни твердой рукой.

Вернувшись, Лариса предложила всем кофе, и утомленный эмоциями Веник потащился за ней на кухню.

— Ну что? — шепотом спросила Лола.

— Ничего, — расстроенно ответил Маркиз, — картина как картина. Если только из рамы ее вырезать.

— Что-то не так… — пробормотала Лола, разглядывая картину.

— О чем это ты?

— Даже не знаю, но определенно что-то не так…

— Не знаю, что ты имеешь в виду, — кисло протянул Лёня. — По-моему, ты выдаешь желаемое за действительное…

Лола насупилась, изображая работу мысли, и вдруг произнесла, скосив глаза и не разжимая губ:

— Желаемое… вот в чем дело! Каждый охотник желает…

— Какой охотник? Охотники не на этой картине…

— Да при чем тут охотники! Радуга не такая!

— Как так?

— Цвета не те. Как у радуги цвета расположены? Каждый охотник желает знать, где сидит фазан, так? К, О, Ж, З, Г, С, Ф… Красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый, так? А тут…

Лёня и сам уже видел, что вместо красного идет голубой, потом желтый, потом оранжевый, после него — зеленый, а уж потом только красный.

— Слушай, в этом определенно что-то есть! Во всяком случае, именно эта картина была отмечена крестиком, и ничего, кроме этой неправильной радуги, в ней нет!

Лёня быстро сфотографировал картину на телефон, и тут Лариса вкатила сервировочный столик с кофе. Кофе был заварен отлично, и тонкие кусочки хлеба с маслом, и сыр, и домашнее печенье… Лёня уверился, что Венику подвалило счастье, которого он не заслуживал.

Напоследок Лола поувивалась еще перед Веником, но делала это без должного драйва, ей было ясно, что банкирской дочке тут ничего не обломится.

— Ну это же надо! — сказала она в машине с обидой. — На кого променял?!

— Он просто понял, что ты для него слишком шикарна, — сказал Маркиз. — Точнее, не сам понял, а эта Лариса ему внушила.

— Совет да любовь! — вздохнула Лола. — А теперь — снова в подвал!

Лёня поставил машину на знакомом месте. На улице было тихо и безлюдно.

— Какое-то у меня нехорошее предчувствие… — вполголоса проговорила Лола.

— Если мы будем прислушиваться к твоим предчувствиям, — отозвался Маркиз, — нам придется полностью отойти от дел.

— И я смогу вернуться в театр! — мечтательно вздохнула Лола.

— Ага, и забыть о дорогих тряпках, приличных ресторанах и зарубежных поездках! — напомнил ей Маркиз.

— Уж и помечтать нельзя!

— Помечтала и хватит — пора работать!

Компаньоны закрыли машину, прошли в подъезд. Уже привычным движением Лёня отогнул бумажку с печатью, открыл дверь подвала, включил налобный фонарик и пошел вниз по лестнице. Лола следовала за ним, что-то вполголоса бормоча.