Дарья Калинина - Рожки и длинные ножки

– Я тоже так думаю.

Инга схватилась за голову:

– Подумать только, ведь у нас имелся такой отличный шанс схватить его сегодня утром! Если бы мы подумали, зачем он приперся на кладбище, то…

– Да, ты права. Но Илья начал говорить про монастырь, где служит настоятелем его дядя, и я просто развесил уши…

– Что? – перебила его Инга. – Что ты говоришь? У Ильи есть дядя – настоятель монастыря?

– Да. Ты что, забыла? Он же при тебе это говорил. Брат его умершего отца, как я понял.

– И кстати, Илья сам сказал, что собирался ехать к этому своему дяде!

И взглянув друг на друга, сыщики радостно воскликнули почти хором:

– Так вот он где!

– Надо ехать туда!

– Немедленно!

Однако все получилось не так быстро, и уж, конечно, не немедленно. Чтобы узнать, в каком именно монастыре служит дядя Ильи, понадобилось почти двое суток. И лишь после этого была дана команда отправиться на задержание. Это оказалось недалеко, на Валдае. Поэтому поехали на машине, в которой сидели Дима с Залесным и их помощники. Следователи полагали, что при помощи парочки молодых и шустрых оперативников им удастся провести задержание преступника без особого шума и пыли.

– Все-таки монастырь, планировать целую боевую операцию там не будешь. Решим вопрос тихо.

Дима был настроен оптимистично. А вот Залесный предпочитал помалкивать. У него имелись знакомцы среди верующих и в церковных кругах, и он знал: эти люди частенько живут по своему собственному закону. И закон этот гласит лишь одно… Милосердие ко всякому, кто в нем нуждается. Не исключено, что дядя примет блудного племянника под свое крыло и поможет ему скрыться.

Что бы ни натворил Илья, главная книга всех христиан гласит, что прощать можно и нужно. Причем ровно столько раз, сколько раскаивается грешник. Надлежит его простить и дать еще один шанс заблудшей овце.

И если сейчас Илья упал в ножки к своему дяде, а тот счел возможным простить эту мятущуюся душу, выцарапать Илью назад будет не так-то просто. Конечно, церкви надлежит выдавать беглых преступников, но на деле это происходит не так уж часто. Люди, служащие Отцу Небесному, начинают как-то слишком уж высокомерно относиться к правосудию мирскому.

И Залесного терзали смутные сомнения насчет успеха их предприятия.

Сомнения оказались отнюдь не беспочвенными. Когда вся команда прибыла в монастырь, их сначала долго убеждали, что настоятеля тут нету, он отлучился в соседнюю область. А когда все же они чуть ли не со скандалом прорвались к покоям монастырского генерала, тот сделал удивленные глаза и развел руками:

– Не понимаю, почему братья решили, что я уехал. Я тут и готов вас принять.

– Ладно, – скрежетнул зубами Дима. – Не важно.

– Нам не столько вы нужны, сколько ваш племянник, – добавил Залесный. – Где он?

– У нас ордер на его арест.

Но настоятель и глазом не моргнул. Он даже не взглянул на бумагу, которую ему протягивали.

– Вас точно интересует мой племянник? Илья?

– Да, ваш племянник – Илья Федосеев.

– Его тут нет!

– А был?

– Не стану вам лгать…

– Божьему слуге это и не к лицу!

Настоятель – еще не старый мужчина – лишь снисходительно улыбнулся в ответ на эту реплику одного из молодых оперативников и продолжил:

– Моего племянника нету в нашем монастыре.

– Но он тут был!

– Не спорю, Илья приезжал. Но теперь уехал дальше.

– Куда дальше?

– В паломничество.

– Куда?

– По святым местам.

– Каким именно святым местам?

– Этого я не могу вам сказать.

И так как оба оперативника шагнули к нему, поспешно добавил:

– Не потому что не хочу вам открыть эту информацию, а потому, что и сам не знаю, куда направил свои стопы мой непутевый племянник. Он поедет туда, куда позовет его отягощенная грехами душа.

Но я точно знаю, что рано или поздно мой племянник получит искупление за свои грехи и останется жить в мире в одном из монастырей, которые сейчас есть во множестве по всей территории матушки России.

Дима внимательно взглянул на настоятеля.

– И вы не хотите спросить, почему мы ищем Илью?

– В этом нет нужды.

– Значит, вы все знаете?

– Да, племянник перед отъездом покаялся мне в содеянном.

– Он признался вам в убийстве своей мачехи?

– И ее, – кивнул настоятель, – и этого бедного молодого человека, который вздумал поживиться тем, что мой племянник считал своим.

– Значит, Илья убил двух человек, рассказал вам, и после этого вы его отпустили?

– И покаялся мне в этом преступлении.

– Что значит – покаялся? – возмутился один из оперативников. – Вы должны были обратиться в полицию!

– Но ведь вы и так уже здесь? Какой мне было смысл торопиться?

– Вы должны были уговорить вашего племянника сдаться нам!

– Я же вам объяснил, Илья покаялся. Он раскаивается в содеянном.

– Молодец какой! – хмыкнул все тот же оперативник. – Покаялся он! Раскаивается! А деньги, украденные у одной из жертв, тогда где? Деньги ваш раскаявшийся племянник куда дел? Вам отдал?

– Почему мне? Он отдал эти деньги для бедных и сирот. При нашем монастыре есть богадельня, в которую мы принимаем одиноких стариков, больных и инвалидов со всей округи. Если человек не может существовать самостоятельно, мы принимаем его у себя – кормим, поим, одеваем и упокаиваем, когда этому приходит время. Разумеется, достойное или, во всяком случае, разумное содержание этих людей требует денег. А теперь благодаря пожертвованию Ильи мы можем расширить наш приют, разместив рядом с ним и больницу. Очень многие наши прихожане нуждаются в медицинском обслуживании, которое они, увы, недополучают в нашей сельской местности.

В словах священника было столько убежденности в правоте своего поступка, что полицейские даже опешили. Им в лицо говорили, что похищенные деньги никто им не вернет, что они уже пущены в дело, наследникам о них можно смело забыть. И почему-то всем сыщикам казалось, что это и правильно, что так и должно быть.

А настоятель, который понял, что его действия требуют хотя бы каких-то объяснений, заговорил вновь:

– Племянник рассказал мне, как мыкался все эти дни, не зная, куда потратить украденные деньги. Он ведь хотел взять лишь то, что украла у него мачеха.

– С этой целью он и заявился к ней домой?

– Да.

– Но только сначала он ее убил!

– Это был спонтанный порыв. У Ильи при себе имелся лишь нож для фруктов, который он должен был вернуть на кухню. Он брал его, чтобы днем, когда на кухне будут готовиться блюда для банкета, почистить себе яблоки. Илья даже не успел понять, как это получилось, но Жанна была уже мертва. Он спрятал ее тело. И, зная, что до утра его никто уже не хватится, взял ключи от квартиры Жанны и, дождавшись, когда ресторан окончательно опустеет, отправился к ней домой.