Дарья Донцова - Тайная связь его величества

Максим засмеялся.

– Знаешь моего сотрудника Леню Яковлева?

Я напряг память.

– Симпатичного шатена со внешностью молодого Алена Делона? В последний раз я видел его на твоем дне рождения и удивился: ну почему парень подался в полицейские? Ему надлежало делать карьеру на экране, женщинам такой типаж очень нравится.

– Во-во, бабы от Лени тащатся, – еще больше развеселился Воронов. – Мы как раз с ним к Владимиру Семеновичу и ходили. Я с ним беседовал, а Леньку к его секретарше подослал, той лет сорок пять, кольца на пальце нет.

– Можешь не продолжать, – усмехнулся я. – Дама при взгляде на Яковлева моментально забыла не только про врачебную тайну, но и вообще про все на свете.

– Точно, – подхватил друг-следователь. – Пока я общался с Гитановым, Леонид хорошенько расспросил тетушку. А та, как оказалось, информирована лучше некуда. Выяснилось, что ее мать в свое время была помощницей профессора, а когда состарилась, устроила дочь на свое место. Понимаешь, какой Клондайк раскопал Яковлев? В общем, дамочка услужливо скопировала историю болезни Игоря и отдала ее нашему мачо.

– Да уж, – вздохнул я, – не зря говорят: хочешь, чтобы начальник решил твою проблему, подкатись к его секретарше.

– Именно так, – согласился Макс. – Кстати, Владимир Семенович со мной откровенничать не стал, сухо заявил: «Уважаемый, если у вас неполадки со здоровьем, то, обратившись к доктору, вы надеетесь, что тот не станет о них болтать. Никаких сведений об Игоре Гусеве сообщить не могу. Даже если принесете приказ от прокурора, я не нарушу молчания. У меня свои принципы, я от них никогда не отступаю. Прощайте». Я потопал в ближайшее кафе пить чай, а Леня остался амурничать, в результате мы знаем гору интересного. К Гитанову Стефания Теодоровна впервые обратилась, когда директор школы сказал, что ее сына надо перевести в коррекционное заведение.

– Постой, ты же сказал, что Игорь Гусев прекрасно учился, – удивился я. – Почему его хотели определить к детям, отстающим в развитии?

– Проблем со знаниями у первоклассника не было, – подтвердил друг, – а вот с общением просто беда. В результате мать забрала шестилетку из первого класса, решив, что сын еще слишком мал. Но все же сообразила: поведение у Гарика странное, а потому обратилась к педиатру. И тот, недолго думая, вынес вердикт: «Мальчик аутист, это не лечится». Вот тогда Стефания Теодоровна побежала к Гитанову. Владимир Семенович успокоил ее, объяснил, что с ребенком надо терпеливо заниматься, и он в конце концов научится правильно себя вести в обществе. Год мальчик посещал специальный детсад, потом вновь отправился в первый класс, а через три месяца опять очутился под крылом у Гитанова.

– Владимир Семенович не смог ему помочь? Но сейчас Игорь не производит впечатления «человека дождя» [8], – снова прервал я Воронова. – Ювелир весьма приветливо разговаривал со мной и в первую встречу, и в тот день, когда я пришел на вечеринку, радушно всех угощал вином, бутербродами.

– Педагоги не жаловались на поведение ученика, – продолжал Макс. – Гусев не нарушал дисциплину, выходил к доске отвечать, прекрасно выполнял задания. Учительница поняла: мальчику нечего делать в первом классе, его надо переводить сразу в третий, а то и в четвертый. Единственным минусом Игоря была отстраненность от коллектива – он ни с кем не играл на перемене, не ел в столовой. В остальном претензий не было: аккуратен, вежлив, чистоплотен, в тетрадях и дневнике полный порядок, сменная обувь на ногах, не кричит, не хулиганит. Идеальный мальчик. И вот этот ребенок-конфетка чуть не убил пятиклассника Андрея Бовина.

– Да ты что? – не смог сдержать я изумленного восклицания. Но тут же пообещал более не вмешиваться в рассказ и слушать молча.

…Во время большой перемены дети уходили обедать, а Игорь всегда оставался в классе. Стефания Теодоровна попросила училку не настаивать на походе сына в буфет, предоставила справку от врача, где указывалось, что у Игоря гастрит, он нуждается в лечебном питании. Когда класс убегал в столовую, Гарик открывал коробку с бутербродами и занимался своими поделками. Он приносил в школу кое-какие детали для своих дворцов, красил их, шлифовал наждачкой. В тот злополучный день мальчик, как обычно, вытащил из коробки шкурку и начал обрабатывать деревяшку. Вдруг в класс вошел Андрей Бовин, который был дежурным членом санитарной школьной дружины. Парень налетел на Игоря, велел тому идти в столовку, а Гусев, по обыкновению, ничего не ответил. Бовин разозлился, заорал: «Наш класс сегодня за чистоту в школе отвечает. На переменах надо проветривать помещение. Вали отсюда!» Но Гарик продолжал молча орудовать куском наждачной бумаги, чем окончательно взбесил пятиклассника. Тот распахнул окно, подскочил к Гусеву и столкнул мальчика со стула. Игорек упал, деревянная деталь, которую он держал в руках, сломалась. Андрей приготовился услышать обиженный рев малыша, но события стали разворачиваться неожиданным образом.

Гарик медленно встал, схватил Бовина и… вышвырнул того в окно. Комната располагалась на четвертом этаже, от смерти Андрея спасло чудо – пятиклассник зацепился пиджаком за железный крюк, один из тех, на которые ставят ящик с цветами, и повис, вопя во всю глотку. К счастью, по коридору в тот момент шел учитель физкультуры. Он вбежал в класс, втащил рыдающего от ужаса мальчишку внутрь и только тогда увидел лежащего у парты без чувств Игоря. Когда Бовин, который имел в школе славу забияки и зачинщика драк, рассказал детали происшествия, ему никто не поверил.

– Андрей соврет – недорого возьмет, – злился директор. – Гусев ему едва до пояса достает, и он тихий, спокойный мальчик, никогда первым рта не раскроет. Бовин провокатор – подожжет костер, а сам в сторону. Думаю, он начал драку у открытого окна, а Игорек его случайно толкнул. Надо хорошенько Гусева расспросить.

Но Игоря в бессознательном состоянии увезли в больницу. А когда он очнулся, Стефания никому из учителей поговорить с ним не разрешила.

Андрей же упорно твердил:

– Он меня схватил, поднял и вышвырнул на улицу. Я жутко испугался – у Гусева глаза не моргали, и он молчал, ни слова не сказал.

Происшествие замяли, в милицию обращаться не стали. Игорь после выхода из клиники в класс не вернулся, его перевели на домашнее обучение, и тогда в жизни мальчика вновь появился Гитанов. В истории болезни Гарика стали заполняться новые страницы, изучив которые Макс понял: Владимир Семенович не сомневался в правдивости слов Андрея Бовина. Поняв, что деталь для дворца сломана, Игорек испытал мощный стресс, выброс адреналина вызвал у мальчика припадок ярости и необычайный прилив сил. Профессору стало ясно, что ребенок не аутист, а страдает редким душевным заболеванием. Для детей с этим недугом характерна неконтактность с окружающим миром и очень высокая умственная активность. Если правильно заниматься с таким малышом, он хорошо социализируется, создает семью, успешно работает. К сожалению, таким ребятам часто ставят диагноз «аутизм» и разводят руками, не все врачи способны правильно разобраться в проблеме. Но Владимир Семенович, специалист экстра-класса, верно оценил состояние Игоря и отметил в его истории болезни: у отца мальчика есть внук Ростислав, ребенок старше Гарика, не отличается умом и сообразительностью, не испытывает трудностей в общении со сверстниками, однако не умеет управлять собственной яростью, похоже, в семье Гусевых существует некий генетический сбой, у Ростислава, возможно, есть пока не проявившееся психическое заболевание, за ним необходимо присматривать.