Валентина Андреева - Зигзаг неудачи

Несколько ошеломленный Лешик с вещами встретил нас у резных металлических ворот дома номер один по единственной улице с одноименным названием – Виноградная. Мы тоже были ошеломлены, ибо «домик у моря» оказался настоящим замком с башенками, высокими арочными окнами и парадным подъездом, увитым виноградником. Только замок был миниатюрным. Он располагался в глубине участка, отгороженного от дороги каменным забором, который украшала металлическая решетка с орнаментом из затейливого переплетения роз. Широкий подъезд был выложен камнем.

– Ну да, – отметил это обстоятельство сын, – асфальт на такой жаре расплавится.

– Все уверены, что нам сюда? Какие-то королевские хоромы…

На зеленом ухоженном газоне росли одиночные кусты парковых роз. У входа красовались два больших вазона с цветами.

– А чей там чемодан у входной двери? Неужели сам пришел и маханул через забор? Калитка-то закрыта на замок, – спросила Аленка. – Хотите, я угадаю с первой попытки чей он?

– Да тут и угадывать нечего, – медленно проговорила Наталья. – Этот чемодан мне еще в Туапсе опротивел. Надо срочно выяснить, почему он тут околачивается.

– Кто? Чемодан? – глупо улыбнулась я, начиная соображать, что не все ладно в нашем королевстве.

Наталья решительно толкнула калитку. Та дрогнула, но не открылась. «Интересно», – сказала сама себе подруга и принялась рыться в сумке в поисках ключей, отобранных у меня еще на вокзале в Туапсе.

– Ир, приготовь на всякий случай бумагу о наследстве. Сейчас самозванец объявится, а мы ему этой бумагой – в лоб!

Я бросила на землю Славкину сумку, которую в смятении чувств продолжала держать в руках, в то время как все остальные, умные, поставили вещи на придорожную траву. Достав копию завещания, подумала, что на лбу Яша завещание не прочитает, лучше дать ему эту бумагу в руки, и убрала ее назад.

Тем временем Наташка открыла калитку и по-хозяйски велела ребятам заносить вещи.

– Ир, а мы с тобой пойдем искать Яшу. Надеюсь, у этого дворца нет подземного хода…

– Тут только полуподземный гараж, – буркнул Лешик. – И он, по всей видимости, закрыт. Три минуты вас не устроят. На поиски Яши пойдем вместе. Неизвестно, как он среагирует. И так порядком надоели ему за дорогу.

– Не исключено, что кот, его ободравший, был бешеным, – заметил Славка.

– С чего ты взял?

– А ты бы не взбесился после такой операции?

Все уставились на мою оцарапанную руку, а потом на меня. Я успокоила их мгновенно:

– Кусаться и царапаться потребности не ощущаю. Мне даже не хочется бить питекантропа завещанием по лбу. И нет водобоязни. Наоборот, очень пить хочется.

Яшу мы обнаружили в садовой беседке. Вытянувшись в струнку, он мирно храпел на матрасе от садового «балансе», брошенном прямо на пол. Ободранные котом брюки и синяя футболка валялись рядом. Своим видом он уже не напоминал даже питекантропа. Скорее человекообразную обезьяну в плавках и ботинках с носками.

– Готовился, в случае чего, отступать! – шепнула Наташка. – Не хотел сверкать пятками. Наверное, носки у него драные… А в дом-то не зашел!

– У него нет ключей, – шепнула я. – Махнул через забор и обломался! Может, он не знал, что Серафима Игнатьевна умерла?

– А если знал? Лежит тут, сил набирается, чтобы взять наш замок приступом…

Мы жестом велели ребятам отходить и направились следом.

Участок представлял собой сказочное зрелище: персиковые и абрикосовые деревья, черешни, груши и яблони были посажены в живописном, радующем глаз беспорядке. Обилие цветов рождало мысли о райском уголке. Бассейн с голубоватой от плитки водой с одной стороны заканчивался искусственным водопадом, правда, не работающим. Невысокий склон пологой горки тоже был засажен цветами. Рядом с бассейном стоял металлический остов «балансе».

Участок по всему периметру был огорожен таким же забором, как и с фасада, в дальнем конце имелась металлическая калитка, также закрытая на замок. А внизу плескалось море, переливаясь на солнце серебряными блестками. К нему вели каменные ступеньки.

– Здесь, наверное, нет гречневой крупы, – неожиданно брякнул сын, на него зашикали. Уж очень завораживающим был окружающий нас пейзаж.

Не вовремя помянутая гречневая крупа сделала свое черное дело – все вспомнили о завтраке.

Внутренние покои замка встретили нас духотой закрытого помещения. В воздухе витал еле заметный аромат роз – очевидно любимых цветов хозяйки. Дом по-прежнему хранил ей верность. Из коридора, где мы дружно столпились, широкая лестница вела наверх. Она делила коридор второго этажа на две части.

– Места будем занимать после окончательного осмотра. Мне бывшая комната Серафимы Игнатьевны не нужна, – заявила Наталья.

– Согласна, – кивнула я. – Беру комнату, дверь которой выходит на лестничную площадку второго этажа! Беру не глядя!

Я умолчала о том, что именно этой комнате должен был принадлежать широкий открытый балкон, увитый зеленью и заставленный горшками с цветами.

– Я с тобой! – тут же сказала дочь. – Если там нет второй кровати, отниму у Яши матрасик.

– Тогда я занимаю комнату слева, – проворчала Наташка. – Или… справа. Сразу предупреждаю, что вниз не пойду. Да оставьте вы двери открытыми, сейчас еще окна откроем – пусть все выветривается…

Я неожиданно занервничала и вернула закрываемую сыном дверь в гостеприимное положение.

– Хочу напомнить, что мы попали в этот дом по чистой случайности. Ни одна вещь в нем нам не принадлежит.

– Дом-музей, – подсказала Алена. – А Яша будет в нем сторожем. Кажется, отличительной чертой всех сторожей является способность к беспробудному пьянству. Будем считать, что тестирование он прошел.

Беглая ревизия дома показала: мы будем вынуждены охранять много квадратных метров.

Все помещения оказались радостными и светлыми, насквозь пропитанными солнцем и морем. Огромный холл смотрел на окружающий мир большими арочными окнами, правда, этот мир ограничивался только дорогой и участком. Увидев фортепьяно, мы с Натальей растерянно переглянулись. Остальное пространство занимали два угловых дивана и два кресла, лестницу украшали резные перила. Направо от входа располагались подсобные помещения. В одном из них, игравшем роль кладовой, имелась дверь в гараж, где стояла простая русская «десятка». В просторной столовой были такие же, как и в холле, арочные окна, и дверь, ведущая на открытую веранду. В самом торце пристроилась кухня. Метров пятнадцать, а то и больше. Основную часть дня она удачно находилась в тени. В большие окна заглядывали ветки сирени и жасмина. Меня откровенно удивило обилие современной бытовой техники. Если Серафима Игнатьевна жила здесь одна, зачем все это? Впрочем, я судила по себе. Если мне выпадало остаться дома одной, я вообще не подходила к кухонной плите, давая и себе, и ей время расслабиться и отдохнуть. В голову бы не пришло что-то взбивать, жарить, парить, варить… Впрочем, каждый любит себя по-своему.