Валентина Андреева - Зигзаг неудачи

– Нормально! – развеселился Славка. – Железная логика!

– Обыкновенная, – пожала я плечами. – Думаю, что кто-то из местных жителей служил у Серафимы на посылках. И до сих пор подстригает траву. Скорее всего, перед выпиской из больницы…

– В крематорий, – уточнил Лешик.

– Нет. Она собиралась возвращаться домой. И попросила пополнить запас продовольствия. Возможно, планировала отметить какую-нибудь торжественную дату.

– Поминки, – услужливо подсказал Лешик и получил от матери легкий подзатыльник вместе с последним предупреждением о прекращении мрачных шуток.

– Встанешь с утра пораньше и шути, сколько влезет! Только другим не мешай… Кстати, завтра надо наведаться на местный рынок и купить фруктов. Здесь есть рынок?

– Знаете, давайте-ка вернемся домой, – предложила Аленка. – Наговорили тут… Может, от дома уже ничего не осталось, кроме рояля.

– Вот рояль-то как раз Яша и спер, – возразил Лешик.

– Зачем ему рояль?

– А зачем ему скрипка? Личности творчески одаренные живут в мире со своими собственными ценностями.

– А-а-а! – догадался Славка. – Если брать в расчет Яшу, то на завтрак и обед у него музыка. Для души. Другие ее не слышат. Для тела – вино. А рояль – на ужин. Он его съест по кусочкам, напевая рожденные в душе мелодии. Лешка, смотри, какая красна девица пошла!

Девица с великолепной фигурой, услышав комплимент, оглянулась мимоходом, явив нашему взору личико лет семидесяти. У Славки из рук выпала маска для подводного плавания.

– Извините, – буркнул он.

– Не за что, молодой человек, – улыбнулась во всю вставную челюсть чаровница и подмигнула ему правым глазом. Он плюхнулся на песок, следом за маской.

– Красота – убойная сила! – тихонько проронила Аленка. – Так и валит с ног. И, судя по всему, время над ней не властно.

– Ну вы идете? – нетерпеливо окликнула нас Наташка, переминавшаяся с ноги на ногу у лестницы. Не решалась в одиночестве совершать восхождение к калитке. И не замечала, что сверху с королевской осанкой и полотенцем через плечо спускается Яша.

– Пока будете таращиться на горы, музыкант слопает все помидоры с огурцами. В качестве гарнира к роялю. Вся эта красота… – Наташка попыталась широким жестом правой руки – в левой были шлепанцы – конкретизировать, что лично она имела в виду под этим словом. Попытка не совсем удалась – споткнулась на середине намеченного к показу пространства.

Получив неожиданный и довольно приличный удар в бок, Яша, намеревавшийся шагнуть на последнюю ступеньку, хрюкнул и в миг потерял осанку короля. Согнувшись и слишком поздно подставив локоть для защиты от удара, он не смог удержать равновесия. Этому способствовала и его собственная правая нога, собиравшаяся найти очередную точку опоры и не подозревавшая о коварстве Натальи. Яков Лександрыч, поколебавшись на весу пару секунд, кувыркнулся в песок с грацией мешка с картошкой.

– Ленусик, ты права, – проорала Наташка. – Красота и вправду убойная сила! И на нее не стоит показывать пальцами. «Кто там шагает правой?!» – процитировала она Маяковского исключительно для Яши. – Ну что, вставать будем или от песка отплевываться?

Песок помешал вскочившему Яше внятно выражаться. Кое-что мы, конечно, поняли из перечня, объединенного заглавием «Была б моя воля…». Ну да чего не скажешь с расстройства! Не помнящая зла Наташка сунула ему в руки слетевшее полотенце и посоветовала не отряхиваться, а внести свой скромный вклад в улучшение структуры морского дна. Дико повращав глазами, что должно было означать предел его терпения, Яша топнул ногой и, набычившись, пошагал к воде. Мы невольно расступились и проводили его глазами, заодно удивившись, что полоса прилива уже почти касается наших ног. Музыкант, отбросив на ходу тапки, полез в воду вместе с полотенцем. И долго не мог понять, зачем Славка, решивший заодно ополоснуть от песка маску, его отнимает. Бил себя в грудь и невнятно мычал: «Это мое-е-е!!!» – А когда понял, долго жал сыну руку, не обращая внимания на то, что полотенце нежится в полосе прибоя.

Ужинали мы в беседке. В доме показалось слишком душно. Все еще обиженный Яша, несмотря на три особых приглашения, упорно нарезал круги по участку, как бы не замечая нашего присутствия. Причем каждый раз все больше и больше приближаясь к беседке. На очередном круге не выдержал. Очевидно, его смутило отсутствие четвертого приглашения, из чего он сделал свой собственный правильный вывод: приглашать уже почти не на что… Ошибался! Тарелка с остывшим фирменным омлетом, накрытая салфеткой, терпеливо ждала его появления. Как и выделенная доля салатов и бутербродов.

– Может быть, вина? – светским тоном поинтересовалась Наташка.

– Может быть, не надо? – просительно произнес он, но тут же встряхнулся и вежливо добавил: – Благодарю вас. Я на ночь не пью.

– Боитесь описаться?

Светский лоск подруги вполне мог соперничать с лунным светом. Не переставая жевать, Яша задумчиво наклонил голову на бок и, проглотив очередную порцию омлета, ответил:

– Нет. Просто плохо сплю. Бессонница. Если не возражаете, я доем этот салат…

– Не возражаем. Возьми ложку и наворачивай прямо из салатницы. А если в силах, съешь еще парочку бутербродов. Чаю налить?

Наташка суетилась за столом, Яша находился во власти инстинкта насыщения – даже нос и уши покраснели от удовольствия. Аленка любовалась стадией единства противоположностей. Я взглянула на Славку, заранее предвидя ухмылку на его физиономии, и собственная улыбка застыла на моих губах. Сын с приоткрытым ртом и вытаращенными глазами уставился на дом. Рядом с таким же лицом сидел Лешик. Прямо братья по разуму, которого в данный момент оба лишились. Следовало заставить себя повернуться… Причем сделать это непринужденно и как можно незаметнее. Но я боялась увидеть на открытом балконе покойницу в белых одеждах. Не была готова к встрече с ней после ее кремации. Между тем маски балбесов ребята сменили на выражения лиц воинов, осуществляющих неусыпную охрану вверенного объекта. Глаза обоих сузились, брови грозно нахмурились, губы сжались в узкие полоски. Я решила, что призрачное видение покойной не может вызвать такую реакцию, а значит, окончательно пришло время повернуться. Как и планировалось – непринужденно и незаметно. И… грохнулась со стула. Стул остался в беседке, а я выпала наружу, поздно спохватившись, что слишком долго на нем ерзала, намереваясь совершить поворот. Можно было просто оглянуться. Падая, я успела заметить блуждающий огонек на втором этаже в районе закрытых комнат правого крыла дома и ужас на лицах Наташки и Аленки.

– Мамуль! Ты что? – закричала дочь, пытаясь прорваться ко мне из-за бетонной стены, именуемой Наташкой, от страха и удивления застывшей с тарелками в руках.