Дарья Калинина - Рандеву с водяным

И в тот день, когда произошла автодорожная авария, которая полностью перевернула жизнь Семена, Елизавета Михайловна ничуть не удивилась. А только внутренне похолодела. Она ждала беды с того момента, когда Семен пошел работать водителем автобуса. И вот дождалась.

— Семен умудрился не заметить красный свет и проехать перекресток не в свою очередь. Но если бы за рулем был обычный человек, то, скорей всего, ничего бы особо ужасного не случилось. Ну, столкнулись бы несколько машин, побились бы слегка. Но городок у нас тихий, а в те годы машин на улицах и вовсе было мало.

Но так как за рулем был именно Семен, то судьба подложила ему подлянку в виде лужи какой-то маслянистой жидкости, взявшейся неизвестно откуда, на которой колеса автобуса Семена поскользнулись, и он не сумел вовремя затормозить и увернуться от едущего на него «КамАЗа». Тяжелая машина врезалась в бок автобуса и смяла его вместе с находящимися в той части пассажирами. Пострадавших с переломами рук, ног и сотрясением мозга было много, но смертельный исход всего один. Уже в больнице от полученных травм умер мальчик пяти лет, который ехал в автобусе вместе со своим отцом.

Сам Семен в той аварии не получил ни царапины. Разумеется, с работы его уволили. И даже был суд. Но Семен отделался условным сроком, потому что судьи решили, что он не мог знать про скользкий участок дороги, поджидавший его впереди. К тому же они учли героическое прошлое Семена, его молодость и полное признание своей вины. В общем, можно было считать, что Семен понес заслуженную кару, осознал свою вину, исправился, и говорить тут больше не о чем.

— Но был один человек, который так не считал, — немного помолчав, сказала Елизавета Михайловна. — Отец того мальчика, который погиб в результате аварии. Тот человек прямо помешался от горя. И упрямо считал, что кровь его ребенка целиком на совести Семена. И он буквально начал преследовать Семена своими угрозами. Он звонил им по телефону и кричал, что не простит Семену смерти своего сына. И что обязательно отомстит. Людмила попыталась обратиться за помощью в милицию, но в этот же день на Семена было совершено покушение. Прохожему, который шел следом за Семеном, на голову упал бетонный блок и раздавил беднягу насмерть. Семен отделался испугом и ушибленным плечом, потому что за секунду до этого провалился в открытый канализационный люк. Таким образом его природная неуклюжесть и падение в люк спасло его от верной смерти. Потому что погибший прохожий обогнал Семена и угодил в заготовленную Семену ловушку.

— Но почему вы уверены, что это была ловушка? — спросила я.

— Я ничего не придумала! — обиделась Елизавета Михайловна. — Это в милиции сказали, что кто-то затащил кусок бетонного блока на крышу дома и сбросил вниз специально. Они даже нашли следы обуви на крыше, по которым было видно, что этот человек суетился вокруг куска бетона, потом тащил к краю крыши. И что этот человек провел на крыше довольно много времени, прежде чем сбросить блок вниз.

— Это могла быть простая случайность, — возразила Мариша.

— Да? — возмутилась Елизавета Михайловна. — Простая случайность? А как быть еще с двумя случайностями, когда пострадали опять же невинные люди? Тоже мне скажете, простая случайность! Нет, не случайность. И вот после того, как погиб друг Семена, которому тот одолжил свой мопед, который взорвался, мы и поняли, что Семену нужно уехать из города. Хотя бы на время.

— И куда он уехал?

— Сначала он перебрался в Новгород, — сказала Елизавета Михайловна. — Там у меня жила сестра. Ее я и попросила приютить Семена.

— И что случилось? — спросила я, видя, что лицо старушки помрачнело.

— Никогда не прощу себе, что послала Семена именно к ней.

— А в чем дело? — удивилась я.

— Когда Семен жил у моей сестры, к ним в дом ночью забрался какой-то человек, — ответила Елизавета Михайловна, видно, что слова даются ей с трудом, — сестру утром нашли мертвой в своей постели. Похоже, она пыталась поднять тревогу, и грабитель ударил ее ножом. Но странное дело, ничего из вещей сестры не пропало. А у нее были дорогие ювелирные украшения, которые лежали тут же, в спальне. Были кое-какие деньги и облигации. Но ничего это убийца не тронул.

— А что же Семен?

— Как ближайшая родственница, я ездила к сестре после ее смерти. И милиция допрашивала меня о Семене. Ведь до смерти сестры он жил у нее. Вот в милиции и хотели знать, где он? Кто он? Не мог ли он убить мою сестру, а потом взять и удрать?

— Ну и?..

— Отпечатки мужской обуви в спальне моей сестры оказались теми же самыми, которые нашлись на крыше дома, откуда столкнули вниз бетонную плиту, — сказала Елизавета Михайловна. — После этого милиция отстала от Семена и занялась розысками того человека, чей сын погиб в автокатастрофе. Менты согласились, что, скорей всего, это он проник в квартиру моей сестры, чтобы свести счеты с Семеном. А моя сестра пострадала случайно.

— И менты нашли того человека?

— Насколько мне известно, нет, — вздохнула Елизавета Михайловна. — Точно не нашли. Я бы узнала.

— А Семен? Куда делся он?

— А Семен после той ночи, когда убили мою сестру, словно в воду канул, — грустно ответила Елизавета Михайловна. — И даже на похороны матери семь лет назад не приехал. Думаю, что он и в самом деле мог утопиться от такой постоянной невезучести.

— А вы не пытались его разыскивать? — спросила я.

— Нет, — покачала головой Елизавета Михайловна. — Ведь Людмила была против. Она боялась, что если мы найдем Семена, то тот человек, который мстил ему за гибель своего сына, тоже пронюхает об этом. И Семену снова будет грозить беда. Она считала, что пусть лучше Семен живет вдали от нее и родных, лишь бы остался жив.

— А тот человек, который преследовал Семена, как его звали? — спросила Мариша.

— Не помню, — покачала головой Елизавета Михайловна. — В милиции должны знать. А я не спрашивала. Для меня и родственников Семена он так и остался просто отцом погибшего мальчика.

— Может быть, Татьяна знает, как звали этого человека? — спросила я.

— Поймите, для нас эта история была очень тяжелой. Как ни крути, а именно по вине Семена погиб этот мальчик. И хотя мы все старательно делали вид, что Семен не виноват, но в глубине души понимали, что вина его все-таки есть. Да и он сам понимал это. Так что где-то я могу понять того человека, который обезумел от горя после смерти сына. И мы старались даже не упоминать об этом человеке вслух. Нет, не думаю, чтобы Татьяна знала его имя. Вам лучше пойти в наше отделение милиции. И спросить у них.

Так как в любом случае Татьяна сейчас была для нас недоступна — она работала участковым врачом и сейчас находилась на вызовах, — мы отправились в милицию. Встретили нас там неласково. Впрочем, я вообще не могу припомнить случая, чтобы в милиции кого-то приветливо встречали. Молоденький лейтенант, узнав, по какому вопросу мы явились, ядовито ухмыльнулся и велел нам убираться прочь.