Татьяна Луганцева - Бизнес-ланч для Серого Волка

– А как же ваши сто тысяч? Нет уж! Будем встречаться! Называйте время и место! – Она была настроена очень решительно.

– Тут неподалеку есть кладбище... – начал психиатр.

– О нет! Только не это! – испуганно воскликнула Аксинья.

– Не волнуйтесь. Это тихое и спокойное место. Кладбище уже не действующее, то есть не расширяющееся. Там и встретимся. Скажем, часов в десять вечера.

– Почему не раньше? Сейчас рано темнеет.

– Пусть точно никого не будет на улице. Приходите одна, иначе я не появлюсь.

– А где вы будете прятаться? За могилами?

– Это не важно. Пройдете через центральный вход во вторую аллею, потом направо до такой видной могилы с большим белым крестом из мрамора. Сразу ее увидите, мимо нее не пройти.

– Хорошо, Адам Львович. Вы уж тоже приходите один и присмотрите за своей пациенткой Юленькой, а то она в прошлый раз была занята разрытием могилы своей сестры.

– А у меня к вам тоже будет одна просьба: не говорите ничего Анатолию Алексеевичу.

– Ему неинтересно знать, с чем лежит его дочь? – удивилась Ася. Но под строгим взглядом Адама Львовича осеклась. – Я – могила! Ой, не очень удачное сравнение! Извините... – Она вышла из больницы и уселась в машину к Геннадию. – Гони в бани!

– Сначала в торговый центр, потом в психушку, теперь в бани...

– У меня разнообразная программа.

– А закончится все кладбищем? – весело спросил Гена.

– А ты откуда знаешь? – удивилась Ася.

Машина после старта несколько вильнула в сторону, но быстро выровняла ход.

Вечером повалил белый пушистый снег. Было темно, а для Аси, как всегда, еще и прохладно. Она шла в своем новом пуховике в сопровождении Наума Тихоновича, выглядевшего как после боя. Такой избитый богатырь с помятым лицом, и потерянным мечом.

– Асечка, ну куда мы тащился в такое время? – ныл он, словно капризный ребенок.

– На кладбище, – ответила она, и Наум Тихонович скорчил недовольную гримасу.

– Деточка, я, конечно, плохо себя чувствую, но не настолько же.

– Хватит канючить и прикидываться! Ты нужен мне как охранник. Я встречусь с одним человеком, узнаю у него кое-что, и ты вернешься к своему застолью.

– Вот вернуться хотелось бы побыстрее! Дорогуша моя, что ты собралась... Вернее, с кем можно встречаться на кладбище? Какой нормальный человек может назначить там свидание? Не иначе – псих!

– Нет. Тот, кто лечит их, психов. Психиатр местной больницы, – улыбнулась Аксинья.

– Вот! Видишь, детка, как я прав! Он сам лечиллечил таких людей и заразился. Свиданьице... – кряхтел Наум Тихонович, едва поспевая за длинными ногами Аси.

– А ты-то зачем сюда прилетел? – покосилась на него Аксинья.

– Я-то? Помочь тебе...

– Да уж, помог! – вырвалось у нее.

– Нет, ну кто же знал, что здесь такие душевные ребята и ресторанчик прямо на месте. А ты заметила, насколько все дешевле, чем в Москве?

– Что ты имеешь в виду?

– Водку, коньяк...

– А, понятно! Нет, я не занималась сравнениями такого рода.

– Ой, вот только не надо! Прямо, как моя жена! Здесь курортный город, и я отдыхаю.

– Ты только что сказал, что приехал мне помогать, значит, работать, а не отдыхать.

– Ты еще учить меня будешь! Это я тебя сюда послал работать. А ты чем занялась? Вот уж не по кладбищам ходить я тебя сюда направил. А вот этот твой поступок? Упала, голову пробила, в психушку попала! Ужас! Сбежала оттуда с помощью Никиты, тоже у него ума много! Авантюристы вы! Кстати, почему ты тащишь сюда именно меня, а не его? Этот красавчик не отказал бы девушке.

– Он, наверное, вообще никому отказать не может! – фыркнула Ася. – Однако Никита не поддержал меня в моем начинании.

– И правильно сделал! Все-таки есть, видимо, ум-то, зря я про него плохо подумал, – кряхтел Наум. – Вот – гляди! Поблескивают уже памятнички! Кладбище твое! А если честно, то я, правда, поехал тебе помогать, хоть ты и не веришь. Подумал, куда я девчонку одну послал в глушь, да на такое объемище работ. Ну а, кроме того, заказчик – мой друг большой и, что немаловажно, очень сильно платежеспособный, – подмигнул ей Наум.

– Ладно...

– Сегодня, кстати, Никита весь день занимался разгоном «Трех пескарей».

– В смысле? – испугалась Ася.

– Да не о том ты подумала. Он предложил такие деньги за переезд их кафе в другое место, что надо быть идиотами, чтобы не воспользоваться этим предложением.

Аксинья притормозила:

– Останься здесь. Дальше я сама.

– Через сколько минут, если тебя не будет, мне идти на выручку?

– Минут через пятнадцать, – не очень уверенно ответила Аксинья.

– Думаешь, за это время успеешь добыть информацию? – уточнил Наум.

– Он так боялся, назначил место такое безлюдное. Думаю, что долго со мной разговаривать не будет, – пояснила Ася и вступила на припорошенную снегом кладбищенскую землю.

Идти было странновато, словно вступаешь в царство мертвых, где тебе уже ничего не принадлежит, ничего неведомо и ничего от тебя не зависит. Энергию Аксинье придавал безумный интерес – за такие-то деньги она должна узнать что-то очень важное. И эта информация поможет Юленьке и от чего-то ее спасет.

Ася шла по центральной аллее, невольно всматриваясь в мертвые лица на фотографиях. А от мысли, что «все мы там будем», ее слегка поколачивала нервная дрожь. Ей совсем не хотелось отождествлять себя с каким-то могильным памятником.

«Первый поворот... Второй поворот. Красивые тут могли бы быть адреса – Могильная улица, Трупный переулок, Мертвецкий тупик. Ужас!»

Аксинья свернула во второй поворот направо и еще издалека заметила большой белый крест. Нервная дрожь усилилась еще больше. Стало казаться, что Наума Тихоновича она оставила слишком далеко.

Вокруг никого не наблюдалось, что в данной ситуации было даже хорошо. Но не хотелось долго стоять с такими большими деньгами в таком глухом месте. Аксинья стала прогуливаться туда-сюда в ожидании Адама Львовича, терпение ее подходило к концу.

«Может, назначив встречу, он от меня просто решил отвязаться? Или испугался? Хорошо, хоть не напал на меня никто. И на этом спасибо».

Через некоторое время Ася услышала хруст снега под чьей-то тяжелой поступью. Она испуганно оглянулась и увидела своего спутника-защитника. Шел он что-то совсем нетвердо, складывалось впечатление, что уже накатил бутылочку-другую.

– Привет! – закричал он. – Кто тут обижает мою девочку?!

– Никто не обижает, этот псих не пришел, – отозвалась Аксинья и помрачнела. – А что это ты в таком состоянии? Выпил, что ли?

– Для согрева, совсем чуть-чуть, – икнул Наум Тихонович.

Аксинья хотела уже его отчитать, как он внезапно побледнел и начал оседать на землю, крестясь и чертыхаясь одновременно:

– Матерь божья! Мать твою! Вот черт! Спаси, господи!