Ирина Сотникова - Приглашение на бизнес-ланч

Жаркое лето. Полдень душный, давящий. Ни ветерка, ни облачка. Ева – невысокая женщина среднего возраста с бледным узким лицом и короткой, почти мужской стрижкой прячется от жары в летней беседке. Сгорбившись в старом плетеном кресле, она курит сигарету за сигаретой, угрюмо смотрит вдаль. Весь ее вид выражает полную обреченность.

Брошенный рядом с пепельницей телефон молчит¸ и это молчание кажется ей невыносимо тягостным. Еще вчера Ева была в своей последней командировке, встречалась с заказчиками. Еще вчера она прощалась со своими клиентами, предупреждала о том, что уходит из бизнеса, просила звонить Веронике. Еще вчера… И вот наступило сегодня. О ней, Еве, забыли всего за одну ночь. Так бывает? Наверное, да. Клиентам не нужны ее проблемы, им нужен товар – качественный, доставленный вовремя. Чтобы не останавливался процесс. Ева выпала из этого процесса по собственной воле – не выдержала противостояния с Вероникой. Сдалась. Телефон замолчал, жизнь остановилась, тишина стала невыносимой.

Женщина с ненавистью смотрит на тонкую телефонную трубку: «Неужели так будет всегда?» И сама себе мысленно отвечает: «Да. Надо привыкать. Остановка в бизнесе равносильна смерти. Никто не будет тебя даже вспоминать, особенно клиенты. У них своих проблем хватает. Жестко? Да, жестко. Но это закон».

За кирпичной кладкой невысокого парапета беседки хорошо просматривается дачная усадьба с плодовыми деревьями, цветочными клумбами, декоративными нагромождениями песчаника. В глубине возвышается белый двухэтажный дом, рядом с ним – крытый жестью колодец, в котором уже несколько лет нет воды. Засуха. Напротив, через балку, высится гребень выжженной августовским солнцем горы, наполовину закрывшей горизонт. По склону горы медленно бредут овцы, доносится их тонкое блеяние. Совсем далеко, внизу, видны деревенские сады и голубая гладь озера. Ева медленно переводит взгляд с редких кустиков на лысой горе на пышную зелень деревенских садов, потом начинает бессмысленно созерцать жестяную крышу колодца.

Кругом пусто и тихо – ни звука человеческого присутствия. Даже собаки, забившись в тень, молчат, им не до брехни. Птиц тоже не слышно. Только овцы вдали тоскливо блеют, словно зовут куда-то. Время остановилось…

У входа в беседку, раскинув лапы, лежит крупная овчарка и часто дышит. Ее осоловевшие от жары глаза преданно смотрят на хозяйку, кончик хвоста то и дело постукивает по бетонной дорожке. Даже в таком состоянии псина выражает свою любовь и, чувствуя унылое состояние своей повелительницы, пытается ее приободрить. Как умеет.

Ева смотрит на собаку, тяжело вздыхает:

– Ну вот, Дара, закончилась моя работа! Дом теперь будем охранять вместе, ты и я.

Овчарка, услышав свою кличку, в один момент вскакивает на лапы, скалит в белозубо-клыкастой улыбке пасть, с неистовой силой хлещет пушистым хвостом по открытой калитке беседки. Наконец-то хозяйка пошевелилась и заговорила! С ней все в порядке!

– Да ладно тебе! – Ева печально улыбается. – Не бойся, я что-нибудь придумаю. Не может быть, чтобы я не нашла выход. Иначе я стану такой же, как ты. Глупой, злой, суетливой, – женщина снова закуривает, от дыма дерет горло, она закашливается. – Интересно, на что я теперь способна? Неужели это действительно конец всему?

Ева разговаривает с собакой просто так, лишь бы не сходить с ума от вязкой тишины и жары, накрывшей сад плотным маревом. Она зачем-то представляет себя в темной пыльной башне без дверей, на полу в беспорядке разбросаны каменные жернова. Вверху, под высокой крышей, одно-единственное оконце. И она, Ева, стоит среди круглых камней и с тоской смотрит вверх – туда, где слабенькое оконце освещает пыльный свод. От мыслей плохо, они давят ее, словно эти соскочившие с оси жернова. Прогнать нельзя оставить. Так прогнать или оставить? Надо искать выход. Срочно! «Думай, Ева, думай! Неужели ты сдалась?»

Итак, личный бизнес завершен, долгие годы борьбы за собственное место под солнцем закончились полным провалом. Ей сорок пять. Начинать что-либо новое нет ни сил, ни желания, ни возможностей. Можно, конечно, стать отличной домохозяйкой – вон, какая большая усадьба! Но при этой мысли Еву передергивает: «Одичаю! Муж первым уважать перестанет! Да и что тут делать с утра до вечера? Уже через три дня полной тишины в домашнем раю я начну сходить с ума – в этом благословенном месте на краю города невозможно долго оставаться в одиночестве. Надо что-то придумать – такое, чтобы находиться среди людей, разговаривать с ними, общаться, чувствовать себя нужной. Но что? Что?..»

Она перебирает варианты возможного бизнеса, – магазин одежды, парикмахерская, журналистика, – нет, не то. Ничего не хочется, ничто не трогает. Она все еще там, где так долго находилась с Вероникой – в той самой удивительной стране, где был знаком каждый камень, каждый поворот дороги. Где опасности не пугали, новые открытия происходили каждый день, и не известно было, что принесет следующий день. Но мосты сожжены, ее время прошло.

И такая глухая печаль вдруг накрывает Еву по той жизни, которая осталась там, за сожженными мостами, что глаза начинает щипать от навернувшихся слез! Обида на себя – за то, что проиграла так бездарно – становится невыносимой. Хоть бы оставался какой-нибудь, пусть даже мизерный, шанс! Ну, хоть какой-нибудь! Это не она должна была уходить из общего с партнершей бизнеса, не она! Не она должна была бросать свое детище, бежать вон! Но сделала это, поторопилась. Господи, как горько! Больно! Ева прижимает руку к сердцу и дышит открытым ртом. «Спокойно, спокойно…»

Внезапно оживает мобильный телефон, звонкая трель разрывает тишину. Женщина вздрагивает, смотрит на него непонимающим взглядом. «Не брать, не отвечать! Отключить совсем! Уничтожить телефонные номера клиентов!» Она тянется к аппарату, лежащему на столе, с твердым намерением обесточить его – чтобы экран стал таким же мертвым, как и она сама. И замирает. Это Ефимовна, – пожилая одышливая тетка, все еще мастерившая зубные протезы для друзей и подружек такого же преклонного возраста в своей деревне.

– Ева, Ева! – Ефимовна глуховата. – Ева, ты меня слышишь? – Ева невольно улыбается, она любит эту неунывающую старуху за ее боевой характер. – Ева! Мне нужна акриловая пластмасса. Ты приедешь?

– Ефимовна, я больше не работаю, свой бизнес отдала партнерше, она теперь всем заправляет, – почему-то с этой старой женщиной ей хочется быть предельно честной.

– Так это она ко мне приезжала? Вот эта фифа?! Я ее сразу отправила восвояси, она мне не понравилась…