Ирина Сотникова - Приглашение на бизнес-ланч

Ева улыбается еще больше, слезы моментально высыхают, сердечная боль отступает.

– Чем же это, Ефимовна? Она такая красивая, молодая, вежливая!

– Знаешь, Ева… Я уже семьдесят восемь лет на свете живу. Твоя молодая и вежливая – насквозь лживая. Я не хочу с ней разговаривать. Ева, послушай меня! Не бросай ты это дело!

– Ефимовна…

– Ева! Послушай, меня, старуху! В жизни бывает всякое. Подставляют, грабят, обманывают! Все это можно пережить. Но нельзя отдавать чужим то, что у тебя так хорошо получается. Ну, не будут твои клиенты с ней работать, поверь мне! – старуха сердится, почти кричит, Ева слышит ее участившееся дыхание.

– Ефимовна!..

– Мне твои оправдания не нужны. Знаю, что тяжело! Так всем нелегко! Давай-ка приезжай. Я тебя жду с материалом, работа стоит. Всё, пока! – и Ефимовна отключается.

Ева непонимающе смотрит на телефонную трубку. Что это было? Рядом юлой крутится Дара, заглядывает в глаза, сопит, показывает белоснежные клыки: «Хозяйка, посмотри на меня!» Ева переводит на нее взгляд. Неугомонная Дара вертится еще сильнее. С широкого хвоста во все стороны летит шерсть, из-под массивных лап – сухая бетонная пыль.

– Дара, фу!

Телефон звонит снова.

– Ева! Мне срочно нужен твой товар, – это давняя клиентка из прибрежного города. – Ты можешь мне сегодня выслать автобусом? У меня сын поступил в зуботехническое училище!

– Анна Степановна, – Ева отвечает дрожащим голосом, – я больше этим не занимаюсь.

– Что-что? Ева, когда ты сможешь? Мне срочно нужно!

– Позвоните, пожалуйста, Веронике.

– А кто это?

– Моя бывшая партнерша, она отправит посылку.

Ева быстро отключается, ей надо подумать. Пальцы слегка дрожат, к горлу снова подступают слезы. «Вот черт! Я же всем сказала, всех предупредила: звоните Веронике! А они ее даже не знают! Или не хотят знать! Ну да, Верунчик всегда была в стороне от работы менеджеров – в чистом офисе, у компьютера. Это я гарцевала на вечно ломавшейся машине по городам и селам, это я продавала наш общий товар. Верунчик говорила, что она не способна. И я ей верила, принимала на себя весь удар, вытягивала непосильные нагрузки. Дура!»

Как назло, телефон оживает снова. Ева вздрагивает: «Да что такое? Снова Ефимовна?» Но это оказывается ее постоянный клиент Шевкет Рефатович, заведующий сельской лабораторией. С ярким восточным акцентом он привычно гудит в трубку:

– Евочка, свэт очэй! Приывезы двадцать кылограм гыпса, всё остальное, как обычно, по графыку!

Ева сжимает телефонную трубку изо всей силы, в голове с бешеной скоростью проносятся мысли: «В конце концов, сразу три звонка за пять минут – это знак. Я еще не умерла! Шевкета тонкости моих отношений с Вероникой не интересуют, его интересует только товар. Как и Ефимовна, он любит меня, встречает с радостью. Да, Вероника предала. Но имею ли я право предавать Ефимовну и Шевкета? Имею ли я право их бросать? Пожалуй, нет. Им теперь придется искать нового поставщика, привыкать к нему, а для многих моих клиентов важна именно я, Ева. Это многолетние отношения, их не спишешь со счетов, в этих отношениях главной всегда была радость встречи, возможность поделиться новостями. Именно поэтому они меня ждут. Значит, решение принимать мне. Ну что же, я больше никого не подведу. Вероника? А кто это? Ее больше не существует в моей жизни. А клиенты – вот они, требующие товар, веселые, неунывающие».

Ева переводит дыхание, сглатывает слезы и твердым голосом, стараясь не выдать своего волнения, отвечает:

– Шевкет Рефатович, вас устроит через неделю? Раньше никак не могу. Я в отпуске, на море!

– Устроыт, устроыт, дорогая! Отдыхай, дорогая, хорошей, как пэрсык! А потом всё прывези. Чаем угощу! Рахат-лукум свэжый! Женился бы на тэбе, да жена строгая!

Ева смеется. Дай ему волю, Шевкет женился бы на всех женщинах в округе.

– Хорошо, Шевкет Рефатович, удачи вам. До встречи! И кланяйтесь от меня супруге!

Ева представляет Шевкета – маленького, толстого, усатого, перекатывающегося на коротких ножках, как мячик, при этом удивительно подвижного. «Ну что ж, слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Придется теперь где-то найти деньги на покупку товара. А как же Вероника? Да пошла она… В конце концов, никто не лишал меня права работать, я не подписывала с ней никаких обоюдных соглашений, просто ушла и оставила своих клиентов, офис и склад. Моя порядочность сыграла со мной злую шутку, так почему бы теперь не поступить, как она?»

И Ева набирает по телефону своего постоянного поставщика, чтобы сделать первый самостоятельный заказ.

Все началось с прошлогоднего симпозиума в Вене с громким названием «Адаптация к бессмертию». Это был очередной яркий праздник, больше похожий на развлекательное шоу, чем на научный съезд. Впрочем, все наши научные съезды давно превратились в ярмарки идей, которые активно продавались и покупались. И я, известный всему миру профессор психологии Камиль Алари, ничего плохого в этом не видел. Наоборот, участвовал с огромным удовольствием. Моя высокая популярность давно стала легальным наркотиком, от которого я отказаться не мог.

Здесь были ученые, менеджеры, журналисты, писатели, артисты, художники. Ученых обычно присутствовало немного, их задача состояла в том, чтобы в доступной форме объяснить суть своих достижений и убедить зрителей в их эффективности. Остальные, словно голодные муравьи, жадно собирали информацию, чтобы чуть позже облечь в удобоваримую форму, переработать в своих офисах, изданиях и программах, реализовать в музыкальных шоу и новых бестселлерах. Мы, ученые, доказывали собственную значимость, рассчитывая на дополнительные инвестиции от фондов. Менеджеры и журналисты профессионально подогревали интерес потребителей к новым открытиям и взвинчивали цену на будущий товар, надеясь на щедрые комиссионные. И были в этом вполне успешны – наука стала хорошо продаваемой. Лично мне эта сложившаяся десятилетиями система позволила собрать хороший капитал и одним из первых получить доступ к будущему бессмертию.

Как всегда, я был одним из ведущих спикеров и – что лукавить? – самым востребованным. Выступления перед многотысячной аудиторией наполняли меня сильными эмоциями, я наслаждался безраздельным вниманием – искренне, каждой клеточкой своего совершенного тела. Зрители вслушивались в каждое мое слово, жадно следили за моими движениями на богато украшенной сцене, и только легкое жужжание камер-дронов чуть нарушало звенящую тишину. Мои жесты были отработаны до автоматизма, мой внешний вид был великолепен. Я использовал все известные мне ораторские приемы – намеренные паузы, понижение и повышение громкости голоса, обращения к залу и риторические вопросы.