Галина Куликова - Брюнетка в клетку

— Мне что-то не хочется признаваться, что я приходил за колбасой. У них тут принято насыщаться исключительно за столом. Неудобно. Впрочем, вы можете выйти, вы будущая жена.

— А если вы зашли просто воды попить?

— Все равно не хочется признаваться. А вы вылезайте.

— Я…

Она еще не успела договорить, а в проеме двери уже появилась Маргарита. Она шла на цыпочках со странным выражением лица. Глаза ее бегали по сторонам. Сначала она заглянула в хлебницу, потом за занавеску. Затем стала открывать по очереди навесные полки и выдвигать ящики. Стало ясно, что через минуту она неминуемо заглянет под стол. Сообразив, что Маргарита находится под впечатлением встречи с «духом», Уманский, недолго думая, рванул с миски пленку и вымазал левую руку пеплом. Пепел оказался жирным, поэтому рука получилась черной, страшной, и короткие белые ногти выделялись на ней особенно отчетливо.

Уманский, естественно, хотел изгнать Маргариту из кухни. Ему и в голову не могло прийти, что его трюк приведет к прямо противоположному результату. Он положил черную ладонь на пол и стал медленно выдвигать ее из-под стола, шевеля пальцами. Маргарита была уже совсем близко, и видеть ее целиком, с головой, не представлялось возможным. Уманский надеялся, что рано или поздно ночная гостья руку увидит и убежит без оглядки. В крайнем случае — упадет в обморок.

Рука выдвигалась все дальше и дальше. Наконец замерла. Маргарита тоже замерла. По крайней мере ее ноги стояли совершенно неподвижно. Вот сейчас…

Маргарита проверяла последний ящик, когда краем глаза заметила, что по полу ползет что-то огромное, черное, похожее на скорпиона, с шевелящимися ногами. Она даже не успела рассмотреть — что. Немой крик разорвал ее рот, она схватила со стола бутылку с оливковым маслом и со всего маху швырнула ее вниз.

В тот же миг стол взревел нечеловеческим голосом и неожиданно вздыбился, подбросив вверх стоявшую на нем сахарницу и корзинку с печеньем. Печенье, словно конфетти, взлетело под потолок и праздничным салютом осыпалось Маргарите на голову.

Бутылка выплюнула пробку и поскакала по полу, оставляя за собой жидкий стеклянный след. Маргарита, продолжая беззвучно вопить, бросилась было к двери, но наступила в лужу масла и, поскользнувшись, рухнула на пол. В этот миг стол перестал реветь и, взвыв в последний раз, встал на место.

В кухню уже вбегали люди. В первых рядах оказались Зоя и ее муж Степан с ружьем наперевес.

Увидев валяющуюся на полу Маргариту, Степан опустил оружие и вздохнул. Зоя всплеснула руками:

— Ахти, батюшки, Маргарита! Да как же это? Да что же это?

Маргарита встала на четвереньки и тут же увидела тапочки своей сестры. Значит, Фаина уже тут!

Фаина действительно была тут. Она протянула руку и схватила Маргариту за шиворот.

— Если ты приучишься есть ночью, — сказала она нравоучительным тоном, — то станешь пищевой наркоманкой. Тебе будет постоянно хотеться закинуть что-нибудь себе в рот.

— Я-а-а, — проблеяла Маргарита.

— Именно ты. Разбросала все печенье, сахар рассыпала. Что за свинья? Есть нужно красиво. Даже когда ты находишься одна и тебя никто не видит. Хорошие привычки приобретаются именно так.

— Под столом сидит какая-то дрянь, — неожиданно внятно выговорила Маргарита и попыталась заглянуть под означенный предмет меблировки, но съехавшая скатерть закрывала обзор.

— Какая дрянь? — удивился Степан. — Может, кошка соседская забежала? Так я ее щас выгоню.

Он вручил жене ружье, а сам взял швабру, стоявшую за холодильником, и, подойдя поближе, присел и ткнул ею под стол. И тут же почувствовал, что швабру кто-то крепко держит. Он потянул ее назад — швабра не поддавалась. Тогда Степан дернул посильнее. Безрезультатно.

— Нет, это не кошка, — глубокомысленно протянул он. — Точно не кошка.

— Это дух, так я и думала, — плаксивым голосом завела Маргарита. — ТРСТР, миленький, прости нас, прости… Мы не нарочно! Это ты виновата! — неожиданно напустилась она на Фаину. — Разве можно было раньше времени свет включать и разговаривать, когда спиритический сеанс в самом разгаре?

— Маргарита, ты полная и абсолютная дура.

— Швабру-то отдай, — опасливо попросил Степан, и швабра немедленно освободилась.

— А вот я сейчас этого духа… — начала Фаина, но сестра не дала ей договорить.

— Нет! — воскликнула она и встала на пути, расставив руки в стороны; как мать, защищающая крошку-сына. — Не дам! Оставь бедного ТРСТРа в покое! Мы вырвали его из царства мертвых и не дали вернуться обратно!

— Вот жуть-то, — пробормотал Степан. — Лучше нам всем убраться отсюда. А то он сильный, как лошадь. Гляди, еще выскочит.

Фаина хоть и улыбнулась презрительно, но мысль о том, что нечто, сидящее под столом, действительно может выскочить, охладила ее пыл.

— Да и хрен с ним, — разрешила она. — Пусть живет под столом. Авось ему там надоест.

Свет в кухне снова погас, и Лариса, находившаяся в страшном напряжении, медленно выдохнула. Потом повернулась туда, где должен был, по идее, находиться Уманский, и прошипела:

— Вы что, спятили? Зачем вы швабру схватили?

— А вам хотелось бы получить ею в глаз? — ехидно поинтересовался тот.

— И эта ваша идиотская черная рука? Неужели непонятно, что любая женщина, увидевшая такую дрянь, примется визжать?

— Я надеялся, что Маргарита упадет в обморок и мы спокойно выйдем из кухни.

— Из-за вас я потеряла полтора часа сна, — заметила Лариса.

Он ничего не ответил, тогда она на четвереньках вылезла из-под стола, встала и, опасливо обойдя лужу масла, зажгла свет. После этого, ни слова не говоря, отправилась наверх. Проскользнула по коридору второго этажа и вошла в комнату, где сладко спал свернувшийся калачиком Жидков. Рядом с ним на подушке — на ее подушке! — лежал листок бумаги.

Еще не зная, что это такое, Лариса почувствовала, как сильно забилось сердце. Осторожно приблизилась и взяла листок в руки. Это была компьютерная распечатка со следующим коротким текстом: «Прекрати вынюхивать». Внизу ручкой автор пририсовал череп и кости. Еще не хватало! У кого тут есть компьютер? У мальчишки? Какое-то детское послание. Это с одной стороны.

С другой стороны, только один человек может желать, чтобы она прекратила вынюхивать, — убийца. Двенадцатилетний мальчик ведь не может быть убийцей! Хотя… теоретически… Ключи от дома в Рощицах он спокойно мог раздобыть. И сбросить крышку сундука на голову дедушке тоже мог. Или он отводит от кого-то подозрения, потому что трагедия произошла на его глазах?

В любом случае появление такой записки кого хочешь могло расстроить. Как ее расценивать? Как глупый розыгрыш или как серьезное предупреждение? И что теперь делать? Запирать крепко-накрепко двери и окна? Жидков, опоенный снотворным, даже в случае опасности будет не в состоянии действовать быстро и решительно. Если вообще проснется в нужный момент.