Карл Хайасен - Стриптиз

А между тем мистер Квадратные Зенки что-то не появлялся. Эрин боялась, что Шэд нагнал на него слишком много страху и он не придет больше никогда. А может, он сам решил отказаться от своей затеи.

Видно, это испытание оказалось слишком уж тяжелым для его любви.

Эрин в тысячный раз прокручивала все «за» и «против». В ее борьбе за Анджелу Джерри Киллиан был хоть и слабым, но все-таки лучиком надежды. Договориться с Дэрреллом Грантом невозможно; может, Киллиану удастся уломать судью. Может, именно политическое давление окажется наиболее эффективным. Но нужно разузнать побольше об этом конгрессмене, через которого собирается действовать Киллиан.

Для начала узнать хотя бы, как его зовут.

Танцуя, Эрин старалась не попадать под лучи софитов, слепивших ей глаза и не позволявших разглядеть как следует посетителей в глубине зала. Судья торчал на своем всегдашнем месте, возле игровых автоматов. Моника-старшая отплясывала перед ним на столе, а судья сидел, вытаращившись на нее, но словно бы не видя, неподвижный, весь какой-то обмякший. «Не иначе как „крутит магнето“ под столом», – подумала Эрин.

После ее выступления в уборную явился мистер Орли и объявил, что одобряет новую музыку.

– Чем быстрее, тем лучше, – пояснил он. Урбана Спрол возразила, что музыка «Зи-Зи Топ»

вредна для здоровья – по крайней мере, лично для нее.

– Да я под нее отболтаю себе все, что есть, – сказала она.

– Ну-ну, – прервал ее жалобы мистер Орли. – Мы же согласились на этот твой рэп – «Айс Пьюк» или как его там.

– «Айс Кьюб»!

– Да один черт. Главное – восемь минут хард-рока ты уж как-нибудь выдержишь.

– Но кожа-то растягивается, и остаются следы!

– Я выберу куски помедленнее, – успокоила ее Эрин.

– Ни в коем случае! – запротестовал мистер Орли. – Чем быстрее, тем лучше: все потеют, а значит – заказывают выпивку.

– И дают на чай, – добавила Моника-старшая, помахивая пятидесятидолларовой банкнотой. Остальные танцовщицы только свистнули.

– В общем, вопрос закрыт, – резюмировал мистер Орли и удалился.

Когда программа закончилась, Эрин быстро сняла грим и оделась.

– Куда это ты намылилась? – подозрительно спросила Урбана.

– У меня дела.

– В три часа ночи?!

– Мне нужно встретиться кое с кем.

– Поклянись, что не с Дэрреллом! – Урбана и другие девушки уже знали о ночном происшествии и видели след, оставленный ножом Дэррелла на голом черепе Шэда.

– Не беспокойся, на сей раз всего лишь мистер Квадратные Зенки, – ответила Эрин, застегивая молнию на джинсах и надевая босоножки.

– Мистер Квадратные Зенки? – удивилась Моника-младшая. – А этот-то тебе зачем?

– Нужно поговорить.

– Не слишком-то клевая идея, – заметила Моника-старшая.

– В три часа ночи ничего лучшего что-то не приходит в голову. – Эрин еще раз взглянула в зеркало. – В крутые времена приходится идти на крутые меры.

– Наберись-ка лучше терпения, – посоветовала Урбана. – Он сам придет. Тем более что ты теперь танцуешь под его музыку.

– Я не могу ждать, – коротко ответила Эрин.

– А как ты собираешься искать его?

– Я уже нашла.

Урбана Спрол улыбнулась.

– По телефонному справочнику?

– Нет.

– А как же тогда?

– Просто провела небольшое расследование, – загадочно усмехнулась Эрин. Она не могла сказать им правды. Одного телефонного звонка агенту Клири было достаточно, чтобы память компьютера оказалась к услугам Эрин. Клири рад был помочь ей и почти не задавал вопросов: он все еще сожалел о ее увольнении.

– В любом случае это безумие – заявляться к нему среди ночи, – сказала Моника-младшая. – Ты же его почти не знаешь – а вдруг он псих?

– По-моему, он абсолютно безобиден.

– Вот-вот! О Теде Банда говорили то же самое.

– Спасибо за напоминание. Ты меня успокоила. – Эрин подхватила сумочку и пакет с костюмом для выступлений.

Урбана Спрол поднялась и загородила собой дверь. Эрин вряд ли сумела бы преодолеть такое препятствие.

– Дай ему время до конца недели, – сказала Урбана.

Эрин внезапно ощутила бесконечную усталость. Сил не осталось даже на то, чтобы продолжить спор с подругами. Да они и правы: то, что она собиралась сделать – чистое безумие.

– Потерпи немного, – сказала Урбана.

– Ладно, потерплю – до субботы, – пообещала Эрин. – Если вы выдержите мою новую музыку.

Моника-младшая заявила, что «Зи-Зи Топ» – это просто динамит, что она больше никогда не будет танцевать рэп и что под «Стилягу» она собирается выходить на сцену в белом цилиндре и с хвостиками на трико.

Урбана, нахмурившись, покачала на ладонях свои мощные груди.

– Были бы у тебя такие буфера, и ты бы взвыла, если бы тебе пришлось так прыгать и скакать. Так что по мне лучше мой медленный «Айс Кьюб», чем твой динамитный «Зи-Зи».

Эрин выразила свое сочувствие. Она не представляла себе, как вообще можно жить с таким бюстом. Об Урбане ходили слухи, что однажды она чуть не до смерти задавила им какого-то партнера по постели, и ни одна из танцовщиц не сомневалась в том, что это правда.

– Ну ладно, до завтра, – попрощалась Эрин.

– Ты домой? – подозрительно спросила Моника-старшая. – Только честно.

– Честно – домой.

Шэд поехал вслед за ней на своей машине – просто так, чтобы удостовериться.

Молдовски появился у конгрессмена Дилбека в самый разгар сеанса массажа: рыжеволосая женщина в золотистом комбинезоне старательно обрабатывала его спину, с размаху лупя ладонями по бледным лопаткам. Ногти у нее были что-то длинноваты для массажистки.

– О, Малкольм! Познакомься, это Ив. – Голос Дилбека смешно подрагивал при каждом шлепке.

– Хэлло, Ив, – сказал Молдовски. – Нам нужно минутку поговорить с глазу на глаз. Не возражаете?

Ив ответила, что, разумеется, не возражает. В ее речи чувствовался легкий английский акцент.

– Ты пока иди прими душ, – велел ей Дилбек. – Я буду сию минуту.

Когда она вышла из комнаты, Молдовски поинтересовался:

– Дэвид, а где твоя жена?

– Думаю, ездит по магазинам.

– Ах, значит, ты думаешь?

– Да, по магазинам. Я сказал Пьеру, чтобы ехал помедленнее.

– Ты безнадежный кретин, Дэвид, – заключил Молдовски.

Дилбек сел и прикрыл наготу полотенцем.

– А что мне теперь следует делать, Малкольм? Черт побери, ты совсем как моя матушка.

Оба услышали, как в ванной на другом конце холла полилась вода.

– Это что еще за штучка? – спросил Молдовски, дернув подбородком в сторону этих звуков.

– Я и сам пока толком не знаю. Да какая, в сущности, разница? Она не имеет ни малейшего понятия, кто я такой. Она только что переехала к нам из Лондона.

– Ну-ну, – полуиронически, полусердито отозвался Молдовски.