Дарья Калинина - Полюблю и отравлю

Нет, вы это видели! Они же еще и сороки! Но подруги подавили поднимающееся в них возмущение и принялись рассказывать следователю о том, как Андрей нес стаканы с соком для своей мачехи и Клавдии и что из этого получилось.

– Значит, оба стакана он поставил на стол?

– Да.

– Один перед Натальей, а второй перед Клавдией?

– Да.

– Клавдия свой случайно расплескала, и Наталья дала ей свой?

– Подвинула. И еще сказала: «Пей, Клавдия, тебе сильней хочется, а я подожду».

– И та выпила?

– Да.

– Но могла и отказаться?

– Запросто. Хотя это и не вполне в духе Клав-дии, излишними церемониями она себя не обременяет. Хотелось ей пить, появилось питье, она его и выпила.

– А Андрей сходил еще раз за питьем и принес его матери?

– Да.

– И после этого исчез и больше его никто не видел?

– Вот именно. Хотя нет! Когда Клавдию грузили на «Скорую помощь», он еще крутился где-то рядом. А потом он и верно пропал!

Следователь почесал подбородок, на котором пробивалась и немилосердно кололась свежая щетина.

– Интересное дело, – пробормотал он. – А Наталья этот второй стакан выпила?

– Пару глотков сделала.

– И никаких неприятных симптомов не ощутила?

– Вроде бы нет.

– Все ясно! – решил следователь. – Значит, яд был положен в один-единственный стакан с соком. И этот стакан должен был достаться Наталье, но его по ошибке выпила Клавдия. И яд ей принес не кто иной, как Андрей. Наверняка парень отравил отца и теперь намеревался отравить и мачеху!

– Но зачем? Зачем ему?

– Как это зачем? Мотив тут как раз предельно прост и ясен. Деньги!

– Деньги?

– А что вы так на меня удивленно смотрите? Дети наследуют за своими родителями. Если старшие Кулебякины отправляются на тот свет, кто остается их наследником?

– Кто?

– Андрей и Сергей. Но, учитывая то, что Сергей тоже пропал, остается один Андрей!

– Так что же это? – пробормотала Кира. – Выходит, убийца – это Андрей? Сначала он стащил у отца яд и этим же ядом отравил папочку? А потом, выждав время, похитил брата и попытался отравить мачеху?

– Ну вот, вы сами все и сказали! – радостно подтвердил Кантемиров. – Парень действовал совсем неглупо. Оба раза преступление совмещается с большим скоплением народа. Это сделано явно для того, чтобы отвести подозрение от тех, кто живет в доме, в первую очередь от самого Андрея.

И все же, несмотря на оптимизм и откровенное ликование следователя, что-то не давало подругам до конца поверить в вину Андрея.

– Он очень умный парень, – произнесла наконец Кира. – Мы же с ним общались. Андрей умен. И он бы не стал собственными руками приносить мачехе яд.

– Ведь это прямой путь к тому, чтобы первым оказаться под подозрением.

– Но могло быть и иначе! Андрей, раз он очень умен, именно так и решил. На него не подумают, потому что где это видано, чтобы отравитель прилюдно угощал свою жертву отравленным питьем! Подумают на кого угодно, но не на него. А между тем он, похоронив отца, мачеху и объявив брата без вести пропавшим, фактически становится единственным наследником своих родителей.

– А там много есть чего наследовать? – пожелала уточнить Кира.

В ответ Кантемиров как-то странно заелозил и засмущался.

– Что такое? – сурово вперила в него взор Кира. – Велико ли наследство?

– Сам дом кое-чего стоит.

– Дом! А прочее?

– Что именно?

– Фирма, бизнес! У Алексея был крупный бизнес!

– Кто вам это сказал?

– Ну… Кто-то.

– Вот и скажите этому кому-то, чтобы он заткнулся. И не говорил того, чего не знает. По налоговой декларации в прошлом году доход Алексея от его бизнеса составил чуть больше двухсот тысяч рублей.

– Это с учетом заплаченных им налогов?

– Без них.

Ничего себе! Двести тысяч после уплаты всех налогов должны были сократиться еще на четверть. И что же там заработал Алексей? Сто пятьдесят тысяч рублей? Чуть больше, чем по двенадцать тысяч в месяц? Рублей? Это что же за бизнес такой малоприбыльный?

– Торговля морозильным оборудованием. Но я допускаю, что прибыль могла быть и существенно больше. У нас в стране до сих пор считается своеобразным шиком ускользнуть от зоркого взора налоговой инспекции. И часть доходов оставить, так сказать, в «черном» теле.

– Ну ладно. Пусть Алексей зарабатывал не двенадцать, а, скажем, двадцать четыре или даже тридцать четыре тысячи. Рублей, разумеется. И что? Как он мог купить коттедж?

– Коттедж был куплен на деньги, которые Кулебякины получили от продажи своих городских квартир. Если они и добавляли, то самую малость.

– А спортивная машина Сергея?

– Вот тут как раз и появляется зацепочка. Если раньше уровень жизни Кулебякиных хотя бы примерно, но совпадал с их доходами, то спортивная тачка никак не вписывается в доходы Алексея и всей его семьи.

– Значит, в семье есть еще какие-то деньги.

– Значит, есть.

– И какие?

Но об этом следователю ничего не было известно. И так как он очень уж мялся и смущался, то подругам стало очевидно: разузнать, что это за деньги и откуда они взялись, предстоит именно им, Лесе и Кире. А уж как они это сделают, следствию и следователю было неинтересно знать. Потому что, едва озаботив подруг новым поручением, следователь вдруг страшно заторопился и, даже не выпив чашку чая, поднялся и собрался ехать по каким-то своим делам.

– Кстати, – произнес он уже прощаясь в дверях с подругами. – В этой семье вообще все очень странно.

– Что странно?

– Например, вы знали, что трое младших детей Кулебякиных – это не их родные дети?

– Нет, – изумились в ответ девушки. – Подожди, как это не родные? А какие же они тогда?

– Собственно говоря, они вообще не их дети, а внуки.

– Внуки? – ахнули подруги, пораженные до глубины души. – Как это внуки?

– А вот так. По документам трое младших отпрысков числятся детьми некоей Алефтины Викторовны Кулебякиной. И ваша Наталья им приходится всего лишь бабушкой. А что? Вы разве этого не знали? Интересно получается!

Подруги смущенно и сконфуженно молчали. Да и что им было сказать? Никто из Кулебякиных ни разу не намекнул подругам о ситуации в семье. И сейчас они обе были поражены до глубины души. Их Наталья и вдруг бабушка? Но она выглядит почти что их ровесницей! Откуда у нее могли взяться внуки?

– Видимо, от дочери – Алефтины Викторовны, – хмыкнул на прощание следователь. – Как я вам уже это и сказал.

И, не прибавив больше ничего полезного, попрощался:

– Ну, пока! Ниточку я вам дал. А уж дальше вы распутывайте сами.

И исчез! Он исчез, а подруги остались. Они были в полном недоумении. Что все это могло означать? Почему Наталья выдавала своих внуков за родных детей? Зачем ей это было нужно? И, чтобы не терять времени на бесплодные раздумья, Кира с Лесей, не сговариваясь, снова выскочили из дома.