Елена Логунова - Везет как рыжей

Не сдержавшись, капитан издал долгий протяжный стон. Ловля разноплеменных шпионов до одури наскучила ему на боевом посту: Филимонов служил в большом сером здании на улице Войны и Мира, где, как знал каждый горожанин, помещалась грозная Контора. Вопреки Ваниным романтическим представлениям, контрразведка всегда была занятием не столько увлекательным, сколько рутинным. Во всяком случае, мчаться под свист пуль и громовые раскаты с пистолетом наголо и служебной овчаркой на поводке по неостывшему следу вражеского агента капитану не доводилось ни разу!

– Ну, рассказывай, – уныло согласился Филимонов, присаживаясь на диван рядом с Ваней.

– Только учти, в газетах и на телевидении я сам буду выступать, – предупредил тот. – Вся слава должна достаться мне. Ну а тебя пусть в звании повысят или там орден дадут…

– Так скажу: зачем мне орден, я согласен на медаль, – так же уныло отозвался Филимонов, к месту процитировав запомнившиеся строки из поэмы о Василии Теркине.

Он посмотрел на часы: до прихода Лизы оставалось сорок минут.

– Ты рассказывай, рассказывай.

– Значит, я начну с самого начала, – воодушевленно сказал Ваня, поудобнее устраиваясь на диване.

Звездный час близился, он чувствовал это со всей определенностью.

– Кыся! Зачем ты даешь коту тушенку? Тушенка котам смертельно вредна! – заглянув в кошачью миску, укоризненно сказал мне муж.

Кот вскочил на табуретку, заглянул в тарелку Коляна и, очевидно, решив, что мужьям смертельно вредны сосиски, когтистой лапой смахнул колбасное изделие на пол.

– Тушенка – это холестерин и канцерогены, – не заметив разбоя, фальшиво-заботливо продолжал вещать Колян. – Ты же не хочешь, чтобы наш котик заработал атеросклероз? Дай ему лучше обезжиренного молочка!

Из-под стола донеслось торопливое чавканье: Тоха, давясь, зарабатывал атеросклероз.

Зазвонил телефон. Я мельком глянула во двор: темно, ничего не видно, где там Ирка с биноклем? Если это ей звонят, скажу, что ее нет дома. Хотя нет, это же мой сотовый!

– Так что с тушенкой? – напомнил Колян.

Я молча открыла холодильник, достала банку с остатками тушенки и с грохотом поставила ее на стол. Над банкой моментально нависли две одинаково озабоченные морды: мужняя и кошачья.

– Брысь, – беззлобно сказал Колян, присаживаясь на край табуретки и задом тесня упирающегося кота.

Передними лапами Тоха цеплялся за сиденье табурета, а задние сползали все ниже, пока не очутились на полу. Со стороны казалось, что кот нежно обнимает табуретку, на которой сидит его хозяин, – скульптурная группа наподобие памятника дедушке Крылову.

Телефон все звонил.

Уже закипая, я подняла с пола обгрызенную сосиску, перенесла ее в Тохину миску. Потом подняла с пола кота (девять кило живого веса) и перенесла к миске его.

– В-ва? – с набитым ртом вопросительно произнес Колян, обрывая телефонную трель.

– Здравствуйте, – вежливо сказала трубка. – Елена Ивановна?

– Вам Кысю? – вежливо отозвался Колян. – Сейчас! Кыся, тебя!

– Мяу! – раздраженно сказала я. – В смысле, алло!

– З-здравствуйте, – с запинкой, но все еще вежливо сказала трубка. – Елена Ивановна?

– Уи, – отчего-то по-французски откликнулась я, полотенцем смахивая на пол взлетающего на стол кота.

– Уи-уи! – поросенком завизжал Колян, вытряхивая в свою тарелку свиную тушенку.

Трубка замолчала.

– Я, я Елена Ивановна. В чем, собственно, дело?

– Вас беспокоят из благотворительного фонда «Авось». Скажите, у вас живет персидский кот, зарегистрированный в городском клубе любителей кошек под именем Клавдий?

– Живет и процветает, – ответила я. – Но к телефону подойти не сможет, уж извините!

Погрузив морду в миску, Тоха шумно лакал молоко. Капли висли на его усах и бровях.

– Почему не сможет? – встревожилась трубка. – Он нездоров?

– Спрашивают, здоров ли Тоха, – пояснила я Коляну.

Мы одновременно поглядели на кота. Прикончив молоко, он тяжело поднялся. Потягиваясь, присел сначала на передние лапы, потом на задние. Отошел от миски на пару шагов и бухнулся на бок.

– Гипертонический криз? – приподняв бровь и перестав жевать, предположил Колян.

– Голодный обморок! – Трубка взволнованно заквакала.

– Здоров, как коров, – сказала я.

И насторожилась: проказливо косясь на вольготно развалившегося кота, Колян потянулся к бутылке с газировкой, энергично потряс ее и открутил крышку. Со страшным шипением бутылка плюнула в потолок кипящей зеленой водой. Кот в панике подскочил и на согнутых лапах стремительно вынесся из кухни. На повороте его занесло, когти заскрежетали по паркету, с грохотом повалилась обувь в прихожей. Тоха юзом влетел в ближайшую комнату и спрятался под диваном. Колян светло и радостно улыбнулся.

Я швырнула в мужа кухонное полотенце, безмолвно требуя истребления газированной лужи.

Трубка квакнула вопросительно.

– Извините, – сказала я. – Мы тут веселимся, кто во что горазд. Если у вас что-то срочное, говорите, пожалуйста, быстрее – это сотовый. Или перезвоните мне завтра на работу, запишите номер…

– Кыся, а кто это был? – спросил внимательно слушавший муж, когда я положила трубку.

– Какой-то благотворительный фонд.

– А что этому фонду нужно?

– Понятия не имею, – сказала я. – Представляешь, забыла спросить! Впрочем, я так поняла, что звонили не нам, а Тохе…

– Ох и распустили же мы кота, – неодобрительно покачал головой муж. – Сначала он ест нашу еду и спит на нашей постели, потом начинает болтать по нашему телефону, а однажды мы спросим себя: «Кто в доме хозяин?» – и в ответ услышим наглое «Мяу»! Вот, ты слышишь? – Я прислушалась, но услышала не наглое «мяу», а торопливый стук: Ирка со двора барабанила в оконное стекло.

– Едет, зараза, – злорадно сказала я. – Колюша, пошли!

Коробку для операции «Возмездие» мы приготовили заранее: большая, картонная, некогда служившая вместилищем для телевизора «Сони», она зачем-то хранилась у Ирки в гараже. Вышвырнув на помойку обнаруженные внутри куски пенопласта, мы установили коробку посреди дороги на подъезде к дому бывшенького – с таким расчетом, чтобы объехать преграду, не зацепив ее, было невозможно.

– А если он не выйдет из машины? – шепотом спросила Ирка, рассматривая в бинокль подступы к нашему заградительному сооружению. – Просто собьет коробку и дальше поедет?

– Да нет же, он обязательно выйдет, – уверенно сказала я. – Сашок рисковать не станет.

Из-за поворота в конце квартала показался автомобиль, цвет и марку в темноте невооруженным глазом разобрать было невозможно, но вооруженная биноклем Ирка подтвердила:

– «Вольво».

– Приготовьтесь, – негромко скомандовала я.