Елена Логунова - Везет как рыжей

– Давно к моим ногам никто так не бросался, – оглушительно чихнув, заметила я.

– Кыся! – радостно завопил Колян, раскрывая мне объятия.

Я отважно прорвалась сквозь густую пылевую завесу и с разбегу кинулась ему на шею.

– Как хорошо, что ты пришла! – оживленно сказал любящий муж, увлекая меня назад, в места своего заточения. – У тебя есть минутка? Хочу показать тебе, какому красивому удару я научился!

– Я тебе сейчас покажу удары, – зашипела я, враз размыкая объятия. – Вот придем домой, я тебе такие удары покажу! Красивые! Болезненные! Да я из тебя отбивную сделаю!

– Вот, кстати, а что у нас на ужин? – встрепенулся Колян.

– Это ты у Ирки спросишь, – проворчала я, подталкивая его в могучую спину в направлении лестницы. – Сегодня мы все ужинаем у нее.

– Все? – заинтересовался Колян.

– Не останавливайся, пожалуйста, мы спешим. – Я подпихнула его коленом. – Да, все: ты, я и Тоха.

– А в честь чего общий сбор? – Колян послушно топал к выходу.

– В честь нашей встречи, мадам! – Я вывела мужа на крыльцо, прикрыла дверь и аккуратно закрыла ее на замок: не приведи бог, после нас вломится какой-нибудь грабитель.

– Господи! – Колян ахнул, принимая на грудь прянувшего из темноты Томку. – Аленка, уж не Том ли это? Точно, он! Откуда он здесь? Хорошая собака, хорошая, слезь с меня, зараза!

– Заразы, цыц! Всем сидеть, тьфу, стоять, или нет, лучше сразу бежать! Прямо по газону в дырку, – я вкратце сообщила Коляну маршрут, – Томка тебе покажет дорогу.

– По газону в дырку? – живо заинтересовался Колян. – Мы что, будем играть в гольф?

Вот ведь любитель спортивных игр!

– Нет, в казаки-разбойники! – рявкнула я, теряя терпение.

Ведомые Томкой, один за другим мы проползли под забором, Ирка встречала нас на выходе, вслух считая по головам:

– Один, два, три!

– Морская фигура, замри! – весело откликнулся Колян.

Они дружно захохотали густыми голосами, приветственно хлопая друг друга по широким спинам.

– Весельчаки, – мрачно сказала я, тщетно пытаясь отряхнуть грязь с колен. Кубанский чернозем привнес авангардные мотивы в традиционную окраску моих джинсов. – Затейники! Игрища они тут учиняют! Хохочут! Смешно им, видите ли! Радостно! А некоторые из нас, между прочим, уже с ног валятся! Некоторые устали как собаки!

Тут я покосилась на Томку, который возбужденно скакал рядом, совершенно не утомленный. Ну да, с чего ему было уставать, у него же ежедневный норматив – восемь километров…

Враз посерьезнев, заботливый Колян мгновенно подхватил меня на руки и бегом понес к Иркиному дому.

– Куда помчались? – крикнула вслед нам отставшая подруга. – Все равно в дом не попадете, у вас ключей нет!

– Ошибаешься! Ключей у нас – как грязи! – напомнила я, выразительно потрясая связкой.

– Да и грязи у вас немало, – озабоченно вспомнила Ирка и прибавила ходу, чтобы успеть устроить на входе в дом санитарный пост.

– Вот! – торжествующе сказала Люся Панчукова, опуская на середину кухонного стола большую плетеную корзину. Стол слегка покачнулся, на пол скатилось большое красное яблоко.

– Это что? – проводив взглядом яблоко, которое он собирался скушать, опасливо спросил Сева.

С места он не тронулся. Люся была страстной кошатницей, но периодически возгоралась любовью и к более экзотическим тварям. Сева еще не забыл, как однажды она без предупреждения поселила в нижнем отделении мебельной стенки маленького удавчика. Молодую растущую анаконду удалось депортировать только после того, как она несанкционированно позавтракала семейством пушистых хомячков. Самому Севе вполне хватало экзотики в виде лысой кошки Маргариты Сильфиды.

– Это Зизи, – с гордостью объявила Люся.

– А этот Зизи – он кто? – поджимая на всякий случай ноги, напрямик спросил подозрительный Сева.

– Она. Это девочка.

– Девочка чего? В смысле, чья? – упорствовал Пончик.

– Теперь наша. – Люся склонилась над корзиной, мясистой спиной закрыв ее от глаз мужа, и заворковала: – Ах ты, маленькая моя, хорошенькая, девочка, Зизичка, зайка…

– Заяц – это еще куда ни шло, – рассудительно заметил Сева, позволяя себе расслабиться. Он поднял с пола яблоко, вытер его о скатерть и с хрустом надкусил. – Заяц – он хотя бы съедобный. Опять же, из него шапку можно сделать, если тебе норковая надоела. Хотя зачем нам живой заяц – не понимаю. Люська! Слышь, ты что, в самом деле крольчиху в дом приволокла?!

– Сам ты кролик, – беззлобно отозвалась Люся, двумя руками вытаскивая из корзины большой ком белого меха. Ком вяло пискнул и обнаружил розовую пасть и огромные зеленые глаза. – Зизичка – кошечка, шиншиллка чистопородная, персиянка, невестушка…

– Невеста? – повторил сообразительный Сева, светлея лицом. – И что, хорошая партия?

– Самая лучшая, – заверила Люся.

Разом подобрев, Пончик положил яблочный огрызок, вытер руки, встал и взял в ладони помятую кошачью морду. Он потискал пушистые щеки и даже поцеловал безразличное животное в розовую пуговку носа.

Остаток дня Сева радостно насвистывал марш Мендельсона.

– Это ты? Привет. Зачем пришел? – капитан Филимонов неохотно впустил Ваню в свою однокомнатную квартиру.

– Дело есть. А что, Лизка не у тебя? – Ваня бесцеремонно заглянул в кухню, потом в ванную.

Филимонов вздохнул, сдерживая готовые сорваться с губ ругательства.

Бурный роман со знойной красоткой Лизой Сиротенко, помимо массы приятных эмоций и физических ощущений, привнес в жизнь капитана и множество огорчений. Одним из них была необходимость скрывать близкие отношения с Лизой от ее мамы, сделавшейся с годами яростной ревнительницей морали и нравственности. Филимонов справедливо полагал, что Маруся Сиротенко, если ей станет известно о роли капитана в личной жизни Лизы, силой, шантажом и угрозами принудит потерявшего бдительность кавалера жениться на дочурке безоговорочно и безотлагательно. В принципе, капитан ничего не имел против брачных уз и Лизавета ему очень нравилась, но спешить не хотелось. Большую часть дня, а иногда и ночи, капитан Филимонов вынужден был отдавать службе, поэтому остатками времени ему хотелось распоряжаться самолично, а не по указке жены и тещи. Не хватало еще по воскресеньям пахать на Марусином садово-огородном участке!

– Похоже, Серега, я его вычислил, – торжественно объявил Ваня, опускаясь на скрипучий диван.

– Кого ты вычислил? – вяло поинтересовался капитан, вынужденный периодически выслушивать бредни малолетнего придурка и даже посильно помогать ему. Ваня, полагающий, что для защиты государственных интересов все средства хороши, время от времени угрожал предать огласке отношения Лизы и Филимонова.

– Как кого? – Ваня обиделся. – Шпиона!