Галина Куликова - Рукопашная с Мендельсоном

Де Эрсина тогда вызвал меня и сказал:

– Вот наш единственный и великий шанс. Главное теперь – успеть стать единоличными хозяевами такого прибора. Мы можем стирать старые границы и устанавливать новые! Причем так устанавливать, что уже никакие войска не помогут вернуть все обратно! Между двумя странами появляется непреодолимая пропасть глубиной в несколько километров – и все! Или возникают многокилометровые толщи скал. В общем, берем любую страну и ломаем, как вафельный тортик, в любом удобном месте!

Мы оперативно обновили досье на этих ученых, узнали, что живут они теперь не в Москве, а в Чисторецке. Выяснили, где работают и на каких должностях. Потом наши покровители провернули грандиозную авантюру с фестивалем, на который мы и приехали под видом музыкантов из Австралии».

– Прочитали? – уточнил Тагиров. – Вот таким образом все и произошло. Теперь следствие пойдет своим чередом, а вы можете отдыхать. Спасибо за службу! Возвращайтесь домой, работайте, выходите замуж, женитесь…

– Спасибо, не стоит, – пробурчал Корнеев, покосившись на своего командира.

– Минутку, – прервала его пафосное выступление Лайма. – У меня есть еще вопросы.

– Ну что же, задавайте, – вздохнул Тагиров.

– Они рассказали, почему погиб Полянский?

– Ах, да, совсем забыл… Тогда еще немного времени я у вас займу.

– Мы, собственно, никуда не торопимся, – заметила Лайма.

– Герлоф Схейл уверяет, что убивать они никого не собирались. Шатков и охранники погибли только потому, что попытались отнять у Мельченко прибор. Но отчего умер Полянский, они не знают.

– Ему можно верить, – неожиданно подал голос Медведь. – Ведь когда Полянский свалился вниз, террористы как раз собирались проникнуть в институт. И его смерть сорвала все их планы.

– Неужели он сам упал? – не поверила Лайма. – Да быть того не может!

– Нет, конечно, он не сам упал. Его убили, – ответил Тагиров. – Милиция сегодня произвела аресты. Кстати, можете считать, что убийство Полянского раскрыто благодаря вашей наблюдательности и технической подготовке. Следствию очень помогла информация, добытая, хотя и незаконно, Евгением. На это пришлось закрыть глаза – полученные улики были важнее. К тому же мы объяснили, что Корнеев в этот момент выполнял наше спецзадание. Так что все улажено.

На Корнеева было жалко смотреть. Еще бы! Он сделал записи и не успел их прослушать! Держал в руках, рисковал собой, Иваном и лишился возможности первым узнать важные сведения.

– Не люблю такие моменты, – сказала Лайма сердито. – Ты во всем этом участвовал, и ты же ничего не понимаешь.

– И я ничего не понимаю, – подхватил Медведь.

– А вам, Иван, будет особенно интересно. Вы помните, как рассказывали Сергею Малявину историю о часах начальника службы безопасности Белова? Что, дескать, у него на ремешке звезды прицеплены? И что об одну из лапок вы палец поранили?

– Он и нам эту историю рассказывал, – подтвердил Корнеев. – А что?

– А то, что Малявин – настоящий профессионал. Он сразу вспомнил о металлической занозе, которую загнал себе в палец Полянский перед самой смертью. Малявин сообразил, что она очень похожа на «лапку», какими звездочки крепятся к одежде. Или… к ремешку часов.

– Да вы что? Серьезно? – изумился Медведь.

– Вполне. Малявин вплотную занялся господином Беловым. В частности, его телефонными переговорами за последние несколько дней. Выяснилось, что в ту субботу, когда Иван в последний раз вышел на дежурство, Белову на мобильный с неустановленного номера позвонила женщина. Она сказала только одну фразу: «Уничтожь почту Полянского, живо». Замечу – Полянский был к тому моменту уже несколько дней как мертв, а его кабинет, сейф и компьютер опечатаны. Дальше – еще интересней. Когда следователь включил компьютер Полянского, он обнаружил, что вся его переписка стерта, причем профессионально, без возможности восстановления. Хотя при первом осмотре, сразу после смерти ученого, в его электронном почтовом ящике оставалось несколько десятков входящих и отправленных писем. Это Малявин помнил прекрасно. В общем, следствие могло зайти в тупик, но вмешался случай. То есть Корнеев со своей идеей получить доступ к институтской информации.

– А что такого? – тотчас поднял колючки Евгений. – Я же не для себя, я же для дела. И кстати, всю скачанную информацию я тут же после завершения операции добровольно передал официальным органам, то есть вам!

– Вот именно. И уже наши спецы, поколдовав над ней, выудили то, из-за чего так переживала та дама, что звонила Белову. Дело в том, что на адрес Полянского, видимо, по ошибке, попало письмо, адресованное другому человеку. Содержание письма очень примечательно. Не ручаюсь, что воспроизведу его дословно, но очень близко к тексту. «Если вы не в состоянии повлиять на мое назначение, я буду действовать сама. И не остановлюсь ни перед чем. У меня есть собственные методы. И люди, которые мне по-настоящему преданы».

– И кто же эта таинственная дама, которая пишет шифровки и отправляет на адрес покойника? – спросила заинтригованная Лайма.

– Зоя Борисовна Кузяева, заместитель директора института прикладных нанотехнологий по административной части.

Корнеев присвистнул, а Лайма удивленно расширила глаза.

– Но выяснилось это не сразу, – продолжал Тагиров. – Сначала арестовали Белова, против которого собралось уже достаточно улик. Во-первых, этот подозрительный телефонный звонок.

– А во-вторых? – спросил нетерпеливый Медведь.

– Во-вторых, только Белов мог в субботу уничтожить письмо – в институте кроме дежурных никого не было, а открыть и, главное, снова опечатать кабинет мог только он. В-третьих, звонок Шаткову с угрозами. Звонили, между прочим, из института, и звонил Белов, это установила экспертиза.

– Как? – изумилась Лайма. – Он что, ненормальный – делать такие звонки с работы?

– Именно что нормальный. Ведь он сам и контролировал все записывающие устройства, так что звонил безбоязненно. Не учел лишь одного – Шаткова в это же время прослушивали и записывали бандиты под руководством твоего, Лайма, друга, Станислава Андреевича, по кличке Стась.

Когда я припомнил твой рассказ об этом, я сам позвонил ему и попросил предоставить нам запись. Он сначала отнекивался, говорил, что ты его неправильно поняла, но потом пришел к выводу, что лучше с нами сотрудничать.

– Еще бы, – усмехнулась Лайма.

– В общем, мы получили запись и убедились – это голос Белова. Кстати, Станислав Андреевич просил кланяться тебе, говорил, что ему очень приятно будет увидеться с тобой еще раз.

Лайма содрогнулась, но промолчала. Про себя, во всяком случае, она такого сказать не могла.