Дарья Калинина - Циклоп в корсете

– А Мила не рассказывала, друзья или приятели ее мужа Степана не приходили к ним домой?

– Мне Мила ничего такого не рассказывала. Напротив, она говорила, что удивляется Степану – столько лет прожил в Питере, а никакими связями не оброс. Постойте, кажется, у Степана был брат с женой. И жили они здесь, в Питере, в принадлежащей Милиному папе комнате.

– Какому папе?

– Ну, Виктору Антоновичу, – удивился депутат, и майор понял, что тот не в курсе счастливого, но несколько щекотливого отцовства Аполлона.

– А как, по-вашему, кто мог выгадать от смерти Милы и ее мужа? – неожиданно для самого себя спросил майор у Петюнчика.

– Если бы я не боялся показаться бестактным, то я бы сказал… Только не подумайте, ради бога, что я собираюсь занять ваше место. Просто в качестве предположения… Так вот, в первую очередь я бы заподозрил тех продавцов, которые доставляли Миле наркотики. Они могли бы спровоцировать несчастный случай. А во-вторых, я бы подумал о том, кто будет наследовать после Милы. И в первую очередь – о ее муже.

– А если предположить, что он на все сто процентов не виноват?

– Не уверен, – усомнился Петр Владимирович.

– Видите ли, дело в том, что Степан тоже мертв, и умер он раньше Милы. Так что вряд ли он виновен в смерти жены.

– Надо же! – ахнул Петюнчик. – Вы меня прямо в затруднительное положение поставили. Ну, если он умер раньше Милы, то наследником ее быть не мог, а значит, его родственники тоже отпадают. Детей у Милы не было, значит, все, чем она владеет, достанется ее матери. Как видите, следователь из меня никудышный, я ничем не смог вам помочь.

– Если вспомните что-нибудь странное из того, что касалось Милы, то обязательно позвоните по этому телефону, – попросил майор.

Вернувшись к себе в кабинет, он пригласил Кротова. Перед тем как заговорить, майор бросил в стакан с водой большую белую таблетку, которая начала стремительно растворяться, разбрызгивая над поверхностью воды крохотные фонтанчики.

– Голова болит, – пожаловался он. – Что у тебя там набралось за сегодняшний день по нашему делу?

Кротов с удовольствием пересказал майору результаты разговора с Головиной.

– Совершенно напрасно теряли время, – недовольно сказал майор. – Какая разница, был ли Аполлон отцом Милы или только сам так считал?

– А что, если Аполлон неожиданно узнает, что его грубо обманули, и в порыве гнева убивает лжедочь?

– Тогда уж скорей он прикончил бы Ирину Юрьевну, она обманывала его, сама же Мила могла и не знать правды, – заметил майор. – Я тобой недоволен, занимаешься всякой ерундой. Бери пример с Валеры, день посвятил планомерному обходу соседей с целью выяснить, не знает ли кто, с кем в последнее время тесно общалась Мила. Уже звонил, сказал, что есть результаты. Ему удалось обнаружить след одного парня, который был у Милы незадолго до ее отъезда. А сегодня его снова видели возле дверей Милиной квартиры.

– И кто этот парень?

– К сожалению, сосед только недавно переехал в этот дом, никого из окрестных наркоманов не знает, но из него удалось все же выжать приметы таинственного посетителя Милы.

– И какой он?

– Маленького росточка, в джинсах, в вязаной шапочке, надвинутой на глаза за темными очками. Очень грязный и по виду немного дерганый.

– Ну, по таким приметам мы его в два счета выловим, – съязвил Кротов.

– Ты не пори горячку, – осадил его майор. – Хоть какой-то след.

В этот момент дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Валера с растрепанной шевелюрой, дико бегающими глазами и с длинными ссадинами над верхней губой и на щеке. Вообще кожа на лице Валеры выглядела так, словно по нему основательно проехались несколько раз жесткой проволочной щеткой.

– Что с тобой? – дружно удивились майор с Кротовым.

Тяжело дыша, Валера упал в кресло и обвел комнату безумным взглядом. На голове у него уже налилась увесистая шишка, которая с каждой минутой становилась все больше и больше, приобретая поистине угрожающие размеры. Немного отдышавшись, разбив два стакана и напившись из третьего, в который воду наливал уже сам майор, Валера скандальным голосом сказал:

– Почему никто из вас не предупредил меня, что преследование подозреваемого – это такая опасная штука?

После этого он то ли сделал вид, то ли в самом деле потерял сознание, предоставив майору и Кротову приводить его в чувство и вообще возиться с ним.

Мы с Маришей и Вольдемаром к этому времени уже находились дома и составляли подробный список всех подозреваемых с подробным указанием, кто и почему мог решиться на оба убийства.

– Возьмем два листа, – распоряжалась Мариша. – На одном запишем всех подозреваемых по делу Степана, а на втором – всех, кого можно заподозрить в убийстве Милы. Если повезет, то дважды встретится одно и то же лицо.

– И что нам это даст? – усмехнулся Вольдемар. – Убиты супруги, ясное дело, что в обоих списках будет много одинаковых имен. Нет, я считаю, что подозревать нужно в первую очередь тех, кто на первый взгляд не может быть замешан в обоих убийствах. Мне, например, совершенно ясно, что по исполнению и способу оба убийства разнятся, словно день и ночь, а значит, выполнены разными людьми.

– Поговори мне еще, – прошипела Мариша, доставая два одинаковых белых листа бумаги. – Пригласили на свою голову.

Через полчаса оба листа оказались исписанными и исчирканными разными стрелочками и пояснениями. Так как пояснения Мариша для наглядности делала разноцветными карандашами, то списки получились очень красочными и веселенькими, совсем не отвечающими мрачному их смыслу.

– В убийстве Степы подозреваемых не так уж много. Во-первых, можно подозревать Аполлона, – начала перечислять Мариша. – Кротов говорил, будто он у него что-то свистнул, и Аполлон посылал к нему своих ребят, чтобы те вернули его вещь. Не забыть бы уточнить, что именно. На втором месте стоит кто-то из Милиных дружков-наркоманов, которые забрались в квартиру в поисках денег, начали пытать Степу, пытаясь расколоть, но перестарались. И на десерт я оставила корыстные интересы Сергея – брата Степана – и его жены.

– Какие же? – поинтересовалась я. – Какая-то жалкая комната в коммуналке в старом фонде. Без ванны и толком без воды.

– Это для тебя жалкая, а для них родное гнездо, – сказала Мариша. – Откуда мы знаем, а вдруг Степа начал выживать родственников?

– Это скорей было бы похоже на Милину маму, – сказала я. – Но она вроде бы уже смирилась с потерей комнаты.

– Откуда ты знаешь, а вдруг у этих родственников не хватало денег на покупку собственной отдельной квартиры, а теперь, получив комнату в собственность, они смогут доплатить небольшую сумму и наконец-то переехать, – начала объяснять мне Мариша. – Или вот еще, дом идет на расселение.