Дарья Калинина - Целый вагон невест

Разумеется, Ева не хотела, чтобы об этих переговорах стало известно Тому. Но в конце концов Ева рассудила так: пусть лучше Том узнает про ее поездку и о том, что она думает про его способности финансиста, чем провести ночь, а может быть, и несколько за решеткой. Таким образом, на подозрении у полиции оставались неуловимый Михаэль и пропавшие невесты Вернера. Поскольку девушек было целых двенадцать и все они – русские, а комиссар с той ночи, когда он увидел Аню, сидящую на трубе дома Вернера, стал испытывать стойкое предубеждение ко всем славянским народам, Михаэль же был только один и являлся немцем, комиссар разрешил начать поиск невест.

К тому же ему надоело вздрагивать из-за каждого телефонного звонка, так как с некоторых пор его стал постоянно беспокоить представитель русского консульства, желавший знать, куда могли подеваться двенадцать русских девушек, которые в течение двух лет ездили в гости к убитому ныне господину Вернеру.

– Спохватились, – злорадно прокомментировал комиссар звонок, когда он раздался в первый раз.

Его даже порадовало, что есть люди, которые еще меньше соответствуют занимаемой должности, чем он сам. Но после того как ему в пятый раз пришлось объяснять, что девушек нет и в ближайшее время не предвидится, комиссар стал нервничать.

– Найди ты ему этих чертовых девок, – попросил он Франца, вытирая носовым платком в огромную красную клетку пот со лба. – Расспроси старика Густава, возьми в помощь ребят, чтобы они побродили по округе с фотографиями пропавших девиц в руках. И пусть этот русский парень, о котором ты говорил, поможет тебе. И самое главное, проследи, пожалуйста, чтобы не исчезли хотя бы те девчонки, которые сейчас живут в доме Вернера. А то с меня вообще голову снимут.

Франц открыл было рот, чтобы сообщить комиссару, что его предупреждение запоздало, так как девушки исчезли еще две ночи назад, угнав из гаража Вернера его старую колымагу. Но посмотрев на несчастного и вспотевшего начальника, пожалел старика и промолчал. Комиссар принял его молчание за согласие и отпустил.

Зная, что Сергей уехал куда-то по своим делам и обещал вернуться не раньше сегодняшнего вечера, а Аня с Маришей вообще ничего не обещали, а уж о том, когда вернутся и вернутся ли когда-нибудь, – и подавно, Франц начал свое расследование с Густава. По счастью, старик был дома. Но на этом везение Франца и закончилось. Густав проявил редкое непонимание того, чего от него хотят.

– Какие девушки? – недоуменно твердил он. – У Вернера есть девушки помимо Моники? И она про это не знает?

– Девушки, которые приезжали к нему в гости, – пытался втолковать старику Франц, показывая фотографии в надежде, что они освежат его память.

Густав с интересом просмотрел все фотографии, которые Францу передали Мариша с Аней. При этом он удовлетворенно кивал головой, и Франц уже начал надеяться, что старик что-то вспомнил, но тот неожиданно открыл рот и спросил:

– Кто эти девушки?

Франц подавил стон и вырвал фотографии из рук Густава. После этого он схватил альбом, лежащий на столе, и сунул Густаву фотографию, где он сидел чуть ли не в обнимку с одной из девушек.

– Это я! – удивился Густав. – А кто эти люди?

Франц подавил в себе вполне понятное желание задушить такого свидетеля и попытался подобраться с другой стороны.

– Господин Густав, – сделал он коварный заход. – Сколько я вас знаю, вы всегда один. Неужели вы не подумывали о женитьбе на женщине, которая принесла бы уют и тепло в ваш дом?

– Отчего же, – пробормотал Густав, довольный тем, что нашелся слушатель, которому можно рассказать про дела давно минувших дней, сохранившиеся в его памяти куда лучше, чем события полугодичной давности.

– А еще соседи! – радостно воскликнула Аня, когда девушки, сойдя с электрички, подходили к дому Вернера. – Мои милые старушки, которые воровали у нас стремянку, а мы у них зелень для салата. Они наверняка знали про невест Вернера даже больше, чем он сам.

– Старушки – это замечательно! – обрадовалась Мариша. – Старушки всегда в курсе дела. Иногда они даже слишком усердствуют, и соседям от этого тяжко. А старушки-то хоть в своем уме?

– Вполне, – заверила Аня. – К тому же говорят, что они служили в гестапо во время войны. Так что из них должны получиться толковые свидетели.

– А может быть, на их заднем дворе и надо искать следы исчезнувших девушек? – тихо спросила Мариша.

Аня остановилась и оторопело уставилась на подругу.

– Да что ты! – возмущенно воскликнула она. – Они были ко мне очень добры. Даже приглашали заходить.

– Вот именно! – подняла палец Мариша. – Ты бы к ним зашла и больше никогда не вышла. И все сходится.

– Что там у тебя сходится? – не сводя глаз с садика вдруг ставших такими жуткими старушек, спросила у нее Анна.

– Девушки просто перебрались через низенькую оградку в домик соседок и остались там навечно, поэтому никто и не видел, как они сбегали из дома Вернера. Ни на вокзале их не помнят, ни на автостанции, ни в пункте проката автомобилей. Даже с вещами их никто не встретил. Куда они подевались? Не по воздуху же упорхнули.

– Но зачем бабкам понадобилось связываться с нашими девчонками? – решилась спросить Аня. – Им что за выгода? Или бабки сами на Вернера глаз положили? Но они все же старше его лет на тридцать.

– Сразу видно, что ты историей не слишком увлекалась, – снисходительно попеняла ей Мариша. – А знаешь, как немцы ненавидели нашу страну во время войны? Мы ведь практически единственные, кто оказал им сопротивление. Это сейчас американцы и англичане кричат о своем участии. А на самом деле американцы рискнули заслать в нашу страну банки со своими тушеными мустангами да послать несколько тысяч своих наемников. Англичане, правда, воевали, но их вряд ли набралось на полноценный батальон. А французы те вообще превратили свое Сопротивление, которым они так теперь гордятся, в какой-то загородный пикник с вином, ветчиной и девочками.

– Но при чем тут наши тихие старушки? – спросила Аня.

– А вдруг они и в самом деле поклонялись своему фюреру? Тогда они должны люто ненавидеть русских, которые раздавили его. Всех русских, понимаешь? Они потерпели поражение один раз, но теперь оправились и меньше всего желают на старости лет пережить русскую экспансию.

– Это что? – спросила Аня.

– Это когда в соседнем дворе будут бегать дети с игрушечными автоматами, палить в них и кричать по-русски.

– Подумаешь! – фыркнула Аня. – Мне тоже много чего пришлось вытерпеть от этих немцев, которые смотрели на меня как на существо ниже второго сорта.

– Но ты боролась и победила и теперь будешь жить здесь, а старухам вовсе не улыбалось провести остаток дней в окружении русских теток, которые развешивают сушиться белье на их веревках, воровать в соседских садах черенки смородины и черенки роз, а потом напекут пирогов и пойдут их продавать. Для этих старух такое хуже смерти, хуже, чем если бы рядом с ними поселилась целая баскетбольная команда, сплошь состоящая из негров.