Дарья Калинина - Целый вагон невест

Аня с Маришей только загадочно улыбнулись. Им было совершенно ясно: к какой бы особи мужского пола девушки ни собирались убежать, все равно их земной путь закончился на кухне у «милых» старушек. А рассказ про то, что девушки куда-то уходили с вещами, выдумка коварных старух, чтобы отвести подозрение от себя. Может быть, девушки и в самом деле собирались куда-то бежать, но перед уходом решали заглянуть к милым бабулькам, чтобы попрощаться. Или бабки сами заманивали девушек для прощального кофепития. Одно было совершенно ясно прозорливым подругам – одной из них придется рискнуть и отправиться в логово врага. И сделать это надо как можно быстрее, ведь срок Маришиной визы истекал.

На следующее утро подруги тянули жребий, кому идти к старухам. Выпало Ане. Она тяжело вздохнула и сказала, что пойдет писать завещание.

– Мне теперь есть что оставить близким, – пояснила она. – Не хочу, чтобы возникли какие-либо сомнения.

Мариша только плечами пожала. Где-то через четверть часа Анна спустилась вниз и сказала, что она готова идти к бабкам и, если надо, пожертвовать своей жизнью. Мариша с зажигалкой в виде пистолета за пазухой и тяжелым шлагбаумом от игрушечной железной дороги, которая стояла у Вернера на чердаке, заняла свой пост под окном гостиной и приготовилась ждать.

– Напугай их посильней, – посоветовала она Ане на прощанье. – Чтобы уж точно затеяли тебя прикончить прямо сегодня.

Старухи Анне обрадовались. С утра они провели перепланировку своего второго этажа и уже изрядно устали, а потому с восторгом приветствовали гостью, тут же пригласив выпить с ними кофе с булочками. Анна сообщила им, что осталась дома одна, все разбрелись по своим делам, вернутся не раньше вечера, а ей стало одиноко, вот она и решила зайти в гости к соседкам, чтобы попрощаться, так как едет в Россию за своей семьей. Бабка Гертруда покивала и радушно усадила Анну на диван в гостиной, пока ее младшая сестра – Эльза сооружала кофе на кухне.

– Мы слышали, что дом и вся обстановка достались тебе? – начала разговор старшая из сестер. – Нам русские девушки, что жили там до тебя, рассказывали, что по вечерам в доме раздаются какие-то жуткие стоны и дикий грохот. Ничего не скажешь, ловко Вернер натянул нос своей семейке. Грохот не грохот, а дом стоит без малого миллион марок. Семья должна была здорово обидеться. Да, впрочем, от семьи не так уж много и осталось.

– Просто мороз по коже, как подумаю, что этот преступник, который убил дорогую Монику и маленькую Кати, бродит на свободе, – подхватила вторая бабка.

Анна отпила глоток кофе и принялась ждать результата. Он что-то запаздывал. Видимо, бабки либо вообще не положили в кофе снотворного, либо пожадничали и положили слишком мало.

– Что ни говори, а они были хорошими соседями, – снова сказала старшая сестра.

– Ничего, скоро у вас будут новые соседи, – утешила ее Аня. – Ко мне приедет жить моя мама, а также ее сестра с тремя взрослыми детьми и пятью моими племянниками. Честно говоря, братья у меня не очень удачные получились. Старший брат у меня здорово зашибает, а потом гоняется по всей деревне за своей женой с топором. Но в Германии, надеюсь, его от этого вылечат. А средний в детстве много болел, и у него с головой что-то случилось. По виду он нормальный, подумаешь, немного слюни текут, да ногу приволакивает, но на самом деле он полный дебил. И жена у него такая же. А уж на их деток без слез смотреть невозможно. И ведь повезло гадюкам, вполне официально считаются психами и могут вытворять что угодно. Лично я с ними дела бы иметь не хотела, но уж очень тетка просила. Говорит, что совсем с детьми житья не стало. То у соседей весь огород вытопчут, то в колодец нагадят, то кота соседского кастрируют.

Бабка Эльза испуганно схватила на руки двух своих любимцев – пеструю беспородную кошечку и пушистого «перса», до того валявшихся на ковре у камина. Анна удовлетворенно потерла руки и продолжала подстегивать бабок:

– Единственная отрада у моей тетки – это ее младший сынок. Хоть она его в детстве и избаловала немилосердно, но он сумел выбиться в люди. Бандитом стал. Правда, сейчас у него возникли какие-то проблемы, и он тоже приедет сюда жить. С собой нескольких самых близких друзей из братвы прихватит. Так что они тут порядок живо наведут и этого убийцу поймают.

– Просто не верится, что Монику и Кати убили! – машинально подхватила ошалевшая от всего услышанного Гертруда. – Вот я, например, даже гусеницу стыжусь прикончить.

Анна мрачно поразилась такому лицемерию и выпила последний глоток кофе из чашки. Обе старухи немедленно впились глазами в пустую чашку.

– Ну как кофе? Нравится? – спросила старшая.

– Спасибо, – ответила Анна.

– Я сварю еще! – обрадовалась Гертруда. – Сама обожаю покрепче, но сердце шалит. А вот тебе, деточка, я сварю самого крепкого, может быть, даже будет немного горчить.

И она умчалась на кухню. Анна в полной уверенности, что теперь-то уж бабки точно положат ей в кофе лошадиную дозу своего снотворного, молча ждала. Внезапно ей в голову пришло, что с бабок станется положить в кофе вовсе не снотворное, как уверяла Мариша, а самый настоящий яд. И что тогда прикажете делать? Девушка поежилась и почувствовала, что в нее что-то впивается. В полной уверенности, что это коварная старуха подкралась к ней незамеченной из кухни и всадила в ногу шприц с раствором цианистого калия, Анна подскочила на полметра и завопила не своим голосом.

Гертруда, которая как раз входила в гостиную с кофе, уронила от страха поднос, схватилась за сердце и с грохотом рухнула на пол.

– Врача! – завизжала ее сестра. – Ей плохо! Немедленно врача!

Словно по заказу, входная дверь распахнулась, но в гостиную ворвался вовсе не врач-реаниматор, жаждущий оказывать неотложную помощь, а Мариша с пистолетом-зажигалкой в руках.

– Кому тут плохо?! – грозно сведя брови, осведомилась она.

Гертруда моментально перестала умирать и быстро поползла в сторону кухни, собирая по пути осколки и мечтая лишь о том, как бы побыстрее скрыться. Ее сестра забилась в глубокое кресло и старательно делала вид, что это вовсе не она только что кричала дурным голосом. Аня наконец-то извлекла из своей филейной части предмет, уколовший ее только что, и тоже замолчала, внимательно разглядывая его.

– Ты жива? – осведомилась Мариша. – Что тут вообще происходит?

– Смотри, – сказала Аня, протягивая ей руку. – Похоже, твое предсказание насчет того, что мне пора собирать коллекцию, сбывается.

Мариша опустила глаза и увидела на ладони у Ани платиновую птичку, при виде которой ее слегка затошнило.

– Как у вас в подушках оказалась эта штука? – спросила Аня у бабки. – И куда вы дели ее владелицу?