Галина Романова - Принцип Отелло

– Чем могу? – Тот пожал протянутую руку, внимательно изучил удостоверение, скуксился как-то мгновенно и суетливо заспешил в свой кабинет. – Прошу, прошу…

Там мгновенно приказал организовать кофе с пирожными. Побренчал о погоде, природных катаклизмах, гостиничном бизнесе, а потом вкрадчиво так спрашивает:

– А вы по какому вопросу к нам, Олег Иванович? Может, бронь бесплатную желаете организовать?

– Не желаю, – хмыкнул Шаповалов. – Меня интересует причина, по которой была уволена Сахарова Василиса.

– Ах, вон оно что…

Иван Гаврилович с деланым облегчением рассмеялся. Но Шаповалов отметил про себя, что настроение у начальника резко ухудшилось. И руки ходуном заходили над столом, и за узел галстука без особой нужды хватался, и взгляд засквозил все мимо посетителя.

– Так сократили ее, Олег Иванович.

– За что сократили? Была ведь какая-то причина, Иван Гаврилович? – елейно улыбнулся Шаповалов. – Ладно, понял бы, если бы на ее место искать никого не стали, но ведь через неделю взяли нового человека.

– Дрянного, кстати, человечка взяли. С Сахаровой не сравнить, – сдался Иван Гаврилович.

Выбрался он из-за стола, тяжелой походкой ушел в угол к сейфу. Открыл, вытащил початую бутылку коньяка. Предложил Шаповалову кивком, дождался отказа, пригубил прямо из горлышка. Потом постоял в тихой задумчивости, вернулся за стол и нараспев спросил:

– Вы когда-нибудь грешили, Олег Иванович?

– В каком смысле?

– Вы изменяли своей жене с молодой артисточкой там, я не знаю. С красивой проституткой, со студенткой?

– Нет, не изменял.

– Да в жизни не поверю! – развеселился Иван Гаврилович теперь вполне по-настоящему. – Все изменяют! Рано или поздно все изменяют своим женам! Какой бы умницей и красавицей она ни была, все рано или поздно изменяют!

– У меня нет и никогда не было жены, – покаялся Шаповалов.

– Тогда понятно! – рассмеялся Иван Гаврилович. – А то уж я подумал, что вы святой. А я изменил. Изменил самой любимой, самой надежной и самой для меня лучшей женщине! С ее двоюродной сестрой изменил. И… Не хочу даже говорить! Но если бы моя жена об этом узнала, она ушла бы сразу. Я знаю, не отрицайте! Она сразу бы ушла! А я умру без нее…

– Вас кто-то шантажировал? – догадался без особого труда Шаповалов.

– Конечно! А то с чего бы вдруг я стал разбрасываться такими кадрами, как Сахарова?! Только из-за грубого, наглого шантажа. Тот подонок позвонил мне и… Нет, сначала он потребовал принять на работу ее. Просто позвонил и приказал! А я не посмел отказать. У него ведь даже фотографии есть, представляете?! Он сам же обозначил уровень ее жалованья, и я опять не отказал. Но! Я ни разу не пожалел о том, что взял Василису. Очень хорошая девочка, очень! Очень чистая и сотрудник ценный. А потом он звонит и требует убрать ее из штата. Спрашиваю, как? Говорит: твои проблемы. Если не хочешь остаток жизни провести в одиночестве, без своей ненаглядной женушки, исполняй. Я и… и исполнил. А что мне было делать? Не в милицию же идти! Глупо по такому вопросу. Да и сам виноват. Вот, собственно, и все… Что-то еще вас интересует?

Они поговорили минут десять, заручились обещаниями и вскоре простились. Теперь…

Теперь Шаповалов мог и на службу явиться. Ему было с чем. Ведь он почти победитель!

У него всегда и все получалось. Всегда! Все! Главным было наметить цель, потом определиться со средствами по ее достижению, разработать четкий план, а затем потрудиться над его выполнением. И все! Все получалось! Трудоемко, конечно, и спросить за ошибки возможные не с кого, кроме как с самого себя, но результат оправдывал и средства, и затраты, и усталость.

Первой самой важной и самой, казалось бы, недостижимой целью была для него – Василиса. Господи, как же он бредил ею, как добивался, как трудился над тем, чтобы завоевать ее, увести от того белокурого красавчика. Он ведь специальным отбором занимался девичьим и подсовывал их ему, подсовывал… Тот, ни о чем таком не догадываясь, хватал их и хватал… Василиса с ее моральной неприкосновенностью отодвигалась постепенно все дальше и дальше. И тут он возник на горизонте и начал претворение в жизнь своей главной задачи. Было сложно, но он не сдавался. Он ведь все буквально знал о ней, все ее привычки, капризы. И о перепадах в настроении ему было известно, и он к ним всегда бывал готов.

Завоевал! Тихо и незаметно отбил у Сигитова. А когда тот опомнился и, оглянувшись, не нашел рядом верной подружки, она уже была его женой. И Сигитов отошел в сторону, не стал бороться. Из благородства ли, по слабости душевной, но даже на поединок его не вызвал ни разу. Хотя и страдал, сильно страдал. Он ведь так и не разлюбил ее. Да ее и невозможно разлюбить, она слишком замечательная. И эта замечательная женщина ничего никогда не требовала. Но она была достойна такой же замечательной жизни, как и она сама. А муж ее не мог ей этого дать. Как ни крутился, как ни старался подработать, не мог, и все! Они делили крохи, спали на раскладушке, ели макароны и шпротный паштет. Бр-рр…

Просто страшно вспоминать о том, как они жили.

И как-то вдруг он решил, что все, хватит. Все пора менять. Они недостойны такого жалкого существования. Они должны жить хорошо, обеспеченно, долго, вместе состариться, вместе умереть. А для этого он не может, не имеет права сидеть и ждать помощи с небес, каких-то подарков судьбы и тому подобного. Он сам ведь способен сделать для них такой подарок, не так ли? И не один причем! И он приступил к разработке стратегического плана.

Перво-наперво им нужно было жилье. Не где-нибудь на окраине, в захолустных хрущобах, а в самом центре. Большая хорошая квартира минимум из двух комнат. Лучше из трех.

Такая нашлась. И хозяин у нее был очень удобный. Совершенно одинокий, совершенно спившийся. Вадик с ним переговорил несколько раз, пообещал очень много денег. Свозил к нотариусу, оформили наследство. А деньги он обещал привезти на следующий день. Мужик вроде поартачился, но Вадик его убедил. А убеждать он умел. Что такое завещание, в конце концов? Ведь не купчая же, не дарственная, ее можно хоть каждую неделю переписывать, бумагу-то о наследстве. Дал мужику тысячу на опохмелку – для того это были неслыханные деньги – и к вечеру следующего дня обещал подвезти деньги.

Подвез. Только не деньги, а спирт в красивой бутылке, в которую влил метилена с соседнего химкомбината. Узнал, сколько нужно для смертельной дозы, и влил, не поскупившись. Когда мужик умер, его похоронили без лишнего шума и лишних экспертиз. Всем было известно, что тот пил все подряд. Даже денатуратом не брезговал. Вот и исход налицо.

Квартира перешла к ним в собственность всего лишь за тысячу рублей, не считая затрат на нотариуса и всякого рода справки при оформлении. Мелочи, не так ли, в сравнении с тем, что стоимость такого жилья плавно катилась к трем с половиной миллионам.