Галина Романова - Принцип Отелло

Первым проколом был тот, что менты засветились, когда под утро выволакивали упирающегося Сигитова из дома. Их видели сразу двое соседей хакера. Вадик сам проверил, представившись судебным приставом, мотивируя свой визит тем, что будто бы Сигитов не платил за квартиру. Так вот те двое взахлеб твердили про милицейскую машину, а бабка даже номер ее запомнила.

Дело было дрянь. Пришлось снова суетиться. Перестраиваться на ходу, корректировать план, чего он очень не любил. Это нервировало, выбивало из колеи. И если с первым ментом и его девкой все прошло без сучка и задоринки, то со вторым произошел промах. Промах во всех смыслах. Кириллов остался жив, и та версия, которую Вадик слепил на ходу, будто бы мент сошел с ума и застрелил сначала девушку, а потом себя, не прокатила.

Зайцев нервничал, кричал, обвинял его во всем. Истерил и говорил, что если Кириллов выйдет из комы, то им конец.

Но конец настиг самого Зайцева. Настиг в тот момент, когда троица, возглавляемая собственной женой Вадима, в поисках друга слишком близко подошла к разгадке. Пришлось опять соображать на ходу.

Убить Зайцева было несложно. Куда сложнее оказалось перевезти Сигитова в другое место. Белым днем, когда вокруг столько глаз! Ничего, справился. Сигитов был покорным, не спорил, не артачился, сам сел в машину и даже пообещал молчать, если их остановит милиция. А куда ему было деваться? Он же знал, что его ищут по подозрению в убийстве Марины. Он же видел запись на диске. Так что…

Все прошло вроде бы хорошо. Но тут снова возникли проблемы. И с чего вдруг они взялись валиться на него в последнее время, непонятно? Будто он какой-то камешек из фундамента громадной пирамиды выдернул, и та начала медленно оседать и рушиться.

Ему позвонил двоюродный брат Зайцева и сказал, что обнаружил огромную брешь в банковских счетах своего брата. Что будто бы он по его поручению поехал в Москву, занялся проверкой и обнаружил там эту хрень. И вопрос еще задал такой под конец разговора Вадиму:

– Ты ничего мне объяснить не хочешь, Вадик?

– А что я могу объяснить? – попытался изобразить недоумение он.

– Куда подевались деньги, к примеру. И как мой брательник ухитрился сорваться с обрыва, сломать себе шею, а потом еще и в кусты уползти? Мне кажется, что разговор назрел.

Вадиму стало понятно: начнет шантажировать его, денег просить, которые они с Сигитовым со счетов Зайцева перетянули на его счета. Допустить такое нельзя. Значит, придется его убить. Уговорил о встрече, он через крайний подъезд поднялся на чердачный этаж, вошел в квартиру, убил и вышел таким же путем – он ведь знал, что за домом наверняка наблюдают.

Кажется, теперь все расчистил. Теперь можно было вплотную заняться обогащением, заставив Сигитова поработать. А тот вдруг заартачился!

– Не буду, – сказал сегодня утром, когда Вадик спустился к нему в подвал на материной теперь уже даче. – Можешь оставить меня тут навечно, но я не стану это делать. Ты же не дурак, должен понимать: нас вычислят. Ладно бы счет был где-нибудь за бугром открыт… И то это сейчас вычисляют. И карают. А ты хочешь внутри страны такой свистопляс устроить. Не буду!

– Зайцева-то обокрал? Обокрал. Чего ж других не хочешь?

– С Зайцевым у нас свои счеты. Он опять же твой подельник. За него много не дадут. А вот за остальных… – Саня помотал головой, приводя в движение всклокоченные грязные волосы. – За остальных мне может грозить пожизненное.

– Тебе за Маринку век не выйти, – утешил его Вадик. – Если, конечно, ее муженек раньше тебя не угомонит. Ищет тебя. Представь, все еще ищет.

– А Василиса? Она ищет?

Сигитов впервые заговорил о ней. Впервые спросил у этого страшного человека о его жене.

– Тебе-то что?! – сразу стал тот агрессивным. – Тебе-то что с того, ищет она или нет?! Тебе ее никогда не видать! После всего, что ты натворил…

– А ты? Ты сколько всего натворил! Думаешь остаться безнаказанным? Вряд ли прокатит у тебя, Вадик. Вряд ли.

– А я на тебя свалю. Так ведь все и выглядит. Возьму вот сейчас тебя убью и скажу, что ты сам все подстроил.

– Ага! И сам себя на цепь посадил! Глупо… На Зайцева ты еще можешь свалить, можешь сказать, что он виновник всех бед, он зачинщик. Но и то – пока я жив.

– С чего вдруг?

Вадим очень внимательно слушал Сигитова. Очень! И пытался понять, где же и когда он совершил первую свою ошибку, первый свой просчет. Он же так ловко, так правильно все спланировал. А тут вдруг оказывается, что все не так, неправильно.

– Так ведь я подтвердить смогу, что Зайцев виноват, а ты действовал, как и я, по принуждению.

– Интересно…

Вадик вернулся от люка. Он уже собирался лезть наверх – ему вроде показалось, он слышал шум подъехавшей машины.

– А с какой стати ты станешь меня покрывать? С чего тебе меня отмазывать? Что взамен хочешь?

– Ты знаешь. – Александр двинул правой ногой и сморщился, самодельные грубые оковы до крови растерли ему щиколотку. – Ты отказываешься от Василисы, а я даю показания в твою пользу.

– Но… Но ты же все равно сядешь! За Маринку сядешь, за… за счета Зайцева сядешь. С какой такой блажи… Зачем тебе тогда Василиса?

– Она имеет право быть счастливой.

– Она счастлива со мной! – заорал Вадик и трижды ударил Сигитова ногой в живот. – Она счастлива со мной, сволочь! Счастлива!!! А ты сдохнешь тут, понял? Сдохнешь без света, еды и воды. А я стану жить со своей женой, все трупы списав на тебя. Скажут, что ты убивал, убивал, а потом убивать устал и скрылся. Так и скажут…

Он вдруг сразу как-то успокоился, заправил выбившуюся рубашку под ремень и занес ногу над лестничной перекладиной.

– А то дело, которое ты не хочешь выполнять, пускай и не будет выполнено. Черт с ними, с деньгами, у меня их уже достаточно. Главное, тебя теперь не будет рядом с ней. Вообще никогда! Ты сдохнешь! И сдохнешь убийцей и вором в ее глазах…

Он выбрался наверх, закрыл люк, надвинул на него старую тумбочку, отряхнул руки и тут же замер с открытым ртом, услышав свой собственный голос:

– Скажут, что ты убивал, убивал, а потом убивать устал и скрылся…

– Нет, думаю, что скрыться-то вам после такой усталости вряд ли удастся.

Олег Шаповалов вынырнул из дверного проема и сделал едва заметный знак подбородком. Тут же на Вадима набросились два здоровенных малых. Повалили лицом вниз на пол, завернули руки за спину и, упершись коленкой в позвоночник, защелкнули на них наручники.

– Ваша изобретательность достойна того, чтобы о ней рассказали в учебниках по уголовным преступлениям, – присел перед ним на корточках Олег Иванович. – Столько убийств! Столько смертей! Скажите, что бы вас остановило, Вадим?

– Пошел ты… – зарычал он, зажмурив глаза. – Да пошли вы все!