Дарья Калинина - Из мухи получится слон

Я поняла, что Амелину от расправы не уйти. Наташка может потратить годы своей бесценной жизни, но негодяя достанет. И не скрыться ему от нее, не спрятаться. Бедняга. Тут я его могла даже немного пожалеть, потому что знала дьявольскую натуру Наташки, способную испортить жизнь кому угодно. Радости жизни ему больше не видать. Наташка умудрится полностью отравить ему существование. Так что он сам пойдет в милицию и покается во всех своих темных делишках, лишь бы от нее избавиться.

Тем временем этот бедняга, не подозревающий о несчастье, которое подстерегает его буквально за углом, обнял и поцеловал девицу в щечку, пожал руку мужику и они скрылись в дверях кафе-мороженого. Мы подобрались ко входу в подвальчик, где, собственно, и располагалось это кафе, и приступили к выработке новой стратегии.

— Как следует поступить в данном случае? — глубокомысленно спросила меня Наташа и добавила: — Вот вопрос, стоящий перед нами.

Мне в голову лезла всякая чушь, вроде: «Почему они выбрали такое неподходящее место для обсуждения своих грязных махинаций?», «Как мне избавиться от своего «хвоста», «Не рассказать ли Наташе, что мы с ней тоже находимся под наблюдением?». Последняя мысль показалась мне своевременной.

— Степанов обещал выделить людей для своей операции, — как бы между прочим сказала я. — Операции, которую они назвали «ловля на живца». — И с непонятной мне самой гордостью добавила: — Живец — это я.

Наташа молчала, увлеченно разглядывая стекло витрины.

— Эти люди должны держаться поблизости от меня, если хотят что-нибудь узнать, — с невинным видом продолжила я. — Они и сейчас где-то рядом.

В последнем замечании необходимости не было. Наташа подняла на меня глаза, полные горького разочарования и муки, и спросила:

— Почему ты… до сих пор молчала?

Я почувствовала себя неловко под ее скорбным взглядом и поспешно попыталась оправдаться:

— Заметь, я и сейчас могла бы не говорить. — Но даже для меня самой эта фраза прозвучала как-то гнусно, а по лицу Наташи можно было легко заметить, что чувства, ее обуревавшие, далеки от всепрощения.

Она гневно глядела на меня. Такой взгляд последний раз я видела у одной дружелюбной собаки, у которой отобрали любимую косточку, сберегаемую ею для особо торжественного случая, и выбросили в мусоропровод, где этой кости и было место. Потом Наташа преисполнилась надеждой, что это всего лишь моя дружеская шутка. Я готова была язык себе вырвать, глядя на ее мучения. Меня останавливала мысль, что этим я Наташу не утешу.

— Видишь ли, — начала я, — возможно, они и не здесь. Вчера, когда мы встретились, в чем я была одета?

— При чем тут как ты была одета? — с досадой бросила она.

— Нет, ты ответь.

— В пальто и беретике.

— Правильно, а сегодня я надела совсем другое, старое пальто, чтобы не привлекать к себе ненужных взглядов. Когда-то оно было светло-терракотовое, но после многих лет носки я сама затрудняюсь определить его цвет. А вместо беретика я надела шарфик. Парика менты под шарфом не заметят, они же мужики. Вот и получается, что, вероятно, они меня возле дома караулят. Конечно, не очень порядочно с моей стороны, но я не предупредила Степанова и их, что замаскируюсь. И они могли просто не узнать меня.

— Глупо так рассуждать. Может, они здесь, а может, еще где-то. Это бесплодное переливание из пустого ведра в порожнее. Я поражена, что ты скрывала от меня, своей подруги, правду. Но все еще можно исправить.

— Поясни свою мысль.

— Пожалуйста, — охотно согласилась Наташа. — Мы постараемся выявить человека, который следит за нами, и потом оторвемся от него. Это несложно будет сделать. Во всех детективах и шпионских фильмах главный герой, заметив слежку, заходил в кафе, магазинчик или любое подобное заведение. Всем заведениям присуща одна общая особенность. Они должны иметь второй, запасный выход, желательно на другую улицу. Теперь ясно?

— Насчет выхода ясно, но наш «хвост» тоже узнал Амелина. И, плюнув на меня, будет следить за ним. Или за обоими. Если я пойду за Амелиным, то «хвосту» и голову ломать не придется, за кем идти.

— Они не знают, как он выглядит. То есть знают, что он высокий блондин с карими глазами и все такое неопределенное. Но составлять фоторобот я отказалась. Отмазалась тем, что темно было на лестнице, толком не разглядела. Значит, они не смогут опознать его при встрече, — уверенно закончила Наташа.

— Бред какой-то. У них есть его фотография из читательского билета, который мы нашли в его вещах. Верно?

— Нет.

Охваченная нехорошим предчувствием, я повторила:

— Фотографию с читательского билета, из его сумки, которую ты должна была отдать как ценную улику в обмен на кое-какие сведения, интересные для нас.

— Я отдала сумку.

— Со всем содержимым? — продолжала допытываться я.

— Почти.

— Как клещами из тебя все вытаскивать приходится! Говори, несчастная, отдала ли ты читательский билет с фотографией или нет? Нет?

— Не отдала, — гордо вскинула голову эта ненормальная. — Не отдала, и, как видишь, правильно сделала.

— Сокрытие от следствия улик, способных помочь раскрытию преступления, как мне кажется, уголовно наказуемое деяние, — горестно заметила я.

— Если ты меня не выдашь, я ни капли не рискую. Никто, кроме нас с тобой, не знает, что именно было в сумке.

— А сам хозяин, у которого ты вырвала ее прямо из рук?

— Еще неизвестно, удастся ли поймать его с поличным. И потом, когда человека арестовывают, он не склонен требовать, чтобы ему вернули его читательский билет, — резонно заметила Наташа.

Я мысленно постаралась представить себе сцену, когда уже обритый наголо Амелин закатывает следователю грандиозный скандал из-за пропавшего читательского билета и отказывается принимать пищу и медицинскую помощь до тех пор, пока ему не пообещают найти его утерянное сокровище. И вот уже он лежит на узкой кровати с похолодевшими конечностями, ослабевший от голода, но по-прежнему непреклонный. А следователь — плотный дядька с усами в пол-лица и обширной лысиной — допрашивает своих подчиненных и упрекает их в безалаберности и безответственном отношении к уликам. Те отпираются и клянутся, что получили сумку уже без читательского билета.

«Разве мы бы позволили себе подобное халатное отношение к документам! Никогда! — кричали они хором в моих мыслях. — Это дело рук той сумасшедшей, которая принесла ее нам». «От нее всегда сплошные неприятности получаются», — заявлял наш знакомый капитан Степанов.

С последним я была совершенно согласна, но в целом картина в моей голове получалась неубедительная. И, вернувшись к действительности, я была склонна согласиться с утверждением Наташи. После моего торжественного обещания не выдавать ее секрета капитану мы вновь вернулись к дружескому взаимопониманию. Было решено немедленно перейти к проблеме выявления конкретного лица, приставленного следить за нами. Для этого я должна была побродить по ближайшим магазинам, чьи входы находились в поле видимости Наташи. В магазинах было приятно тепло, и я с удовольствием выполняла свою часть задачи.