Дарья Донцова - Покер с акулой

– Еще вам крайне пойдет новый макияж, – пела девушка, – специально разработан для русской зимы.

Я покачала головой:

– Боюсь, ваши цены окажутся мне не по карману.

Мастерица мило улыбнулась:

– Сейчас действуют рождественские скидки. Кстати, если согласитесь на комплексную услугу – прическа плюс макияж, скинут еще 50%. Останутся сущие копейки.

– Сколько же?

– Всего сто долларов, – сообщила девчонка, – просто даром.

Я вздохнула. Мы живем на названную сумму неделю. Но в моем кошельке лежат деньги… И вдруг ужасно захотелось сесть в кресло, подставить голову парикмахерше. В конце концов, вот-вот наступит Новый год, нужно выглядеть красивой и молодой, а мне уже хорошо за тридцать, и к вечеру вокруг глаз появляются синяки. Да и дурацкий хвостик, прямо скажем, не красит. Ношусь целыми днями, высунув язык, надеясь как следует заработать. Ну зачем нужны деньги – только для того, чтобы их со вкусом тратить…

Девчонка, видя колебания клиентки, сказала:

– Думаю, удастся добиться для вас специального тарифа, все обойдется в 90 долларов.

– Хорошо, – дрогнула я, – пошли.

– Отличное решение, – одобрила искусительница и привела меня в небольшую кабинку, где скучал парень лет тридцати.

– Костя, – произнесла девушка, – клиент.

Константин усадил меня в кресло и принялся трещать:

– Если разрешите, сделаю из волос – конфетку. Вижу вас в авангардном стиле, нечто вроде Гламуры. Слышали о Гламуре?

– Нет.

– Ах, – закатил глаза Костя, – это восходящая звезда парижских подиумов, красавица, каких свет не видывал. Кстати, вы очень на нее похожи. Нет, определенно, тип Гламуры для вас. Так как? Рискнем?

Мне страшно захотелось превратиться в звезду парижских подиумов.

– Валяйте!

Костя защелкал ножницами и расческами. Потом принялся разводить какую-то массу в плошке.

– Почему тут нет зеркала? – спросила я.

– Это наш стиль, – пояснил Костя, – клиент не видит процесса, лишь конечный результат. Вот завершим, и полюбуетесь. Можете не сомневаться, из моих рук выходит только нечто экстраординарное, великолепное и прекрасное!

После подобных заверений я расслабилась. В кабинке звучала приятная музыка, Костя безостановочно болтал о моде, шампунях и кремах. В голове у меня образовалась каша из сведений о последних достижениях косметологии и интимной жизни кинозвезд.

Затем зажужжал фен.

– Ах, ах, ах, – бормотал Костя, легким, танцующим шагом двигаясь вокруг кресла, – нет, потрясно, великолепно, глаза болят смотреть на такую красоту… А сейчас небольшой макияж…

По моему лицу заходила щекочущая кисть, в ход пошли тени, румяна, губная помада…

Наконец Константин снял розовый халат и провозгласил:

– Ну, пошли в холл.

Мы выбрались из кабинки и прошли в приемную. Мастер подвел меня к огромному зеркалу и гордо сказал:

– По-моему, класс. Нравится?

Я глянула, да так и застыла, будто несчастная жена Лота. Из динамиков полилась песня. Безголосый Жечкин самозабвенно выводил: «Потому что нельзя, потому что нельзя, потому что нельзя быть красивой такой…»

Очень подходящая мелодия, потому что и впрямь нельзя быть такой! Несколько минут я безуспешно пыталась прийти в себя. Константин предпринял титанические усилия, превращая клиентку в неведомую Гламуру, и теперь мои глаза с ужасом обозревали результат. Физиономия… Нет, лучше сначала о волосах. Их подстригли и выкрасили, причем самым невероятным образом. У корней пряди стали черными, далее шел светлый цвет, а концы радовали глаз ярко-розовым колером. Этакий взбесившийся фламинго или обезумевшая ворона, решившая превратиться в экзотическую цаплю. Сходство с птицей придавала и стрижка. Короткие лохмы стояли дыбом. Нет, пожалуй, я поторопилась, сравнивая себя с пернатым. Следовало признать, более всего я походила на дикобраза, по недоразумению вымазанного вишневым муссом.

– Ну, – поторопил Костя, по-своему понявший молчание клиентки, – как?

– Отпад, – выпалила я и уставилась на то, что еще утром было моим родным лицом.

Кожа потеряла бледный цвет. Сейчас лоб, щеки и даже шея радовали глаз монгольской желтизной. О славных предках с Востока напоминали и глаза. Вообще-то они у меня серо-голубые, но сейчас из-за сильно накрашенных ресниц, бровей и век радужка стала казаться почти черной. По щекам разливался темно-коричневый румянец. Губы неожиданно стали полнее и как-то выпятились, подбородок уменьшился, а нос по непонятной причине вытянулся. Я не стала ни моложе, ни красивее, ни лучше… Просто другая женщина.

– Муж не узнает, – восхищался Костя, – схватит в охапку и сразу в постель. Не жена – конфетка, красивая, сексуальная, новая…

Я молча отдала 90 долларов и плюхнулась на диван.

– Приходите еще, – тараторил Костя, – рад встрече, только запишитесь предварительно, я мастер высшей квалификации и всегда занят, сегодня вам просто повезло. Постоянная клиентка заболела. Кстати, как вас зовут?

– Франциска Каталонская, – выпалил язык.

– Ах, какое имя! – вздохнул Костя.

Он явно не знал о французской герцогине, которую ехидные современники за чрезмерную любовь к пудре, румянам и мушкам прозвали Раскрашенная Лошадь.

Усевшись на диван, я призадумалась. Двинуться в туалет и быстренько смыть безобразие или получить за девяносто долларов хоть какое-нибудь удовлетворение и явиться в таком виде пугать домашних?

– Простите, – раздался приятный тенорок.

Я в ужасе подняла глаза. Даже если мне станут предлагать абсолютно бесплатно сделать маникюр, ни за что не соглашусь! Вдруг у этой Гламуры, послужившей эталоном для моего нынешнего образа, на пальцах татуировки. Нет, в этом салоне требуется держать ухо востро!

– Простите, – повторил тенор, – я – Андрей. Костя сказал, вы меня искали?

Около дивана стоял симпатичный молодой человек в красивом велюровом пуловере и джинсах. Приятная улыбка озаряла его открытое лицо. Неожиданно я обозлилась. Шляется во время работы невесть где! Заказ он возил! До шести вечера! В другой город, что ли? Если бы гадкий мальчишка сидел на месте, мне бы не пришло в голову тратить сумасшедшие деньги на смену имиджа!

– Майор Романова из уголовного розыска! – рявкнула я, потряхивая черно-бело-розовой шевелюрой.

Несколько дам оторвались от кроличьей еды и глянули с интересом в нашу сторону.

– Тише, пожалуйста, – взмолился Андрей, – что случилось?

– Где разговаривать станем? – злобилась я, не сбавляя тон.

– Проходите сюда, – забормотал Андрей, показывая на небольшую дверь в углу.

Я рывком вскочила на ноги и побежала в указанном направлении. Злость придавала бодрость и силу. За дверкой обнаружилось крохотное помещение, забитое баночками, бутылочками с шампунем и всевозможными пузырьками. Очевидно, тут располагался склад.