Дарья Донцова - Контрольный поцелуй

В холл ворвалась группа людей в камуфляже и черных масках. Они как-то разом заорали:

– Лечь на пол!

– Ноги раздвинуть!

– Руки за спину!

– Послушайте, – попыталась я открыть рот, но мне незамедлительно дали чем-то под коленки и со стуком швырнули на ковер. Спустя секунду на вывернутых за спину руках защелкнулись наручники. Никита лежал в той же позе около меня.

– Слушай, – еле слышно шепнул он, – молчи про фотки, а то худо будет.

– Куда уж хуже, – буркнула я.

– А ну заткнулись! – раздался над головой голос, и кто-то пребольно двинул меня в бок ботинком.

– Послушайте, – возмутилась я, – во-первых, позвоните полковнику Дегтяреву, во-вторых, я являюсь иностранной гражданкой, сейчас паспорт покажу!

– Ишь, распелась, – разозлился один из мужиков, пока другие выворачивали на пол шкафы, – молчи лучше, в отделении разберемся.

В этот момент кто-то ухватил меня за волосы и приподнял лицо. Было не больно, а обидно.

– Вы Дарья Ивановна Васильева? – спросил вежливый голос. – Следуйте в машину.

По дороге спутники молчали, но больше не дрались. Я сидела тихо, чувствуя, как дергается ушибленная бровь.

В отделении меня довольно вежливо, но весьма решительно впихнули в небольшую камеру.

– Посидите покуда до выяснения, – коротко сообщил суровый милиционер.

Хорошо хоть наручники сняли.

– Приветик, – раздался тоненький голосок.

На деревянных нарах без одеял и подушек лежала прехорошенькая девочка в красной мини-юбке. Густые каштановые волосы падали на очень миленькое личико. Вторая девушка, чуть постарше, полноватая и веснушчатая, добавила:

– Прошу к нашему шалашу. Сигаретки не найдется?

Я развела руками.

– Менты поганые, – лениво процедила хорошенькая. – Ну, давай прописываться.

– Чего? – не поняла я.

– За что огребли?

– Понятия не имею, – совершенно искренне сообщила я, – ворвались, на пол покидали, вон в глаз дали…

– Ну и ну… – пробормотала толстенькая.

– Жрать охота, – сообщила хорошенькая.

– Курить еще больше, – добавила соседка.

– Ладно, – сказала симпатяшка, взбивая кудри, – придется на заработок идти.

Не успела я сообразить, что она имеет в виду, как девочка стала колотить в дверь ногой.

– Хорош, кончай базар, бабы! – раздалось из коридора.

– Пусти в туалет! – взвыла девка.

Лязгнули запоры, и появился белобрысый милиционер лет тридцати с прыщавым лицом.

– Чего стучишь? – недовольно прикрикнул он на буянку. – Обосралась, что ли?

– Это нам запросто, – захохотала девчонка, выскакивая в коридор.

Дверь закрылась. С полчаса мы сидели в полном молчании. Толстенькая пристроилась на нарах и закрыла глаза. Наконец в коридоре послышались шаги – это вернулась наша сокамерница.

– Во, – сказала она, вытягивая пачку «Золотой Явы», – угощайтесь.

– Ну ты даешь, Ксюха, – восхитилась толстенькая.

– Да что там, – махнула рукой Ксения, – в первый раз, что ли? Только грязный очень, я ему так прям и сказала: «Ты жопу когда-нибудь моешь или просто раз в году лопатой откапываешь?»

Девчонки захохотали в голос. Я вздохнула: да уж, милые порядки в этом отделении. Страшно хотелось пить.

– А воду тут дают? – поинтересовалась я.

– Ага, – ухмыльнулась Ксюша, – нарзан со льдом и крем-соду.

Девки вновь заржали, но тут дверь распахнулась, и прогремел железный бас:

– Васильева, на выход!

В небольшом кабинете с надписью «Начальник» сидели двое – незнакомый мне человек лет пятидесяти и Александр Михайлович.

– Она? – спросил хозяин кабинета.

– Нашлась дорогая потеря, – вздохнул полковник, – сокровище мое… Спасибо, Олег Васильевич.

– Чего уж там, – отмахнулся начальник, потом поглядел на меня: – Как вы оказались в квартире Коростылева?

Я пожала плечами:

– Совершенно случайно. Пришла к Леокадии Константиновне, а ее дома нет. Позвонила в дверь к соседу, попросила ручку, чтобы записку написать. Он любезно впустил, дал бумагу. Только-только карандаш взяла, слышу, сама Леокадия Константиновна в дверь звонит. Ну я и стала прощаться, а тут ваши ворвались…

– Ну-ну, – явно не поверил Олег Васильевич, – бывают же такие совпадения… Можете идти.

– Сумочку отдайте.

– Виктор! – крикнул начальник.

Появился белобрысый милиционер, тот самый, что водил в туалет Ксюшу.

– Отдай гражданочке вещи.

На улице Александр Михайлович сердито стукнул дверцей старенькой машины и весьма нелюбезно рявкнул:

– Ну?

Я вытащила пудреницу и обозрела остатки лица. Выглядело впечатляюще. Правая бровь опухла, и глаз практически закрылся.

– Ну? – повторил полковник. – Рассказывай, зачем и с какой целью явилась к господину Коростылеву?

– Говорю же, приходила к Леокадии Константиновне.

– Зачем?

– Хотела нанять ее временной кухаркой, вместо Катерины, – на ходу придумала я, – а то скоро с голоду помрем от Зайкиной вдохновенной стряпни.

Приятель молчал. Краем глаза проследив за дорогой, я поняла, что он везет меня в Ложкино.

Наш дом выглядел как клиника для сумасшедших. По всему холлу разбросаны игрушки, в гостиной сняты шторы, кресла почему-то мокрые, на диване непонятные пятна, в воздухе витает запах вареной рыбы…

Александр Михайлович оторопел:

– Вы затеяли ремонт?

Не успела я ответить, как дверь распахнулась, и в комнату легким аллюром влетел Снап. На спине ротвейлера сидела совершенно счастливая Полина. Девчушка просто заливалась радостным смехом. Сзади бежала темноволосая Энн. Правой рукой она крепко держала вниз головой несчастного мопса.

– Хучик! – закричал полковник и вызволил собачку из цепких детских объятий.

Мопс благодарно взглянул на хозяина и лизнул его в нос.

Очевидно, бедолага провел не лучшие часы своей жизни. Снап принялся носиться вокруг стола, Энн выбежала в коридор и через секунду вернулась, неся несчастную йоркширскую терьершу.

– Ава, – сказала девочка, протягивая мне ошалевшую от такого обращения Жюли.

– Ава! – завопила Поля, погоняя Снапа.

Тот с готовностью принялся скакать еще быстрей, наездница упала и издала густой, обиженный вопль.

– Это что за безобразие, – прогремел в коридоре голос Аркадия, – опять работать не даете! Сейчас запру в комнате…

На пороге возник сын в крайней степени возмущения. Не поздоровавшись, он начал жаловаться. Ольга уехала в институт, Маня отправилась в Ветеринарную академию, Капа понеслась в «Детский мир» покупать необходимую одежду… А Кеша остался дома, чтобы поработать над выступлением, с которым завтра должен быть в суде.

Аркадий хороший отец, любит близнецов и вообще к детям относится терпимо… Но с Анькой и Ванькой постоянно нянчится Серафима Ивановна. Родители получают деток в праздничном, так сказать, виде. Чисто вымытые, накормленные и выспавшиеся близнецы радостно играют с отцом и матерью. Как только детки начинают капризничать, родители немедленно суют их няне. И уж, конечно, им никогда в голову не придет изменить планы из-за того, что некому посидеть с детьми. Ни Ольге, ни Аркадию не приходится нестись сломя голову в ясли и униженно просить у суровой воспитательницы прощение за опоздание. К тому же Анька с Ванькой тихие, беспроблемные дети, говорить они пока не умеют…