Дарья Донцова - Компот из запретного плода

– Ну, не знаю, – воскликнула я, – велено отнести Олимпиаде Михайловне Дегтяревой, от совета ветеранов служащих МВД. Начальство наше всем помогает – и бывшим сотрудникам, и их вдовам. Может, у вас кто в милиции работал?

Олимпиада Михайловна вновь села на табуретку и подперла рукой щеку.

– Брат служил.

– Вот. Теперь понимаете, почему подарок прислали!

– Но он давно умер!

– Ну и что? Небось решили к юбилею Победы обо всех вспомнить, конечно, девятое число пока далеко, но нас, простых сотрудников, мало, поэтому заранее и разносим, уж извините…

Баба Липа стала рассматривать остальные подарки.

– Конфеты… люблю сладкое, но такие дорогие не по карману, все попробовать хотела, только кошель тонкий, на пенсию живу.

– Так открывайте коробку!

Олимпиада Михайловна снова подперла рукой щеку.

– Все же сомневаюсь… не мне сладости.

– Именно вам. Как брата звали?

– Александр Михайлович Дегтярев.

Я сделала вид, что роюсь в блокноте.

– Абсолютно точно. У меня так и записано, передать сестре бывшего начальника лагеря Дегтярева. У нас, как говорится, никто не забыт, ничто не забыто. Александр Михайлович руководил зоной?

– Да, – очень тихо ответила баба Липа.

– Значит, отбрасывая колебания, ешьте конфеты.

Олимпиада взяла картонную упаковку, сдернула с нее целлофан, подняла крышку и восхищенно пробормотала:

– Ну и аромат! Голова кружится. Где ж такую красотищу производят?

– В Бельгии, – ласково улыбнулась я, – угощайтесь на здоровье, заодно и брата вспомните!

– Чтоб ему ни дна ни покрышки, – вдруг зло произнесла баба Липа, – жизнь мне поломал! Хотя я это от обиды, на самом деле она виноватая, стерва!

– Вы о ком? – насторожилась я.

– Жена его, сволочь! Кабы не Полина, может, не стряслось бы беды, хорошая баба своего мужа от дури удержит!

– Так супруга Александра Михайловича вроде бы давно умерла, – не подумав, ляпнула я и тут же испугалась своей оплошности.

Олимпиада Михайловна, несмотря на почтенный возраст, рассуждает вполне трезво, сейчас она насторожится и начнет интересоваться, откуда простая курьерша так хорошо знает биографию ее родственника. И что тогда отвечать? К подарку отдел кадров приложил подробную анкету? Ну, в такое даже маразматичка не поверит!

Баба Липа вытащила одну конфетку, сунула ее в рот и кивнула.

– Очень вкусно! А насчет жены верно, имелась у брата супруга, только все так плохо обернулось! Тебе еще много подарков разносить?

– Вы последняя, – быстро сказала я.

– Давай чаем угощу, – обрадовалась старуха.

– Не откажусь, – мгновенно согласилась я и, желая подтолкнуть Олимпиаду Михайловну к откровенной беседе, прибавила: – Уже целый месяц по людям хожу, везде угощают и много интересного рассказывают. Послушаешь и удивишься: ну и судьбы случаются, просто романы.

– Ну, у меня совсем особое дело, – радостно подхватила нить беседы Олимпиада Михайловна, – ты вот сядь спокойно.

Я облокотилась о стол. Если бы мне предложили выбор, у кого получать информацию – у молодой особы или у пожилой дамы, не колеблясь, выбрала бы старушку, с ними легче – пенсионерки, как правило, страдают от дефицита внимания, близких людей и подруг они уже похоронили, остались одни и рады любому слушателю. Баба Липа не является исключением, сейчас услышу от нее много интересного. И точно!

– Мне в сорок пятом году лет-то было всего ничего, – заплела кружево рассказа бабушка, – а брату, Сашке, чуть больше. На войну он не попал, потому что в сорок первом совсем маленьким был, это лишь вначале, когда мы отступали, всех под ружье пихали, даже подросткам берданки совали. Эх, лучше и не вспоминать; знаешь, кто битву под Москвой выиграл?

– Советские солдаты, – машинально выпалила я затверженный с детства постулат.

– Оно верно, – согласилась Олимпиада Михайловна, – только еще ополчение имелось. Песню слышала: «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой»? Вот и двинулся народ, такой, которому воевать было нельзя, – слепые, глухие, больные, калеки, старые совсем или маленькие вовсе, женщины… Хорошо помню, как колонна мимо нашего дома шла, я в окно смотрела, вроде крошка, а до сих пор в глазах стоит. Идут кто в чем, валенок и полушубков на всех не хватило, в ботинках чапают по морозу, в гражданских пальто, и оружие не у всех.

– Как же без винтовки на войне?

Баба Липа мрачно усмехнулась:

– Убьют товарища, бери его трехлинейку. Да уж, о таком потом в учебниках не писали. Я знаешь чего по радио слышала? Сталин наш гений был, задумал замечательный план, заманил фрицев до самой Москвы, а потом, когда они устали, вывел из-за угла сытые сибирские дивизии и врага раскурочил. Может, и так, только сначала фашисты ополченцев перебили, постреляли, словно котят, патроны потратили, живым щитом люди стояли, а уж потом вояки появились. Наверное, по-простому рассуждаю, но, думаю, Сталин москвичами пожертвовал, ну и мороз, конечно, помог.

Отец и мать Дегтяревых погибли в той самой битве за Москву. Липа и Саша остались сиротами, в неразберихе военного времени о детях забыли, а они сами в приют не стремились, жили тихо в родительской квартире, меняя оставшиеся от матери золотые украшения на хлеб и крупу. Если вы полагаете, что в Москве в то время продукты честно распределялись лишь по карточкам, то ошибаетесь, в столице государства, ведущего тяжелую, затяжную войну, имелись люди, у которых можно было получить все – от белого хлеба до остродефицитного тогда волшебного пенициллина.

Но потом, после Победы, жизнь стала налаживаться. Липа отправилась в ремесленное училище, так в те годы назывались ПТУ, стала осваивать профессию ткачихи, а Саша пошел на службу в милицию. В стране ощущался явный дефицит молодых, здоровых мужчин, поэтому Дегтярева легко взяли в органы, более того, он начал делать там стремительную карьеру.

Чтобы понять, каким образом юноша ухитрился за несколько лет лихо взлететь по служебной лестнице, надо хорошо знать реалии конца сороковых годов. В СССР идет демобилизация бывших воинов, основная часть оставшихся в живых мужчин имеет возраст от двадцати трех до сорока лет. Им уже не хочется носить оружие, мечты устремлены к мирной жизни, в планах женитьба, получение гражданской специальности, устройство на интересную работу. Но после Победы неожиданно происходит всплеск криминальной активности, из всех щелей выползают беспризорные дети, уголовники… Поэтому милиция начинает испытывать дефицит кадров, и тогда Моссовет принимает решение: открыть зеленый свет в ряды правоохранительных органов парням из колхозов, честным юношам, которые не желают заниматься сельским хозяйством.

У колхозников по тем временам не было даже паспортов, приехать в Москву, просто снять комнату, а потом устроиться на службу было невозможно. До перестройки еще сорок лет, человек без столичной прописки не имеет в главном городе страны никаких прав. Нет, он может прибыть на экскурсию, сходить в театр, навестить родственников, но потом обязан убираться прочь. Думаю, председателя Моссовета тех лет мигом хватил бы удар, кабы он увидел, какие порядки царят в городе сегодня. В конце сороковых с пропиской было строго, а служба в милиции являлась для мальчиков из колхозов одним из редких шансов стать москвичом.