Дарья Донцова - Компот из запретного плода

К тому же – впрочем, вы, наверное, мне не поверите – сотрудникам МВД предоставляли комфортное общежитие, потом им первым выделяли отдельные квартиры, парням выдавали бесплатное обмундирование, паек, они имели неплохую зарплату, кучу льгот, а те, кто хотел, могли получить образование.

Предпочтение при приеме в милицию отдавали женатым, воевавшим, никогда не связанным с криминальным миром мужчинам, но, несмотря на хорошие условия, москвичи в органы не спешили.

Саша выделялся среди общей массы не только столичной пропиской, но и образованием. У Дегтярева имелся аттестат об окончании десятилетки, а это по прежним годам считалось серьезным плюсом. Основной конгломерат деревенских парней, поваливших в милицию, имел за плечами не более пяти классов.

Еще Саша не пил, не курил и рано женился. Едва ему стукнуло восемнадцать, повел в загс Полину. Он познакомился с девушкой в парке и, особо не интересуясь ее биографией, расписался с хохотушкой после месяца свиданий.

Липа невестке обрадовалась, та умела шить, легко превращала старую простыню в новую юбку, была веселой, мужа против единственной сестры не настраивала и охотно занималась хозяйством.

Два года промелькнули словно счастливый сон, потом Сашу отправили в один из лагерей, находившихся в области. Липа осталась в Москве, она переписывалась с братом и была в курсе всех его дел. Саше откровенно везло, начальник зоны, бывший фронтовик, внезапно скончался, и на его место поставили Дегтярева. Конечно, парень был очень молод для столь ответственного поста, но особо выбирать оказалось не из кого, к тому же Саша учился в институте, на заочном отделении, по-прежнему не пил, не курил, жене не изменял.

Липа гордилась братом безмерно, ни у кого во дворе не было столь успешного, хорошо зарабатывающего родственника. Саша, наезжая в Москву на всяческие совещания и инструктажи, всегда прихватывал сестре подарки. Затем счастье стало еще полнее, брат сообщил о беременности Полины. Липа побежала в дирекцию своей ткацкой фабрики, чтобы попросить фланели на распашонки. К слову сказать, Олимпиаду на работе уважали, выбрали в местком и ставили на собраниях в пример.

– Вот Дегтярева у нас молодец, – басом гудела секретарь парткома Елена Владимировна, – работает отлично, никогда не опаздывает, за мужиками не гоняется. Да и брат у нее уважаемый человек!

Через девять месяцев у Полины родилась девочка. Липа, от радости не чуя землю под ногами, сложила в чемодан сшитое приданое и понеслась к брату. Успела она как раз к… похоронам. На вокзале Липу встретил шофер и быстрым шепотком ввел сестру хозяина в курс дела.

Полину отвезли рожать в райцентр, Саша побеспокоился заранее, положил жену в больницу загодя, боялся, что роды начнутся ночью и он не успеет доставить ее в роддом вовремя, растрясет на «козлике», и та родит в дороге.

Полина благополучно разрешилась от бремени, но наутро проникла в детское отделение, взяла свою крошку и выбросилась с ней из окна. Клиника была невысока, всего четыре этажа, но жена Дегтярева расшиблась насмерть, погибла и безымянная девочка.

Саша слег с сердечным приступом, естественно, началось следствие, которое моментально выяснило: Полина шагнула с подоконника сама, отношения в семье были хорошими, Саша очень ждал ребенка, ни о каком доведении женщины до самоубийства речи не идет. Следователь копнул глубже и обнаружил интересный факт: мать Полины – а девушка уверяла и мужа, и его сестру, что ее родительница давно скончалась, – на самом деле жива, находится в сумасшедшем доме, ремиссии у нее не случается, она ведет жизнь овоща. Следовательно, безумие было возможно и у дочери, с некоторыми женщинами случаются после родов приступы жесточайшей депрессии. Конечно, хороший врач мигом поможет пациентке, но в райцентре, в роддоме, психиатра не держали, а о такой диковинке, как психолог, в те годы не слыхивали даже в столичных клиниках.

Дело закрыли, Полину и девочку, не успевшую получить имя, похоронили вместе, Саша попросился на работу в другое место. Учитывая обстоятельства, его просьбу уважили, мужчина стал руководить какой-то зоной, потом его перебросили еще раз и еще, каждый раз с повышением по званию и увеличением оклада. Карьера Дегтярева совершала вертикальный взлет, но теперь в его анкете имелся минус – отсутствие супруги.

Пару раз начальство заговаривало с отличным сотрудником о женитьбе, но Саша хмурился и бормотал:

– Поймите, не могу.

И в конце концов Дегтярева оставили в покое, в кадрах проявили человечность, поняли, что смерть жены сильно травмировала одного из лучших сотрудников. А вот Липа очень хотела замуж, но где найти супруга? Женщина ходила по кругу: дом – работа – дом, на ткацкой фабрике трудно встретить судьбу, основная масса служащих – разновозрастные бабы.

Наверное, Саша в конце концов сообразил, что Липу надо пристраивать. В один из приездов в Москву он привел с собой совсем некрасивого, но и не противного мужчину.

– Знакомься, – сказал он сестре, – это Матвей, мой зам, холостой, гроза девушек!

– Хорош шутить, – замахал руками Матвей, – какие в нашей глуши девки!

Липа покраснела, похоже, брат демонстрирует ей жениха. Саша кинул взгляд на сестру и кашлянул:

– Вы того, поболтайте, а я в магазин.

Ушел и пропал, вернулся лишь к вечеру, Матвей с Липой за это время успели познакомиться и поговорить о куче вещей.

Так и начался роман. Мотя старался чаще приезжать в Москву, Липа понимала, что, скорей всего, он скоро сделает ей предложение и придется отправляться туда, где служит муж, на зону, но жизнь при колючей проволоке Олимпиаду не пугала, да и брат был бы рядом.

Рано утром 23 сентября – день Липа запомнила на всю жизнь – в ее квартире раздался звонок. Думая, что внезапно нагрянул Матвей, Липа крикнула:

– Сейчас, только халат накину! – а сама бросилась в ванную, живо взбила волосы, попудрила носик, покрасила губки и опрыскалась духами, которые хранила для особо торжественных случаев.

Сияя улыбкой, источая аромат и предвкушая предложение руки вкупе с сердцем, Липочка распахнула дверь.

На пороге стояла группа хмурых мужчин в сером.

– Олимпиада Михайловна Дегтярева? – мрачно спросил один.

– Да, – кивнула Липа.

– У нас ордер на обыск.

– Здесь, в квартире? – обомлела Олимпиада.

– Так.

– Но почему? – окончательно перепугалась Липа. – Меня арестуют? За что?

– Дайте пройти, – сухо, но вежливо приказал самый пожилой из милиционеров, – вам объяснят. Понятые, сюда.

Пока основная часть неприятных гостей шарила по шкафам и ящикам, Олимпиаду начали допрашивать.

– Ваш брат часто приезжает в Москву?

– Ну… на совещания.