Виктор Точинов - Револьвер системы «Наган» № 47816

Так называемая автобиография инженера Гараева начиналась как раз с имени и одного из титулов Тамерлана. А заканчивалась его тамгой — теми самыми тремя кружками, чем-то вроде личного герба, — вот профессор Витман и решил, что текст прислан для расшифровки из Самарканда.

У Васи Дроздова, узнавшего о вскрытии гробницы, после того все утро вертелась в голове навязчивая мысль. Точнее, версия — бредовая и дикая, но почти все объясняющая в случившейся в Подмосковье кровавой драме…

Делиться с Яновским своими соображениями Вася пока не спешил. Хотя тот сам учил, что случайностей и совпадений в жизни не бывает. Ищи, дескать, и докапывайся, отчего все случилось и совпало именно так, а не иначе. А здесь сразу два совпадения дат… Начались раскопки в Самарканде — и спустя пять дней на заводе объявился Георгий Гараев. Как раз спустя тот срок, что нужен, чтобы добраться поездом из Средней Азии. Археологи вскрыли главное захоронение мавзолея Гур-Эмир — и последовала резня в старой часовне. Здесь разрыв во времени меньше, считанные часы, — но вполне достаточный, чтобы отправить и получить телеграмму.

Во имя Аллаха, милостивого и милосердного.

Я, Эмир Тимур Гурган-гарай, сын Эмира Тарагая, милостью Всевышнего поставлен пастырем над народами, и возложил на чело мое венец царский, и ко всем относился одинаково строго и справедливо, не делая никакого различия и не выказывая предпочтения богатому перед бедным, и всегда строго хранил заветы веры и относился с подобающим уважением к людям, возвеличенным силою Божией, и щедро раздавал милостыню бедным, и терпеливо разбирал каждое дело, прилагая все усилия к тому, чтобы разобрать его как можно лучше, и не причинял правоверным без нужды никакой неприятности, и не отталкивал обращавшихся ко мне по разным случаям, и всегда был правдив в своих речах, и умел отличать правду, и никогда не давал такого обещания, которого не в состоянии был бы исполнить. Я стал первым и усерднейшим слугою Аллаха на земле и без повеления Аллаха или Пророка Его не предпринимал ничего. Без воли Аллаха я не причинял вреда ни одному из населявших землю народов. Я высоко поднял на земле знамя Ислама и в распространении веры видел всегда могучий залог собственного моего величия.

Да свершится все по воле Аллаха!

Дано 19 дня месяца раби-ассани, в год 1360 Хиджры.

Пересказав капитану все, что запомнил из профессорских речей, Вася все же решился и поведал свою версию:

— Это хранители, товарищ капитан. Династия тайных хранителей гробницы Тамерлана. Понимаете? Их парочка приехала не из Ташкента, а из Самарканда. Приехали они в мае, потому что там начались работы по вскрытию усыпальницы. Сбежали, проще говоря. Но кто-то из их компании там, в Самарканде, остался. И сообщил, что неверные добрались до главного их сокровища, до саркофага Тимура. Вот тогда-то они и устроили здесь резню… Из мести. А искать их сейчас надо не здесь, а в Самарканде, пока что-нибудь еще не учинили. Наверняка туда вернулись.

Вася замолчал, ожидая, что сейчас Яновский разнесет его версию в пух и прах, сровняет до фундамента. Но тот лишь тяжко вздохнул и поинтересовался:

— Признайся, читал Буссенара в детстве?

Читал, еще как читал… У дедушки (у другого, не у того, что в Новгородской области) стоял на антресолях сундук, заполненный потрепанными старыми томиками с пожелтевшими ломкими страницами. И школьник Васятка Дроздов их буквально глотал, продираясь сквозь ижицы, яти и прочую старую орфографию. Сальгари и Эмар, Купер и Майн Рид, Буссенар и Жюль Верн были лучшими друзьями Васиного детства. Только какое это имеет отношение к нынешнему расследованию?

— Даже обсудить мою версию не желаете?

— Не желаю. И не пожелаю, пока ты мне не растолкуешь, какое отношение к самаркандской гробнице имеет подмосковный дачный поселок и заброшенная часовня на его окраине.

Растолковать Вася ничего не смог — и был направлен в отдел следственных экспертиз, узнать новости и поторопить экспертов.

Вернулся в кабинет Вася с новостью просто-таки сногсшибательной. Но Яновский, корпевший над разложенными по столу бумагами, отмахнулся и не стал слушать.

— Садись, пиши, — приказал он. — Надо срочно разослать новую ориентировку на розыск Гараевых.

Зачем новую? Что за срочность? Вася ничего не понимал — и в старой все приметы изложены в точности, и портреты, сделанные художником по описаниям свидетелей, коли уж ни одной фотографии в руки следствия не попало…

Но вскоре все разъяснилось.

— Как трое? — ахнул Вася, откладывая перо. — Кто третий?

Как ни спешил Яновский, но все-таки вынужден был объяснить:

— Третий — это старик, Василий. Хромой старик… Это был не Георгий Гараев в гриме. Совсем другой человек. Хотя, судя по внешнему сходству, близкий родственник, возможно, его отец.

Как выяснилось несколько позже, капитан детально сравнил информацию, собранную вчера им и Василием порознь. И проявились крайне любопытные факты. По меньшей мере четырежды инженер Георгий Гараев сумел каким-то образом раздвоиться и существовать в двух ипостасях одновременно: и принимал участие в вечерних испытаниях кузнечного оборудования в цеху, и репетировал пьесу в клубе. Четырежды. Ну а поскольку советская наука раздвоения людей категорически не допускает, вывод из этого факта следовал однозначный…

Лишь когда новая ориентировка отправилась к машинисткам, Вася смог наконец поделиться своей сногсшибательной новостью:

— Вещдок пропал!

— Случается… — равнодушно откликнулся Яновский.

И в самом деле, случалось такое изредка с вещественными доказательствами, особенно с ценными: то золотые часы непонятным образом затеряются, то еще какая-нибудь ювелирка пропадет… Оргвыводы после пропаж бывали весьма серьезные, до трибунала включительно, но занималась ими контрольно-инспекторская группа.

— Наш вещдок! Ножны от старой сабли!

— Как?! — мгновенно вскинулся Яновский.

Произошло следующее: рано утром мимо поста на центральном входе спокойно и деловито прошествовала внутрь крупная собака. Постовые заочно обругали разгильдяев-кинологов, но ничего не предприняли — псина была в ошейнике, но без намордника, зубы ого-го какие, не открывать же по ней стрельбу на поражение… Спустя примерно полчаса, точное время никто не засек, собака протопала обратно, причем несла в зубах нечто, сначала показавшееся постовым не совсем обычной палкой-поноской… На деле же то были ножны, но когда постовые это сообразили, собака быстренько прошмыгнула на улицу и исчезла, как и не было. В общем, в данный момент между службой внутренней охраны, кинологами и бюро техэкспертиз разрастается скандал с сочинением рапортов друг на друга касательно служебной халатности и прочих нехороших вещей. Причем, что интересно, ножны в это утро лежали не в опечатанной кладовой вещдоков, а остались со вчера в лаборатории, у экспертов. И те клянутся, что лаборатория была заперта, а ключ сдан. Собаки же, умеющие пользоваться ключами, тем более отмычками, даже на Божедомке, в «Уголке Дурова», едва ли отыщутся… Ну и, разумеется, пес полностью соответствовал описанию Жени Александровой.