Иоанна Хмелевская - Вся пани Иоанна. Том 1

Я заколебалась. Звучит убедительно, да и как не верить слову чести? Видно, пагубная наивность — мой всегдашний удел.

— Хорошо, — уныло согласилась я. — Договорились. Ваше счастье, что мой таинственный незнакомец так подло водил меня со своей лояльностью за нос, а то бы я молчала как могила, уж будьте покойны.

С тяжелым сердцем я продекламировала ему целые фрагменты из телефонного справочника, а потом спросила:

— Вам это что-нибудь говорит?

— Гм… Полагаю, вам уже не терпится домой. Можете быть свободны.

— Да вы что! Святая простота! Думаете, я уйду отсюда, не получив никаких объяснений? Не дождетесь, разве что ногами вперед!

— Позвольте, каких объяснений вы от меня ждете? — спросил он, уже откровенно ухмыляясь.

— Мне надо знать все об этом человеке! Кто он, как зовут, где живет, мало того, я хочу его видеть!

— Вы требуете от меня невозможного. С аферой еще не покончено, главный герой на свободе, и разглашать его имя мы не вправе. Тем более вам, сами же признаетесь, что человек вы непредсказуемый. Допустим, я его назову, можете вы поручиться, что не допустите опрометчивых действий?

Я задумалась. Нет, поручиться я не могла. Поручиться наоборот — это пожалуйста, какой-нибудь финт выкинется непроизвольно, сам собой.

— Единственное, что в моей власти, так это назвать участников из числа верных людей, трудившихся во благо родной державы. Включая и главного спеца. Да вы их фамилии уже слышали.

— Кое-какие… Зачем мне их фамилии?

— Очень симпатичные люди. Когда все будет позади, сможете с ними познакомиться.

— Вот еще. Не чувствую интереса.

— Иногда бывает полезно переключить свой интерес на другой объект… Клин клином!

Я прямо так и взвилась.

— Как вас следует понимать? Предлагаете свои услуги? — с медоточивым ехидством поинтересовалась я. — Не в обиду будь сказано, вы не в моем вкусе…

— Упаси бог, и в мыслях не было, я женат!.. Не сердитесь, я имел в виду кого-нибудь из этих ребят. Тут полно холостяков, вполне достойных вашего внимания. Их можно отметить крестиками.

Я бросила мрачный взгляд на список.

— Где-то мне эта фамилия попадалась, — рассеянно пробурчала я. — Этот, что ли, у них главный спец? А может, ошибаюсь. Ну и шуточки у вас, в таком солидном заведении — и так негуманно развлекаетесь за счет пытаемых. Когда прикажете ждать остальной информации?

— Как только ваш сердечный друг окажется за решеткой. Я вам позвоню… — И, помолчав, как бы про себя добавил:

— Если еще понадобится…

— Не могу избавиться от впечатления, что вы меня здорово дурачите, — высказала я на прощание свое недовольство. — Ума не приложу, чему бы это приписать. Наверно, обыкновенному садизму. Всего вам хорошего. Если не сдержите слова, встречаться со мной не советую.

— Думаю, о сохранении нашего разговора в тайне напоминать незачем?

— Незачем. Буду молчать пуще могилы. Честь труду…

Я вернулась домой только по той причине, что больше возвращаться было некуда, ноги сами меня привели, хотя я белого света перед собой не видела. Не видела, потому что смотрела правде в глаза: я проиграла, проиграла бесподобную, потрясающую игру.

О гениальное чутье любимой моей подруги! Клянусь больше никогда не пренебрегать судом ее внутреннего голоса!..

Изо дня в день, каждую минуту я твердила себе, что должна быть довольна финалом.

Чертовски довольна! Прямо на седьмом небе от счастья!

Я раскрыла великую тайну, устроила грандиозную, даже по моим масштабам, заварушку, человека, которого я ненавижу, ожидает расплата… Чего еще желать?

Пустые хлопоты. На дне моего глупейшего сердца тихо, но чувствительно шевелилась непонятная ноющая тоска.

Не полегчало и от знакомого голоса в трубке:

— Иоанна? Здравствуй, это Януш…

— Как поживаешь? — спросила я, как ни странно, не обнаружив в душе бурной радости.

— Хотел узнать, как у тебя с самочувствием. Последний раз ты, по-моему, была не в своей тарелке.

Не в своей тарелке!.. Господи, вот именно что не в своей! Выражение, точно соответствующее моему состоянию во время той кошмарной сцены в отеле…

Не полегчало и при встрече, — я снова сидела против него за ресторанным столиком и глядела в голубые глаза, а они лучезарно улыбались мне с загорелого лица. Не легче было и оттого, что женщина с малоинтеллигентным голосом больше ничем о себе не напоминала.

Я кружилась в чудесном вальсе-бостоне, и его неизменная ко мне симпатия казалась не такой уж платонической…

А на дне моего глупейшего сердца продолжала тихо шевелиться глупейшая тоска…

Не видя другого спасения от депрессии, я взялась за стирку. Чтобы еще больше себя измотать, полоскала не в машине, а в ванной, и действительно добилась желанного результата, поскольку уже отвыкла от домашних обязанностей, взваливая их на приходящую прислугу. Насухо протерев стиральную машину, развесив мокрое тряпье в кухне, я с комфортом устроилась на диване, собираясь с чистой совестью отдаться безделью. Закурила сигарету и откинулась на подушки.

Лампа отбрасывала мягкий свет, радио наигрывало так сентиментально, что прямо душу выворачивало. Стирка, похоже, не помогла. Физически измотала, а душу оставила в неприкосновенности.

Зазвонил телефон. Я с унылым безразличием потянулась к трубке. Звонки меня теперь не колышут.

— Слушаю…

— Добрый вечер…

Я молчала, с головы до пят завибрировав от густых, бархатных звуков знакомого голоса.

— Добрый вечер, — наконец ошеломленно прохрипела я.

— Ну и как?

Я окончательно обалдела. Это он, он спрашивает у меня: “Ну и как?”! Не знает, что я знаю, или делает вид, что не знает? Что за притча?! Что такое?

На меня вдруг нахлынули сомнения.

— Наверно, подобный вопрос должен исходить от меня? — осторожно заметила я.

— Почему же? Я спрашиваю, как насчет встречи. За мной ведь должок. Пришла пора объясниться.

— Боюсь, объяснять теперь почти нечего, — вздохнула я с сожалением. — Но если хочешь, пожалуйста. Давай пообъясняемся.

— Ты не против, если я приеду, скажем, через полчаса?

Меня охватили дурные предчувствия. Он знает, что живу я одна, время позднее, мое легкомыслие ему тоже хорошо известно. Значит, решил отправить меня на тот свет. На кой черт ему еще приезжать?

На мое легкомыслие можно ставить беспроигрышно. Я была бы не я, если бы немедленно и с восторгом не включилась в игру с огнем. Меня уже забирал азарт.

— Буду рада, — любезно откликнулась я. — Тем более что уже проклевывается традиция — у меня как раз постирушка развешена. Жду…

Через полчаса в дверь позвонили. Я открыла и впустила его в прихожую.

— Понятно, зачем ты пришел, — обреченно вздохнула я. — В принципе ничего не имею против. Погибнуть от руки такого незаурядного мужчины… Большая честь! Предпочитаю, правда, быть убитой в комнате.