Наталья Никольская - Ближе к телу

Что ж, это уже что-то. Появился бывший одноклассник. Интересно, что они не поделили? Какие вообще проблемы могут возникнуть в школе? Соперничество из-за оценок? Амурные дела?

— Ну, школьные дела — это одно…

— Понимаете, Костя до сих пор боялся его. Они друг друга ужасно не любили. И повзрослев, не улучшили отношений. Даже, пожалуй, стали сильнее враждовать.

— Его адрес вы знаете? — приготовив блокнот и ручку, спросила я. Александра Михайловна продиктовала мне адрес.

— Фамилия?

— Хребтов Геннадий… Как отчество, не знаю.

— Простите, а отец Кости… Может быть, он знает больше вас? Ведь молодые люди обычно больше доверяют папам, чем мамам, — предположила я.

— Мой муж давно умер, — заметила женщина грустно.

— У Кости были друзья?

— Я не знаю. К нам часто звонили и молодые люди, и девушки. Но я никогда не расспрашивала сына об этом. Он не любил, когда лезут в его жизнь.

— У Кости были братья или сестры? — спросила я. Нередко бывает, что сестра, например, гораздо лучше знает брата, чем мать. Живой пример тому — мы с Полиной. Мы знаем друг друга гораздо больше, чем Ираида Сергеевна — нас обеих. Причем не только и не столько достоинства, особенно известны недостатки. Но и теперь Александра Михайловна покачала головой, добавив:

— Костя… был… моим единственным сыном.

— Где Костя работал?

— Да в больнице санитаром. Он же у меня медицинское училище закончил, готовился в институт поступать. И еще он подрабатывал ночами в каком-то клубе, что ли. Я говорила ему, чтоб не перетруждался. Зачем над собой издеваться? — всхлипнула женщина. — Но он же упрямый! Вот и надрывался на двух работах.

— А кем он работал в этом клубе и где именно? — насторожилась я. Может быть, и ничего важного не было в этих сведениях — тем не менее, на всякий случай следует знать. К несчастью, бедная Александра Михайловна понятия не имела, чем занимался ее сын в ночном клубе. Тем не менее…

Я простилась с женщиной, оставив ее наедине с горем. Конечно же, нет ничего хуже, чем потерять детей. В любом возрасте. Я слишком хорошо это понимала, особенно теперь, когда мои Артур и Лизонька неизвестно где. Господи, мне снова стало очень страшно. Бездумно шагая по улице, я решила все же поехать к Полине и поделиться с ней полученной информацией. Но сначала надо побывать дома — вдруг сестра ошибается, и детей похитили ради выкупа, тогда меня может ждать письмо. И я отправилась домой.

Вдруг из подворотни моего дома раздался мужской голос:

— Лелька!

Обернувшись, я увидела долговязую фигуру Дрюни Мурашова. Он бросился ко мне со всех ног.

С Дрюней мы друзья детства. Мурашов — человек очень талантливый, он поет, играет на гитаре и может спародировать кого угодно. Единственный Дрюнин недостаток — он терпеть не может работать. Но хочет иметь деньги — без особого труда. Что и заставляет Мурашова ввязываться в сомнительные предприятия. Как-то он продал обычный гипс с оригинальной рекламой — порошок для домашнего протезирования зубов. Правда, потом его побили за такой обман — тем не менее, Дрюню это ничему не научило.

А еще, когда у Мурашова нет денег, он с завидной регулярностью продает собственной матери обручальное кольцо и через некоторое время забирает его обратно. Я даже испугалась — вдруг Дрюня решил попросить у меня денег в долг, а их совершенно нет. Но Мурашов подозрительно широко улыбался. Он приобнял меня и воскликнул:

— Лелик, у меня выгорело одно дельце. Пошли обмоем.

Я посмотрела в горящие глаза приятеля и — не смогла ему отказать. В конце концов, полчаса ничего не изменят. А Дрюня, в случае чего, сможет мне помочь. Он не раз помогал нам с Полиной в расследованиях, порой чисто случайно.

Мы зашли в магазин, запаслись продуктами, при этом я намекнула Дрюне, что есть у меня дома решительно нечего, и он должен позаботиться о еде. Мурашов кокетничать не стал.

Придя домой, я увидела на кровати игрушки Лизоньки. И разревелась. Вот до этого одноногого мишки у меня никак не доходят руки — починить времени не хватает. А Лизонька так просила: «Мамочка, вылечи мишку. Он хороший». Я же отмахивалась: «Дочка, потом, у мамы нет времени». Может быть, это наказание свыше — слишком мало внимания я уделяла своим детям… При этой мысли слезы полились еще сильнее.

— Лелька, да ты что? Что случилось-то? — Дрюня испуганно бросился ко мне и обнял. Я безудержно лила слезы, уткнувшись в его колючий свитер. И бормотала:

— Дрюнечка, все так плохо. Сначала этот мертвый… потом дети…

Мурашов отстранил меня и встряхнул так, что голова мотнулась из стороны в сторону. Он выглядел испуганным не на шутку.

— Скажи нормально, я ничего не понимаю.

— У меня похитили детей, Артура и Лизоньку, — разревелась я. — Вот.

— Лель, так надо выпить за успешное возвращение детей к мамочке. И мы придумаем, что делать. Если что, можешь рассчитывать на меня.

— Дрюнь, как там Лена? — вспомнив наконец о долге вежливости, спросила я у приятеля о его супруге. Он поморщился:

— А что Лена! Обиделась она на меня.

Это не было удивительным. Лена обижалась на супруга с завидной регулярностью и уезжала от него к матери. Но потом все равно возвращалась. Все-таки Дрюня очень обаятельный человек, с ним не соскучишься. Вот и Лена, несмотря ни на что, возвращалась к мужу.

— Опять к маме уехала? — уточнила я. — А почему?

— Ну да, дочку забрала и уехала. Просто понимаешь, чтобы начать дело, мне нужны были деньги. Ну я и продал ее шубку — все равно в шкафу лежит. Я сказал, что обязательно отдам деньги — но Ленка не поверила. И уехала. Я даже деньги ей отвез, когда дело выгорело. Нет, говорит, я не могу жить с таким человеком, — как обиженный ребенок пожаловался Дрюня. Потом улыбнулся, поднимая бокал.

Когда бутылка коньяка опустела, я почувствовала, что стало гораздо легче. Проблемы отодвинулись на второй план. Я верила, что найду детей, и все будет хорошо. Я даже не стала расспрашивать Мурашова о его подозрительно выгодном дельце. Обычно все аферы моего приятеля заканчиваются не лучшим образом. Но блаженному состоянию не суждено было продлиться. Позвонила Полина.

— Ольга, ты вернулась? Почему не позвонила?

— Т-только что пришла, — заверила я ее, — честное слово.

Кажется, Полина не поверила — скептически хмыкнула в трубку. Ну что я могу поделать, если устала до такой степени, что язык не шевелится? Чужое горе, да и мое собственное, всегда нагоняет на меня тоску. Я просто в депрессии. Особенно мое собственное несчастье. А чего ожидала Полина? Что я буду бегать по городу с блаженной улыбкой на лице и оповещать всех, что у меня похитили детей?

— Ладно, я сейчас приеду к тебе, — безаппеляционно заявила сестра. — Жди.