Александр Лекомцев - Милая Тваренька. Пьеса, криминальная новелла

Варенька-Тваренька: – А что, твой дом, Хлопко, пустовать будет?

Герасим Хлопко: – Не опасайся нисколько. Пустовать не будет. Сын мой Олежка с женкой приедет с южных мест. А я вот – с вами. Кое-когда и он к вам забежит. Неужели вы славному хлопцу откажете? Нет, не откажите. Вы же доселе никому не отказывали.

Варенька-Тваренька (суёт ему кулак под нос) : – Вот тебе пряник под шнобель, а не дом наш! Выкуси! Сраный старпёр!

Герасим Хлопко (делает шаг назад) : – Ты это брось, Тваренька! Брось!

Варенька-Тваренька: – Тебе не стыдно было на меня ложиться? Я ведь тебе почти во внучки гожусь.

Герасим Хлопко: – Ты обалдела? Ты же меня на себя сама затащила. Не шибко-то я хотел с… тобой. Опасно. Всякие болезни. Ну, а потом уж само собой и пошло. То ты, то твоя мама. Мне она больше нравится. Злая в постели и умелая.

Варенька-Тваренька: – Я вот своему жениху, Герману, скажу, что ты меня изнасиловал. Он тебя в землю зароет. Гера – парень крепкий, спортсмен и военный.

Герасим Хлопко: – Так и говори ему, что хочешь. У меня тоже язык имеется. Если я ему всё правильно объясню, то не будет у тебя в мужьях старшего лейтенанта нашей доблестной армии. Не будет.

Катюха: – Ладно. Пока замяли этот разговор, старый хрыч. Но маму ты мою к себе в дом заберёшь. Понял?

Герасим Хлопко: – И не подумаю. Хочет мужика, пусть ему жильё и предоставляет. А нет, так и не надо.

Варенька-Тваренька: – Не переживай! Я найду, Герасим Хлопко, возможность объяснить тебе, что ты не прав.

Герасим Хлопко: – А что папаню своего уже отправила, что ли?

Варенька-Тваренька: – Куда?

Герасим Хлопко: – Туда! Что глупая совсем? За забор или, в крайнем случае, на тот свет. Однако нет. Видел я его. Он со своей бичихой Катюхой куда-то лыжи навострил.

Варенька-Тваренька: – Что мелешь-то, Гераська? В путь-дорогу отправим. А про тот свет я ничего не знаю.

Герасим Хлопко: – Вот-вот, я, как раз, тебе и сходу поверил. Обе – зуботехники, медики. Месяц тому назад Захар по траве неделю ползал. Но выжил. Что-то подсыпали ему в пиво или в чай.

К ним подходит Радмила Вольфовна.

Радмила Вольфовна: – Что шумим? Кому-то зубы надо вырвать или что-нибудь другое удалить?

Варенька-Тваренька: – Ему и удаляй, мама. Совсем распустился.

Герасим Хлопко: – Да я, Радмила, ничего. Накинулась на меня твоя Тв… Варенька. Настроение, видать, плохое.

Радмила Вольфовна: – Уговорил, Герасик. Пойдём к тебе в дом на часок-другой (Вареньке-Твареньке) . Надеюсь, ты, доченька не будешь против?

Варенька-Тваренька: – Я только «за»! Тем более, сейчас ко мне Герман подойдёт.

Герасим Хлопко: – Вот всё и по-мирному. Пойдём, Радмила! У меня ещё есть борщ. Правда, его немного.

Варенька-Тваренька: – Мама, не ешь у него борщ. Он неделю будет переживать, что ты у него много борща съела.

Радмила Вольфовна: – Не нужен мне его борщ. Да я в курсе, что Герасик у нас очень бережливый.

Герасим Хлопко: – Для вас обоих мне борща не жалко. Даже банку с кабачками открою.

Варенька-Тваренька: – Береги свои кабачки, Хлопко. Скоро ведь сынок приедет с ваших… югов.

Радмила Вольфовна: – Какой ещё сынок, Герасик? Как интересно! Пойдём-ка, Герасим к тебе. Ты мне всё подробно и расскажешь. Как правильно произносить? Ехать на юга или в юга?

Герасим Хлопко: – Только не надо подкалывать. Пойдём уж, Радмила! У меня даже вино имеется. Домашнее, из смородины. Такого ты ещё не пила. Очень и очень особый рецепт.

С позапрошлого года стоит.

Радмила Вольфовна и Герасим Хлопко уходят.

Варенька-Тваренька в гневе стучит кулаком по столу

Варенька-Тваренька: – Блин, продуманные оба! Что мамаша, что этот Хлопко! Близнецы и братья, твою мать!

Появляется Герман. В гражданском костюме, с цветами. Обнимает её. Дарит цветы.

Варенька-Тваренька: – Спасибо за цветы, Гера! Но тут у нас, в палисаднике, много всяких.

Герман: – Таких нет, милая Варенька. Эти тюльпаны из Голландии.

Варенька-Тваренька: – Если из Европы, значит, я их дома продезинфицирую. Там всякой заразы хватает.

Герман: – Как хочешь, Варя. Ты медик, тебе виднее. Ну, ты какая-то сегодня озабоченная.

Варенька-Тваренька: – Какой ты наблюдательный, мой лейтенант.

Герман: – Прошу заметить, Варя, не просто лейтенант, а старший.

Варенька-Тваренька: – Ну, страшный так страшный. Просто сейчас я разговаривала с этим демоном Хлопко. Так он не хочет брать к себе в дом мою маму. Наглец!

Герман: – Ну, и ладно. Как сказал поэт, под небом места хватит всем.

Варенька-Тваренька: – Под небом, возможно, места всем и хватит. Но вот под одной крышей не все умещаются (садится). Да ещё мой папаня никак не хочет смываться отсюда. Ведь никчемный! Я так считаю. Если сам не умеешь и не хочешь жить – так дай другим возможность!

Герман (тоже присаживается) : – Извини, конечно, Варенька. Но Захар Парфёнович тоже человек. Да ведь и молодой мужик. Всё у него получится. Он дельный человек.

Варенька-Тваренька: – Пусть получится! Но только не здесь, не в этом доме. Нам с тобой, Гера, крепкий и добротный дом не помешает. Его всегда можно продать, в крайнем случае.

Герман: – У меня есть квартира. Правда, однокомнатная. Но нам с тобой на двоих её хватит. А твоему отцу, Захару Парфёновичу, ведь тоже надо где-то жить.

Варенька-Тваренька (легонько пихает его ладонью в лоб) : – Какой ты у меня, Герман ещё ребёнок. Идеалист! А так не бывает и не… будет.

Герман: – Но как же так, милая Варенька? Ведь если по-справедливости и по-человечески, то…

Варенька-Тваренька: – Но не будем же мы с тобой спорить по таким мелочам. Сам говоришь, что мой папаня – молодой мужик. Значит, выход из создавшегося положения всяко найдёт. Да и ненавижу я его. Ненавижу! Неужели ты не можешь этого понять?

Герман: – Я не могу понять. Не в состоянии. Ведь и причин-то для ненависти нет. Но может быть, я ошибаюсь. Ты меня пугаешь, Варя!

Варенька-Тваренька: – Не пугайся, мой офицер! Мне не нужна причина для того, чтобы ненавидеть. Не перевариваю – и точка! Не волнуйся. Всё нормально. Пойдём в дом!

Уходят.

Появляется Захар Парфёнович. Садится на скамейку

Слышится карканье вороны. Он поднимает голову вверх

Захар Парфёнович: – Ну, и развратная и подлая семейка! Жуть! Да ещё и не смущаются. Орут о своих половых и прочих проблемах на всю катушку (вороне ). А ты напрасно каркаешь, ворона. Всё меняется в лучшую сторону. Не будет никаких бед. Да и они мне ни к чему.

Важной походкой к нему подходит Герасим Хлопко. С пренебрежением глядит на Захара Парфёновича

Герасим Хлопко: – Смотрю я вот на тебя и думаю, Захар, человек ты или, может, мышь полевая.

Захар Парфёнович: – Я – мышь полевая, Герасим. Самая настоящая. Успокоился? А теперь иди своей дорогой!