Александр Лекомцев - На шапочном разборе. Ирреалистические стихи

Зимняя элегия

Декабрь по утренней заре

Мороз не прятал по карманам.

Горела шапка на вор е ,

Во мраке зимнем и туманном.

На всю страну огонь пылал

И согревал надежды наши.

Вор, узурпатор и вандал

К тюремной шествовал параше.

Не ведал вор, куда он брёл,

В дыму, в огне держался гордо.

Он для лакеев, что орёл,

А для людей – с ухмылкой морда.

В горящей шапке невпопад

Нёс жалкий бред в стране экстрима,

Твердил, что нищим друг и брат.

Как будто, нет огня и дыма.

Он делал вид, что всё пучком,

Что весь в тревоге и в заботе…

В разбоях не был новичком

Фрукт беспредельной подворотни.

Вор бормотал, что не причём,

Холопам души рвал на части…

Не слыл он просто щипачом,

Бандитом был особой масти.

Пополнил воровской общак

Тысячекратно, небывало.

Но шапка, что трёхцветный флаг,

Вдруг задымилась, запылала.

Его подручные гурьбой

В бега рванулись на «гудзоны».

Шутить опасно с голытьбой,

Ведь у неё свои законы.

Декабрь морозен, без прикрас,

Голодным в холоде – не любо.

Но благо, праздник есть у нас -

Горенье шапки душегуба.

Всенародная сказка

Может, правда, может, врут…

Сядем на лужайку.

В общем, не сочту за труд,

Расскажу вам байку.

Ни к чему дружить с тоской,

Улыбаться кисло.

В этой притче воровской

Очень много смысла.

Жил чиновник, весь в шелках,

В общем, вор в законе,

С кровушкою на руках,

На бандитском троне.

Мерзкий, подлый был старик,

В дружбе с трын-травою.

Всю страну разграбил вмиг

Со своей братвою.

Жизнь людей он свёл на нет,

Обобрал с улыбкой.

Для ворья был алчный дед

Золотою рыбкой.

Не простой миллиардер,

Многократный, сложный…

Для разбойников пример

С ласковою рожей.

Царь проснулся в старичке

Давнею порою…

Он дворец в Геленджике

Для себя построил.

Он, открыто говоря,

Честно, без помарок,

Эту взятку от ворья

Принял как подарок.

Нищенский народ растряс…

Деспот – шваль блатная.

Эта сказка без прикрас,

Выдумка сплошная.

На лужайке мы сидим

Очень даже тихо,

И пока что впереди

Мы не видим лиха.

В общем, не ловил ворон

Старикан плешивый…

…Но вниманье! К нам ОМОН

Мчится на машинах!

Мнут и травушку, и лес

Дядьки с вездехода.

Захотелось позарез

Ближе стать к народу.

К нам спецназ, оставив грусть,

Просится в объятья.

С ними сказкой поделюсь,

Ведь они нам – братья.

Не повяжут, не побьют…

Парни – не ублюдки.

Разве же идут под суд:

Сказки, басни, шутки?

Верьте в добрые деньки,

В пёструю раскраску!

В балаклавах пареньки

Едут слушать сказку.

На лужайке мы с утра,

Здесь я молодею.

Ведь послушать всем пора

Сказку о злодее.

Правда, байке нет конца,

Много бед накличет.

Вор – под маской, без лица,

Но при том – двуличен.

Позиция рабов

В болотистых местах

Опасны кровососы,

Смерть скрыта, без прикрас,

В укусах не благих.

Мы прячемся в кустах,

Не задаём вопросы.

Авось не тронут нас,

Плевать нам на других!

Нам на других плевать,

Ведь наши хаты с краю.

Благословляя гнус,

Уткнёмся в землю лбом.

Для нас комар – не тать,

Он жертву выбирает…

Того убьёт укус,

Кто не рождён рабом.

Листвою на ветру

Дрожим, что зайцы, в страхе.

Мы в тишине слепой

Мертвы среди живых.

Мы завтра поутру,

Грудь спрятав под рубахи,

Пойдём большой толпой

Голосовать за них.

Ни наломать бы дров…

Мы кровососам рады

Не только потому,

Что свято верим лжи.

Страшимся комаров

И разных прочих гадов,

И беспредел, и тьму

Должны мы пережить.

Активно промолчим,

Нам не нужны проблемы.

В местах, где всё в крови,

Надёжно быть в рабах.

Жируют палачи,

А мы, как прежде, н е мы,

Лишь с фразой «се ля ви»,

С улыбками в зубах.

В болотистом краю

Жить в добрых переменах…

У нас, в конце концов,

Нет никаких долгов.

Ведь мы опять в строю

И главные на сценах.

Мы встанем в ряд борцов

Над трупами врагов.

* * *

В толпу он летит без вопросов,

Бастующих яростно бьёт

Ногами, руками и носом,

Не очень-то любит народ.

Неважно, что женщины, дети

Или старуха с клюкой…

Он самый отважный на свете,

Пёс власти во всём воровской.

Он пули совсем не боится

И не страшится ножа.

Он может почти поясницей

Присесть на большого ежа.

Ломает мизинцем он доски

И крупные брёвна порой.

Стреляет по-македонски,

Как голливудский герой.

Он прыгает с вышки высокой,

Свободно, что теннисный мяч.

Бежит по оврагам и сопкам,

Как будто из плена басмач.

В огне не сгорает кошмарном,

Не тонет и в бурной воде.

С таким замечательным парнем

Магнатам вольготно везде.

Идёт он с ухмылкою львиной,

Огромный и злой, что медведь.

Но вот мужичонку с дубиной

Ему не дано одолеть.

Их встреча не будет случайной,

И всё совершится вот-вот,

Не зря же кричит по ночам он

И маму на помощь зовёт.

Но мама угасла от горя,

Увяла, сгорела дотла.

Ей, мёртвой, досадно и горько

За то, что козла родила.

Ходил бы в деревне за плугом,

Быть может, и сварщиком стал…

Получит герой по заслугам

Дубиной по мерзким устам.

Да он не один, их ведь много.

Есть псы и страшней во стократ.

Мощёную строит дорогу

Сам Дьявол для грешников… в ад.

* * *

Ночной луны квадрат,

Что был когда-то диском,

В глухой ночи уныл,

Он жалок, что сексот.

Кошмарной жизни смрад

Отныне – степень риска.

Реальный мир уплыл

В пространство нечистот.

Мир искажён, что вздох

Подземного изгоя.

Идущему во мрак

Блужданья не нужны.

На башне суматох

Великого разбоя

Нахально реет флаг

Придуманной страны.

Действительность больна,

Могла бы стать и лучше.

Обманутый народ,

Что буря взаперти…

Квадратная луна

В ночных застряла тучах.

Дороги нет вперёд,

И нет назад пути.

Отстойная братва

За «баксы», не за крохи

С телеэкранов бред

Несёт и невпопад.

Идут под жернова

Пожизненные лохи,

Сменившие рассвет

Смиренно на закат.

Мир скомкан, смят, в пыли,

Что лист из мудрой книги.

Свобода в неглиже

Сутула и страшна.

Здесь празднуют нули

И ушлые барыги

На полном кураже

Успешные дела.

Квадрат луны плывёт

Под огненные тучи.

Возводит Вельзевул

Для хомячков дворцы.

Крах бункерных господ

Становится всё круче,

И над страною гул

Обрубит все концы.