Мария Лаговая - Говори, никто не услышит

«Эффектно», – по-киношному отметила Вероника. Светло русый тем временем плавно поплыл к ней и протянул Нике руку. Она, не понимая, что делает, дала ему свою и наконец-то поднялась с пола. Всё это время Ники-терьер бегал по дивану и поскуливал, словно извинялся за образовавшуюся на нём лужицу.

«Сейчас твой пульс составляет 90 ударов в минуту», – безоценочно произнёс незнакомец. Голос был приятный, почему приятный – Ника не успела обдумать. Из дальнейшего его монолога она вычленила фразы о том, что сама состоит из семи октиллионов атомов, а кровь в её жилах бежит, ну надо же, под сто миллиметров ртутного столба, на голове у неё сто двадцать тысяч волосков, а зубов, конечно, тридцать два, четыре пломбы, и он не должен говорить ей, кто он, и зачем сюда явился, иначе его сошлют на десять тысяч лет. Его можно звать Абр. А она Вероника, да?

Вероника в онемении кивнула.

Светлый ёжик немного помолчал, затем чуть наклонился к её лицу, и осторожно встряхнул девушку за плечи. Тут очнувшаяся Ника обнаружила, что у незнакомца очень красивые глаза и добрый взгляд, и от прикосновений его рук исходит тепло. Он подмигнул ей, и она ответила слабой улыбкой…

Вероника не помнила, сколько прошло времени, прежде чем она оказалась в своей комнате. Прикрыв за собой дверь, она села на кровать и сделала два-три глубоких вздоха. Мысли крутились странные: Скорее всего, у неё помутнение рассудка, или чего похуже. Хотя они обо всём договорились: Абр поживёт здесь некоторое время, она, следуя собственной логике, сделала вывод, что это крайне необходимо для его научной работы. То, что незнакомец – Ангел быстрого реагирования, так расшифровывалось его имя, и якобы выполняет особую миссию,– всё это Ника списала на его экстравагантную учёность, а люди науки, как известно, немного не от мира сего. В ту ночь Верон долго не могла уснуть: мешали перенапряжение от эмоционального потрясения и едва уловимое ощущение странного несоответствия. Чему? Чего? Наконец, поймав нить мысли, Ника поняла: они говорили друг с другом. Она спрашивала голосом, а незнакомец отвечал. К тому же она его слышала! Слышала, как в очень далёком детстве! Слышала, как все люди! Невероятно!

Засыпая под утро, Вероника вспомнила о Ники, который, по-дружески виляя хвостом, подбежал к высокому Абру и обнюхал его как обычного человека.

Спустя пару дней все квартиранты совершенно свыклись друг с другом. Вероника некоторое время стеснялась нового соседа, но он вёл себя спокойно, не пугал её странным поведением, а наоборот, оказался интересным собеседником, и даже умел рассмешить её. У Абра оказалась забавная привычка ежедневно менять причёски и цвет волос. На следующее утро после появления он был рыжим, в таких же кудрях, как у Вероники, только покороче и чем-то смахивал на нечёсаного хоббита. На третий день за завтраком явил взору Верон выбритые виски и хипстерскую кичку.

Ники-терьер изменений не замечал, а почти всё время спал на диване в третьей комнате. За эти дни он ни разу не залаял и не бросался в угол комнаты у батареи, а вёл себя на удивление спокойно, и Вероника поняла, что алкогольные песни снизу прекратились. Она было обрадовалась, больше даже не за Ники, а за бедового, но доброго пропойцу-соседа, когда за завтраком услышала следующее: «Это я ему помог. Он отправился в свой рай для алкоголиков. Каждый отправляется в свой рай», – Абр с довольством намазывал себе бутерброд. Веронике почему-то не захотелось уточнять, как именно Абр помог алкоголику, она предпочла свернуть разговор на другую тему и не портить себе такой прекрасный день.

На сегодня у Верон был запланирован поход в библиотеку. Погода располагала, ближе к рассвету опять отгремела гроза, и сейчас солнце и свежий ветер звали прогуляться пару-тройку кварталов. Ники она возьмёт с собой, он уже неоднократно бывал там, и всегда смирно сидел в сумке в гардеробе, дожидаясь свою хозяйку. К тому же Надя обещала оставить для неё книжные новинки на выбор. Библиотека пользовалась популярностью у жителей района, её отремонтировали пять лет назад, наполнили современным интерьером, постерами и даже инсталляциями. Книжный фонд регулярно обновлялся и пополнялся актуальными изданиями.

Вероника любила бывать в библиотеке, для неё чтение было безопасным мостиком в мир слышащих людей. Ей нравилось пройтись между стеллажей, пробежаться рукой и глазами по корешкам, просмотреть сданные за предыдущий день книги, которые копились на отдельном столе. Что сейчас берут читать? Она фантазировала – какой может быть человек, который читал, например, эту книгу? Или эту? Её закадычная подруга – библиограф Надежда с удовольствием поддерживала в Веронике страсть к книгам, вместе они часто обсуждали новинки, бывало, спорили даже.

Надюша полгода назад, после смерти богатого любовника, была вынуждена съехать из отдельной квартиры в престижном районе. Сейчас зарабатывала Надя тем, что вычитывала рукописи для нескольких издательств, специализирующихся на фантастике и любовных романах, выпускаемых в формате покет-бука, должность её называлась бета-ридер. Работа библиографом оставалась для души и для стажа. Но по-настоящему Надей владела лишь одна запретная страсть: игра в преферанс, на которой можно было сорвать хороший куш. Она имела членство в закрытом клубе, где собирались тузы, в основном, мужчины среднего возраста. При этом себя они любили называть котами, ну, да, так и есть – сытые зажравшиеся коты. Провёл Надю в этот узкий круг и научил премудростям игры любовник, бывший на двадцать лет её старше. Он был нестандартный кот – худощавый и с дворовой родословной. На удивление порядочный, по крайней мере, с Надей, а большего ей не следовало знать. Сейчас Наде стукнуло тридцать, а любовника она похоронила год назад, умер от сердечного, в момент. Это была версия врачей.

Надя считала себя смелой девушкой, но даже её боевитости не хватало, чтобы услышать очевидную правду. Страшные мысли, почему случилось то, что случилось, до сознания не допускались. И теперь Надя время от времени страдала от наплыва панических атак. Однажды, уже после переезда, она оказалась в районе, где раньше находилось её любовное гнёздышко.

Надюша замедлила шаг, подумывая о том, не заглянуть ли во двор? Но тут от «дома с любовником» стала медленно отъезжать машина, глянцевая как черный таракан, с тонированными стёклами и спецномерами, и оттуда изнутри – бум-бум-бум, ужасная музыка. У Нади опять засосало под ложечкой от ощущения животного страха и тоски: всё бы отдала, чтобы такие звуки не слышать. Она-то знает, кто ездит в подобных машинах. Какие людоеды.

Мир книжных космических войн и медовых страстей был не так страшен. Но, увы, Надя не жаловала фантастику и любовные романы, для неё это была работа, где подобный критический взгляд и непредвзятость положительно сказывались на качестве выпускаемого издательством материала.