Николай Башмаков - Деревенский Зорро

Предоставили последнее слово и "подсудимому". Речь Николая Фёдоровича так же была краткой:

– Уважаемые граждане судьи! Мне не в чем признавать себя виновным потому, что никакого правонарушения я не совершал. Всё это дело состряпано с единственной целью: дискредитировать меня и заставить уйти с должности главы Большегоринской администрации. К сожалению, всё это было сфабриковано не без помощи нашей районной прокуратуры. Думаю, вы убедились в этом сами и примете правильное решение.

Когда суд удалился на совещание, даже представитель обвинения был уверен – Кузнецова оправдают. Но российский суд не всегда руководствуется законами и логикой.

Возможно, судья и два заседателя посчитали, что "дыма без огня не бывает", и решили подстраховаться. (Оправдать, конечно, можно, но как бы чего не вышло). Нельзя было исключить и вариант их подкупа. Но, скорее всего, сказалась корпоративность местных чиновников. Ведь на местах самостоятельность и независимость суда, прокуратуры, адвокатов и тому подобное не более, чем видимость. На самом деле существует тысячи всевозможных связей, которые удерживают все эти "отдельные планеты" на одной орбите и заставляют их вращаться вокруг светила местного масштаба, имя которому – глава районной администрации.

Как бы там ни было, оправдание Николая Фёдоровича не состоялось. Суд признал его виновным и "за превышение служебных полномочий с применением насилия" приговорил к штрафу в пользу "пострадавшего" в качестве моральной компенсации, а также лишил права в течение трёх лет занимать руководящие должности.

Через два дня состоялся суд над Бабуриным и его шайкой. Обвинителем был всё тот же заместитель прокурора. Из всего букета преступлений этой группы "удалось доказать" только два эпизода. Бабурин получил три года, подельники – по два с половиной.

В этот же день прошёл ещё один процесс. Судили ребят, укравших бычка. Обвинителем на нём был сам прокурор района. Вчерашних школьников, посягнувших на "священную и неприкосновенную" частную собственность, осудили на всю катушку. Пацаны получили по четыре года с отбыванием срока в колонии.

Сбылась мечта предпринимателя Краснова. Наконец-то он стал главой сельской администрации села Большая Гора. Теперь всё в его руках. Нет только помощников, загремевших "на нары", но это дело временное. Срок невелик, и глядишь, не сегодня-завтра подвернётся какая-нибудь амнистия от сердобольного президента. Так что повода унывать не было.

Кузнецова сняли с должности сразу после суда. Николай Фёдорович был человеком деятельным и выносливым, но последние события отняли у него слишком много сил. Он начал всерьёз подумывать о том, чтобы плюнуть на всю эту борьбу и заняться домашним хозяйством.

Когда передавал дела и должность Краснову, тот не смог побороть искушения и попытался "укусить" побеждённого соперника:

– Мой тебе совет, офицер, сиди на пенсии и не лезь в политику и бизнес! Паровоз, на котором вы ехали в Светлое Будущее, загнали в тупик… Теперь пришло наше время!

Прежде, чем ответить, Николай Фёдорович внимательно посмотрел на Краснова. От этого взгляда тому стало неуютно.

"А он недалёкий человек, – пришёл к заключению Николай Фёдорович. – Пытается хитрить, ловчить, а, в сущности, обыкновенный недоумок. Без поддержки сверху быстро пропадёт". А вслух сказал:

– Не торопись, милок! Ещё не вечер. Знаешь, сколько на Руси было таких, как ты? Почитай историю… Поинтересуйся, чем они закончили!

После этой "прощальной фразы" подполковник запаса Кузнецов спокойно отправился домой с твёрдым намерением завести пасеку и самым серьёзным образом заняться пчеловодством.

Но его ожидал ещё один удар. Приехал Вадим Бурлаков. Он сильно изменился. Николай Фёдорович уже знал, друг серьёзно болен. Вадим ничего не скрывал и будничным голосом, как будто собирался уезжать в очередную командировку, произнёс:

– Наверное, Коля, видимся в последний раз… Надо обсудить кое-какие проблемы.

– Что, Вадим, неужели всё так серьёзно?

– Серьёзнее некуда. Рак… Как там, у медиков…, уже в неоперабельной стадии…

Эта известие до глубины души потрясло Кузнецова, но он нашёл в себе силы подбодрить друга:

– Черт! Вадим, сопротивляйся! Попробуй народные средства… Ведь некоторые излечиваются даже с четвертой стадии… Тебе же нет ещё и пятидесяти!

– Вот именно, некоторые… Хотелось бы, Коля, пожить ещё, но эта болезнь не спрашивает о возрасте.

Они проговорили почти три часа. Вадим попросил после его смерти кое в чем помочь семье. Николай Фёдорович рассказал о своих проблемах, которые теперь показались ему мелкими и суетными. Когда прощались, Бурлаков спросил:

– Ну, и что ты собираешься делать дальше?

– Попробую опротестовать решение суда в вышестоящей инстанции… А что ты посоветуешь?

– В моем положении советовать трудно. Я не смогу тебя в случае чего поддержать. По-моему, тебе нет смысла тратить остаток жизни на борьбу в этом террариуме… Если уж хочешь чего-то добиться, займись серьёзно политикой. Помогай оппозиции. А от этого местного князька я постараюсь село избавить. Но, помни, его место займёт другой…

– Да я это понимаю! Их сейчас столько, жадных до денег и власти, развелось, что "сиротами" мы не останемся… Но ведь придёт время, когда они начнут поедать друг друга, а у холопов снова будут чубы трещать…

– Сейчас не это самое худшее. Главная опасность идёт с Кавказа и Средней Азии. То, что они скупили рынки и залезли в торговлю и строительство, всего лишь прикрытие. Страшен для России наркоспрут, которого эти ребята вырастили… Его щупальца дотянулись до самых отдалённых деревень. Они и нашу "контору" пытаются скупить на корню.

– А что ж вы не боретесь с этим "спрутом" по-настоящему? Ведь это прямая угроза государству. Для этого ваша служба и существует!

– Да нет. Кое-что мы делаем. Но это так, эпизоды. Нам сейчас не до работы. Каждый думает, удержится он завтра на службе, или его вышибут. Ты же видишь, идёт реорганизация за реорганизацией, сокращение за сокращением, чистка за чисткой… И всё для того, чтобы в службе остались лояльные власти и удобные для высшего руководства люди. В руководстве остались одни приспособленцы, карьеристы и те, кто использует служебное положение для личного обогащения… Среди рядовых офицеров много порядочных, но они выдавливаются из системы…

– Невесёлую картину ты, Вадим, нарисовал. Почти то же самое делается и в армии. Но, мне кажется, всё это временно. Вот придёт новый, молодой президент и начнёт наводить порядок. Сколько раз Россию пытались похоронить, а она все живёт!..

– Может быть, Коля, так оно и будет. Но у меня уже нет такого оптимизма. Возможно, это от болезни… Я вижу, как Россия терпит поражение за поражением. Разрушить ведь можно легко и быстро, а на восстановление уйдут многие годы. Не хочется уходить в такое время. Мне страшно за детей. Что им останется? Этот наркоспрут?