Елена Лампига - Старушка на курьих ножках

Раздался звон пощечины.

За дальней дверью Катерина, успевшая разгадать хитрый план Дюпре, не успела даже пискнуть, Варвара уже надвигалась на француза грозовой волной.

–Вы не смеете оскорблять меня, месье, в моем доме только потому, что я отказалась скрасить пару Ваших ночей! На территории поместья спрятана часть наследия Красовских! Этому есть документальные подтверждения. Мы нашли сундук с бумагами и каким-то старьем. Гребень оттуда. Это мой дом, моя земля, здесь веками жили мои предки и я имею право на эти сокровища! И я найду их! Вот Вам еще одна правда! Как видите, к Вам она не имеет никакого отношения! Теперь Вы оставите меня в покое? – Она дышала тяжело, грудь высоко поднималась, глаза сверкали гневом.

–Если бы я мог… – Он зажмурился. Решительно подошел к ней вплотную, стал тащить мокрую футболку вверх.

Катерина терла лоб рукой. Проклятый интриган. Как верно все спланировал. Дождался подходящего момента и вывел Варьку на откровенность, пусть даже не на ту, которой добивался.

–Пройдоха! – шептала бабка, отлепившись на одно мгновение от двери. – Не из наших часом? – Катерина пожала плечами.

–Ба, пойдем. Пусть сами разбираются.

–Сейчас пойдем.

–Да идем же! – Катерине пришлось тащить старушку за руку, чтобы отлепить ее от двери. – Что делать-то будем? Он же прям сохнет по Варьке.

–Без тебя вижу. Думать будем.

Они целовались. Она сначала честно собиралась просто поиграть. Дразнила его языком, руками изучала сильное тело. Стащила с него футболку. Лизнула сосок. Потрогала плоский живот, провела ладонью ниже – он застонал, запустила пальчики за ремень его джинс. Он стащил с нее трусики, прижал к себе, тискал попу. Они целовались. Все время на что-то натыкались, роняли на пол. Поцелуи становились жарче, яростнее, безумнее, она прикусила ему губу. Его охватило безудержное, невыносимое желание обладать ею. Он сдвинул ворох белья, поднял ее, усадил на стол, полная грудь колыхнулась, он стал жадно целовать ее, прикусил набухший сосок. Варвара застонала, откинулась назад, оперевшись на вытянутые руки. Темные влажные волосы каскадом падали на стол. Он лизал ее шею, рукой обхватил тяжелую ноющую от возбуждения грудь, другой сжал попу, приподнял, подмял под себя. Она скрестила ноги за его спиной. Смотрела на него. Он был красивый. Поджарое гибкое тело, татуировка на боку, широкие плечи, сильные властные руки. Она перевела дыхание. Взяла его ладонь, поднесла ко рту – он провел большим пальцем по губам, она взяла его в рот, завозилась на его бедрах. Он шумно втянул воздух, провел пальцем по горячей влажной щелке. Она заскулила. Смотрела на него, дразнила. Губы ее распухли, соски бесстыдно торчали. Она провела рукой по груди, не отводя от него взгляда, облизала губы. Он спустился ниже, наклонился над ней, подбросил повыше на плечи, стал целовать ее, исходящую соками, лизал, проникал в нее языком. Она впивалась рукой ему в волосы, стонала, билась в его руках. Потом вздрогнула всем телом, сжала ноги, – он запустил в нее палец, большим гладил набухший клитор, смотрел на нее жадными темными глазами. Она изливалась ему в ладонь, живот содрогался. Она стонала. Он стал возиться с ремнем на джинсах. Она поднялась.

–У тебя есть презервативы?

–Нет. Я…

Она положила ладонь на его руку. Он посмотрел на нее непонимающе.

-Я так не могу. – Она мягко отстранила его.

–Так нельзя, Варя. – Он положил ее руку на себя. – Хочу тебя, – выдохнул.

–Я так не могу, – повторила она.

Он гладил ее волосы, прижимал к себе, не отпускал.

–Поцелуй меня, – прошептал.

–Прости…– она отвернулась. Подняла полотенце, завернулась в него.

Он стоял, оперевшись руками о крышку стола.

–Мы можем съездить в аптеку, – сейчас он говорил с сильным акцентом. Осознание накатило на нее. Он француз. Приехал за папой. Уедет через несколько дней. И ты его больше не увидишь. ВЫХОДА НЕТ. Варя ушла.

Во флигеле горел свет. Мужчины тихо переговаривались.

–Ты, Барон, на Варьку-то не дуйся…Она ж баба. Неплохая, но баба. А бабы что? Еще в Библии написано, вкусила Ева от яблока и превратилась в змею. Так и по сей день. Живут в змеиной шкуре. И лишь бы ужалить нас, мужиков, своим змеиным ядом, да побольнее, да отравить....Эххх да…так и живем.

–Ты женат, Семеныч?

–А как же! Жена моя Раиса – золотая женщина....не к ночи будет помянута…Давай еще выпьем…Не дрейфь, Барон. Мы знаешь, что? Мы завтра на рыбалку пойдем. Я тебе такие места покажу! Да ты уважаешь рыбалку-то? – Бруно кивнул. – Вооот....хороший ты мужик, Барон, давай за нас! А Катька нам потом рыбки нажарит. Воооот....значит, я тебя на зорьке-то разбужу…

Ночь опустилась уже давно. Все вокруг затихло. Лишь редкие капли дождя падали на листья сирени, катились, собирались в лужицы, проливались на мокрую траву. Гроза ушла за реку. Раскаты грома звучали теперь далеко-далеко. Лес шелестел. Свежий ветер гонял из стороны в сторону серебристую после дождя гладь луговых трав.

8

-Барон! Барон!…Ититьськая вошь…Да где ты там?

Бруно открыл глаза. Окно его комнаты было распахнуто. Оттуда дул свежий, бодрый ветер, шевелил занавески. Он посмотрел на часы, закрыл глаза, забрался под одеяло. В голове бил колокол. Царь-колокол. Нещадно хотелось пить. Он что, умирает? Его укусила ядовитая змея? Змея тут же явилась в мыслях. У нее были зеленые глаза и лукавая улыбка. Бруно застонал. Память подкидывала подробности вчерашнего вечера.

–Бароооон! Ну ты что, забыл? – доносилось в окно. Он вспомнил про пьянку, про рыбалку…с трудом поднялся в кровати, сел, голова поехала, он ее придержал. Неуверенной походкой прошел к окну и выглянул. Во дворе стояла лужа. Обширная, монументальная лужа. По поверхности ее ходили серые барашки. В центре лужи стояла надувная лодка. В лодке стоял ВикторСеменыч. Он разводил бурную деятельность – то и дело приседал, качал лодку, крякал, водил веслом по сторонам, – имитировал греблю. Бруно протер глаза. Видение не исчезло.

–А! Проснулся что ли? Ну спускайся, подсобишь. – Еще несколько дней назад Бруно решил бы, что это происходит не с ним. И уж точно он не поперся бы на улицу, только продрав глаза. А душ? Пробежка? Плотный завтрак? Бруно натянул брюки, вышел во двор.

–Я тут, видишь ты,…решил проверить лодку-то. Ну-к подойди поближе. Кажись, шипит где-то. – Бруно посмотрел на ноги, закатал джинсы и поперся в лужу. Вместе они ходили кругами, присматривались, прислушивались, обсуждали.

–Ага, ну точно шипит. Ты это, постой тут, я к себе сбегаю, поставим латку. Я щас. Я мигом! – Семеныч бодрым шагом направился к флигелю. Бруно остался в луже. Ногам стало холодно, и он перебрался в лодку, взял весло и стал водить им из стороны в сторону, как недавно Семеныч. Затем принялся ржать, задирал голову, мотал ею по сторонам, сгибался всем корпусом.