Екатерина Бердичева - Мой красный дневник

– Людочка, – Борис подвел ее к мужчине. – Знакомься, дорогая, это – Константин Петрович Шостов. Твой настоящий отец.

– Вы?!

Людмила вырвала свою руку из руки Бориса и близко-близко подошла к седому мужчине. А потом, всхлипнув, бросилась ему на шею. Он, не ожидавший такой реакции, даже растерялся. Улыбаясь, несколько раз провел ладонью по черным волосам.

– Дочка!

– Папочка, и ты молчал?! Боря, он все время, с самого детства, всегда был рядом!

Борис протянул женщине салфетку.

– Папочка, мне надо уехать из нашего города… Ты поедешь со мной? У меня будет много денег! Я ведь богата. Ты не знал?

Пихнув в плечо раскрывшего рот Александра, я сказала:

– Слушай, босс, все это здорово, но вам надо собираться, а мне – ехать домой. У меня сын в деревне. Отдай мне учредительские документы, деньги, и я поеду.

– Ах, да… Так вот кто выпускал ее на улицу…

– Мне это уже не интересно. Езжай. А они сто метров пройдут пешком.

Я хлопнула дверью.

Выйдя у подъезда Александра, я повернула голову в сторону проходной. Три фигурки все также стояли рядом и разговаривали. Что ж, Люда будет богатой, независимой и свободной. Думаю, Борис этого добьется. А там, кто знает? Может, старший брат, в кои-то веки, не упустит своего?

– Заходи, Лен. – Пригласил Александр. – Я сейчас все достану.

Через время он принес мне пухлую папку с отчетами и документами.

– Вот это – все по фирме. Здесь – взятые к рассмотрению, но не начатые дела. Ими пусть займется Татьяна. Свои дела я заберу с собой и доделаю сам. К счастью, их немного. Теперь – деньги. В этом конверте – зарплата сотрудникам. – Он протянул мне пухлый пластиковый конверт. – В этом – твоя за два месяца и на расходы по переоформлению. Остаток, если будет, заберешь себе. Все поняла?

– Не забудьте про доверенность. Паспортные данные вышлю, как доберусь до дома.

– Черт, ты же пешком… Поехали, я быстро тебя отвезу. Еще потеряешь что-нибудь!

Сгрузив документы в полиэтиленовый пакет, а деньги – в сумку, я снова вышла за Панкратовым на улицу.

– Садись, да поживее!

У шлагбаума мы притормозили, поскольку охраннику надо было зайти в дежурку. Я открыла окно.

– Люда, Борис, прощайте! – Улыбнулась я. – Удачного завершения дел и счастливой долгой жизни!

– Прощайте, Леночка! – Прощебетала Люда, прижимаясь к Панкратову-старшему.

Я закрыла стекло, шлагбаум поднялся. Машина понеслась по улице.

Огромный и красивый черный лексус, развернувшись, остановился у моего подъезда, раздражая соседей роскошью и габаритами.

– Прощайте, Александр Александрович! Удачи Вам в новой жизни и денег побольше.

– А может, мы еще увидимся? – Подмигнул он мне. – Я теперь почти свободный мужчина…

– Вы предлагаете мне замужество? – Изумилась я.

– Ну не так сразу… – Тут же пошел на попятный Александр. – Но перспективы можно продумать прямо сейчас.

– Прямо сейчас Вам надо собраться и срочно ехать. Иначе перспектив может и не быть. Так что, прощайте.

Я кивнула головой и закрыла дверцу машины. Занавеска соседей на первом этаже уже привычно дрогнула. Проследив за уезжающим лексусом, я вошла в подъезд и поднялась на этаж. Открыла и закрыла за собой дверь. Всё. Теперь – всё. Бросив в угол документы и сумку с деньгами, я села на пол у стены и рассмеялась.

Душ и кофе с бутербродом привели мои нервы в порядок. Убрав самое ценное в сейф, я достала паспорт и, сфотографировав его, отправила Александру сообщение. А потом начала собираться в деревню. Продукты из холодильника полетели в сумку. Действительно, чего им портиться оставшиеся пять дней? Надо заехать в магазин, купить еще творога, муки и яиц. Я снова достала предназначенный мне конверт и пересчитала купюры. Ого! Месяца на три хватит. Ну и отлично. А там поедут туристы, и снова бюро заработает на всю катушку! И разве тетя Сима мне откажет в работе? Напевая себе под нос, я собирала вещи и продукты. Скоро, совсем скоро я окажусь среди родных яблонь, родной семьи и стен родного дома… А также сосен, елок и берез.

Переодевшись в спортивные штаны и куртку от лыжного комбинезона, я вынесла сумки во двор. Поздними сумерками темнело зимнее небо. Пятна от освещенных окон падали на белый снег. Я завела свою машинку, погрузила в нее сумки и взяла щетку. Чистый светлый снег слетал с крыши и падал на серый, прогретый днищем мерседеса, прямоугольник асфальта. Наверное, уже едут в Москву… Да, звезды сходят со своих орбит только для того, чтобы засиять еще ярче…

– Мамуль, – набрала я номер, – уже еду к вам. Что купить в магазине? Чай? Хорошо. Да, мама, Боря уехал. И Александр Александрович. Приеду, расскажу. Почему не заехал? Дела. Мама! Это красивый столичный павлин, для которого местные курицы, если не несут золотых яиц, вообще не птицы. Пока, через час буду.

И мы с машинкой отправились в путь.

Деревня встретила меня машущими руками Сережки, Вероники, Коли, Вовки и еще пары ребятишек поменьше. Пришлось каждому ребенку за проезд заплатить пачкой чипсов. Как хорошо, что я догадалась их купить! Поставив машину внутрь открытых настежь и не закрывающихся, пока мы здесь, ворот, я заглушила двигатель и выпрыгнула на свежий воздух. Хорошо-то как! Там, за домами, чувствовался лес. Он шевелился, словно засыпающий в берлоге медведь. С холма к реке спускался свободный во всех отношениях ветер. Подхватив пригоршню сверкающего морозного снега, он легонько швырнул ее прямо мне в лицо.

– И тебе здравствуй! – Улыбнулась я. – Соскучился?

На крыльце появился отец и, не торопясь, подошел ко мне.

– Привет, дочка. Сережку встретила?

– Да, пап. Это мама ему сказала, что я еду?

– Ну да. А потом они все равно на горку собирались. – Он помолчал. – Ну что, закончилась ваша эпопея?

– Да, пап. Они сегодня уехали в Москву. Борис и его брат с женой.

– А кто ж в конторе рулить будет?

– Его заместитель, Татьяна Петровна. Александр продал ей свою практику.

– Да ты что? Так он, значит, насовсем?

– Да, пап. А я уволилась. – Грустно улыбнувшись, я пожала плечами. – Просто так вышло. Они умудрились вмешать меня в свои разборки, и теперь мне надо искать новую работу.

– Дочка… Мне жаль. У нас нигде столько денег не заработаешь!

– Пойду к тете Симе экскурсоводом. Со знанием языка.

– Дочь, там же копейки!

– Ничего, пап. Что-нибудь придумаю. Только маме не говори. Она и так мне весь мозг вынесет. Возьми, пожалуйста, сумки.

Мы разгрузили машину и пошли в дом. Мама поцеловала меня в щеку, отставляя в стороны заляпанные мукой руки.

– А Боренька где? – Поинтересовалась она первым делом. – Почему не приехал? А я пирог в печь поставила!

– Мамочка, – я сдержанно вздохнула, – Боря уехал в Москву и больше никогда не приедет.