Екатерина Бердичева - Мой красный дневник

Тут не выдержала я. У меня был всего один вопрос, несущественный для нашего следствия, но очень важный для всей истории.

– Татьяна Петровна, а от кого Вы узнали о Светиной беременности?

Та усмехнулась и перевела глаза на своего начальника.

– Так… Одна сорока на хвосте принесла… Такая красивая, блестящая, но глупая…Которая сама себе вырыла яму.

Первый раз за весь разговор Люда подняла глаза и спокойно произнесла:

– Меньше слушайте птиц, Татьяна Петровна, ибо они иногда сами не ведают, что поют. К тому же, с другой стороны, Вас намеренно ввели в заблуждение. Синельников – мне не отец, а отчим. Поэтому, выйдя за него замуж, Вы ничего бы не получили. А он, как раз, заимел бы процент Александра. Вы знали, что они делят каждый месяц мои деньги? Нет? Мне очень жаль. Даже если бы Вы не сели следом за Сашей, а зная отца, это вполне вероятно, Вы остались бы и без работы, и без наследства. Он показывал Вам завещание?

– Нет… Действительно он – отчим? – Глаза женщины бегали с одного лица на другое.

– Увы. Деньги бы все остались у него. И он, поверь, Танюша, нашел бы тысячу причин и обстоятельств, чтобы заставить тебя замолчать.

– Вот сука… – Потрясенно прошептала женщина. – Так влипнуть…

– Вот лист бумаги, пиши все, что знаешь. – Борис достал из маленького портфеля папку, а из нее – лист. И когда успел? Вроде, я всегда была рядом…

– Напишу. – Кивнула Татьяна Петровна. – Борь, а ты уверен, что это – правда? Я понимаю, что вы меня поймали… Но следствие можно заморозить.

– Можно прислать корреспондентов и проверяющих из Москвы. Ты же хочешь дожить свой век на свободе?

– Мне придется уехать.

– Это не моя проблема.

– Твоя проблема – этот глупый красавчик. А девочка-то, оказывается, соображает!

– Да, Тань. Синельников, а после – муж травили ее препаратами, вызывающими расстройства психики.

– Собственного ребенка… Ужас! Хотя, не собственного…

– Кто бы говорил. – Пробурчал Александр.

– А ты, кобелятина, вообще помолчи. И чего ты, Борька, с ним возишься?

– Брат. – Пожал плечами Борис.

– А Ленку-то зачем притащили? К ней-то как все это относится?

Она строчила показания на градоначальника и одновременно поддерживала разговор. Все неожиданно посмотрели на меня.

– Вот не хотела я идти в этот ресторан. – Вздохнула я сокрушенно. – Уехала бы в деревню и ни о чем не думала…

– Действительно. Кому не дано, тот и не может.

Я спрятала улыбку в кулак. Значит, самая умная? И так глупо попасться…

Положив локоть на стол, я задумалась. Все-таки интересно устроен мир: Света, натворив дел в своем городке, убежала, чтобы начать новую жизнь… И Татьяна. И Александр. Все хотели начать заново. Но привычки и характер снова и снова возвращали всё на круги своя. Это бесконечное и беспринципное «хочу». Деньги, мужчины, женщины – все сливалось в гигантскую и бесконечную спираль. Только ведущую с каждым новым витком не вверх, а вниз.

– Лен, заснула? – Спросил в самое ухо Борис. – Поехали.

Я встала.

– А Татьяна Петровна? Разве не хочет посмотреть в глаза тому, кто ее сподвигнул на убийство? Скажите, – взглянув ей в глаза, произнесла я. – А убивать живое существо, беременную женщину, не страшно?

– Детка, ты в юности поросят и бычков резала?

– Нет. – Меня передернуло.

– А я так хотела уйти от этого совхозного счастья! Выучиться. Получать много денег. Чтобы мои дети могли бы годиться мной и вдыхать запах французских духов, а не навоза.

Ну что я могла на это сказать?

Мы снова сели в машину. Ехать нам было всего-навсего до конца улицы.

Господин Синельников был дома. И принял вышедших из машины зятя и дочку с распростертыми объятьями и улыбкой на лице. Но, когда из нее вышла Татьяна Петровна и Борис, в последний момент оттолкнувший меня и прошептавший: «сиди тихо», физиономия мэра несколько вытянулась.

– Ну что, тестюшка, разбираться будем здесь или войдем в дом?

Они ушли, а я осталась в машине.

Через часа полтора, когда я совсем окоченела и переиграла во все игры в айфоне, двое братьев Панкратовых вместе с Людмилой вышли из дома. На крыльце, с ненавистью глядя им в спину, стоял Синельников. Хлопнули двери, машина завелась, и мы быстро поехали к выезду из «мэрского» поселка. Я нарушила молчание, тронув Бориса за рукав:

– Ну как?

Тот усмехнулся и показал мне папку с документами.

– Можно сказать, удачно. Документы Людмилы у меня. Осталось только пройти психиатрическую экспертизу, и опекунство над ней будет снято. Потом, думаю, они разведутся, и Люда обретет приличные средства к самостоятельному существованию.

– Боренька, ты ведь мне поможешь? – Просительно сказала она. – Я больше не хочу оставаться в этом городе!

– Конечно. Ни тебе, ни Сашке больше здесь оставаться нельзя.

– А Татьяна-то где? – Поинтересовалась я. – Неужто в подвале прикопали?

Александр негромко хохотнул.

– Нет, Леночка. Она решила немного надавить на мэра и все-таки выйти за него замуж.

– И не боится?

– Ее решение. – Пожал плечами Борис.

– Леночка, – сказал Александр, – так уж получилось, что мне придется уехать отсюда навсегда. Заместителем с правом подписи остается Татьяна. После праздников я пришлю договор купли-продажи фирмы. Ты сходишь с ней в налоговую и все переоформишь на Татьяну. Хорошо? И в эти… фонды? А, еще зарплата за декабрь. Сейчас приеду, отдам тебе наличными для всех сотрудников, кроме Татьяны.

– Хорошо. – Согласилась я. – Борь, дай бумажку.

Борис вытянул из папки чистый лист и протянул мне.

– И ручку, пожалуйста.

Подложив под лист папку, любезно предложенную Борисом, я написала:

«Директору юридической конторы…. Панкратову А.А. Заявление. Прошу уволить меня по собственному желанию с 15.01…. Дата, подпись». И протянула лист Александру, остановившемуся у светофора.

– Ты уверена?

– Абсолютно!

– Но я могу положиться на тебя, что документы будут переоформлены?

– Можете, если на руках у меня будет генеральная доверенность.

– Старая кончилась?

– В ней не было прописано переоформление собственности.

– Черт! Вышлешь мне паспортные данные, десятого схожу к нотариусу и пришлю заказным письмом.

– Срочным.

– Да, конечно.

– Вы хорошо поняли, что ждать не буду?

– Да понял, понял! Что вы все меня за идиота держите?

Я сложила подписанное заявление и убрала в сумку.

Шлагбаум на въезде в закрытую территорию жилищного комплекса поднялся перед лексусом без лишних разговоров.

– Сань, притормози. – Сказал Борис.

Тот остановил машину уже на территории. Борис помог Людмиле выйти.

– Пойдем, это важно. – Сказал он ей, оставив заднюю дверь открытой.

Я тут же высунула нос. Они вместе подошли к будке охраны, откуда вышел тот самый седоусый дядька, Шостов, кажется.